Красивая легенда, размышлял Александр, продолжая двигаться вдоль реки, хотя практически с каждым дворцом Петербурга связана какая-нибудь мистика. Реальные это истории или вымышленные – кто знает. Жаль, конечно, что после Октябрьской революции и перехода дворца в собственность государства, Белая Дама больше не появлялась.
Он миновал Большой драматический театр, однако упорно продолжал шагать вперед, не отдавая себе отчета, куда же, собственно, направляется. Как вдруг его осенила гениальная идея, и все сразу стало на свои места. Недалеко отсюда на Гороховой улице располагалась загадочная старинная Ротонда, в которой по слухам можно было встретить дьявола – так почему бы туда не заглянуть?
Легенды о происходивших в Ротонде таинственных событиях гуляли по Питеру с 19 века. Причем находилось это особенное место в обычном с виду здании, построенном купцом Яковлевым. В юности Александр неоднократно бывал здесь с друзьями. Они осматривали странное помещение, напоминавшее античный храм, пересказывали таинственные случаи, связанные с магическим предназначением этого места. Из уст в уста передавалась история, как компания студентов ночью отмечала в Ротонде сдачу экзаменов; один юноша зачем-то спустился в подвал, и через 15 минут вышел оттуда седым семидесятилетним стариком. Что с ним приключилось в подвале – неизвестно, – парень сошел с ума и ничего рассказать не смог. Студенты предполагали, что он ненадолго провалился в параллельный мир.
Скорее всего, источником возникновения мифов о Ротонде послужило какое-то страшное и необъяснимое событие, случившееся в прошлом, размышлял Александр, недаром ведь окружающая ее тайна живет уже не одно столетие. Он припомнил, что при первом посещении Ротонды у него сразу возникло необычное тревожное ощущение, словно он переступил какую-то черту и неожиданно оказался в другом мире, как бы вывернутом наизнанку. Необычным было то, что левая винтовая лестница, которая начиналась от прямого марша первого этажа, зачем-то поднималась до несуществующего второго – и упиралась в стену, то есть фактически вела в никуда. Правая же винтовая лестница, отходившая от прямого марша направо, поднималась до третьего этажа. На первом этаже квартир не было. Второго этажа не существовало вовсе, на третьем находились три квартиры. Это было более чем странно, ведь официально подъезд-ротонда – обычный черный ход для кухарок и прислуги: чугунные винтовые лестницы не для дам в кринолинах.
Внутреннее строение Ротонды буквально кричало об ее особом предназначении, по крайней мере, это объясняло наличие двух противоположно закрученных винтовых лестниц. Если здесь проводились масонские таинства, а ходили упорные слухи, будто Яковлев был членом масонской ложи Шотландского обряда, то тогда одна из винтовых лестниц должна была символизировать движение по ходу Солнца, а другая – против. Поговаривали также, что здесь обращались к таинственным ритуалам древних ариев; в этом случае лестницы должны были отражать направление свастики. Повернутая по ходу солнца свастика (лестница, ведущая к квартирам), символизировала жизнь; в то время как свастика, развернутая против хода солнца (лестница, ведущая в никуда), символизировала смерть. Совершенно непостижимо, зачем простому черному ходу придавать столь оригинальный архитектурный облик.
Разумеется, каждое новое поколение сочиняет собственные мифы про это неординарное строение, усмехнулся писатель. Кто-то мне рассказывал, будто сегодня там можно отыскать путь в Зазеркалье, открыть портал в параллельный мир или же встретиться с дьяволом. А если подниматься по винтовой лестнице с закрытыми глазами, то возникает ощущение, будто лестница бесконечна и ведет неизвестно куда. Можно только предполагать, чем купец Яковлев занимался в свободное от торговых дел время: общался с духами предков-ариев, участвовал в масонских ритуалах, или же через оккультные обряды вызывал дьявола. Дела его всегда шли подозрительно хорошо. Но самое, пожалуй, удивительное, что при советской власти, когда многие здания начали перестраивать под нужды нового времени, Ротонде зачем-то был возвращен первоначальный облик, какой она имела на момент окончания строительства.
Подойдя к дому Яковлева, он остановился и долго на него смотрел. Ничего особенного, здание как здание, выстроено в стиле классицизма, весьма характерного для многих старых домов Петербурга. Старинная дверь в заветный подъезд давно была заменена металлической, неряшливо окрашенной и с налетом ржавчины. Создавалось впечатление, что ее не открывали лет сто. Ни на что не надеясь, он потянул ручку на себя; к его удивлению, дверь легко поддалась и широко распахнулась, издав при этом отвратительный визг.
Легендарное место имело вид неприкаянный и заброшенный. Судя по всему, в качестве черного хода Ротонда давно не использовалась. Откуда-то сверху проникали тусклые лучи света. Дав глазам привыкнуть к полумраку, Александр попытался отыскать на первом этаже железный люк, который должен был находиться посредине первого марша лестницы. Рассказывали, будто в одну из ночей уже в наши дни этот люк расколола проявившаяся на нем пентаграмма. Магия тут оказалась не причем – обычная коррозия металла. Хотя позднее выяснилось, что трещина прошла по кавернам в металле, которые действительно образовывали пентаграмму. Мало того, прежде под люком был вход в подземелье, который в девяностые годы залили бетоном, чтобы попусту не лазили фанаты, желающие попасть в другое измерение. Неизвестно, для чего подземный ход предназначался, то ли это был тайный проход к Фонтанке, то ли обычный колодец для воды по типу средневекового замка.
Как ни странно, Александру удалось довольно быстро обнаружить люк – он скрывался под слоем мусора. Очистив крышку, он поискал пентаграмму и даже вроде бы нашел, хотя полной уверенности в этом не было: слишком проржавевшим оказался металл люка. Испытав легкое разочарование, он усмехнулся: а чего, собственно, ожидать, если дому более полутора веков?
Потом он решил подняться наверх и свернул к правой винтовой лестнице. Осторожно ступая по ажурным ступеням, сквозь которые просвечивал пол Ротонды, невольно задался вопросом, каким образом в те времена делали такое тонкое чугунное литье. Но мысль промелькнула и пропала, и он медленно продолжал подниматься, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ощущения были не очень приятные, даже с оттенком угрозы. Если идти с закрытыми глазами, то лестница покажется бесконечной, вдруг припомнилось ему, и он тотчас зажмурился, продолжая шаг за шагом путь наверх. А когда открыл глаза – с удивлением признал, что, согласно его внутренним часам, восхождение длилось гораздо дольше, чем при обычном подъеме.
Остановившись на верхней площадке лестницы под самым куполом Ротонды, он облокотился о перила и посмотрел вниз. Каким-то хитрым образом строение Ротонды визуально увеличивало расстояние до основания лестницы, так что площадка первого этажа казалась далеко внизу. Возможно, подобный эффект создавали установленные по ее периметру мраморные колонны. Посередине этого круга как раз и помещался люк с едва различимой пентаграммой. Было совершенно очевидно, что ни магический круг внутри колоннады, ни искаженное ощущение времени при подъеме наверх, ни закрученные в противоположные стороны винтовые лестницы никак не соотносилось с обыкновенным черным ходом для прислуги.
Он потряс головой, стараясь отбросить навязанные легендой представления о мистике этого места. Быть может, все проще, и я невольно подпал под обаяние мифа почти двухсотлетней давности, подумал он, и, запрокинув голову, принялся с интересом рассматривать купол Ротонды. Неудобное положение головы неожиданно вызвало сильное головокружение, заставив его присесть на ступень лестницы и закрыть глаза. Тут же возникло странное ощущение, будто и Ротонда, и лестница, и он сам, сидящий на этой лестнице, медленно вращаясь, летят в пространстве.
Однако скоро головокружение прекратилось, и он отчетливо услышал доносившиеся снизу голоса, вернее, ритмичное пение. И даже не пение, а ритмическую декламацию, напоминавшую чтение молитв. Это что еще за чертовщина? Насторожился он, поднимаясь на ноги, и осторожно посмотрел вниз. Внутреннее пространство Ротонды словно раздвинулось и увеличилось в размерах. По стенам крепились горящие факелы. Их неровное пламя создавало иллюзорное красноватое освещение, в котором крылась угроза. На полу, в центре круга, образованного мраморными колоннами, ярким пламенем горела пентаграмма, ее окружали люди в длинных черных плащах с капюшонами. Именно их ритмичную декламацию он и услышал. Возле огненной пентаграммы стояла одинокая черная фигура, отчетливо и громко произносившая странные слова; слова эти, повторяемые остальными участниками сборища, напоминали заклинания на каком-то неизвестном языке. Между тем, голоса становились все громче, ритм заклинаний убыстрялся и скоро участники ритуала вошли в настоящий экстаз.
