Жадные поцелуи при купании в озере, горячие ласки на берегу и розовое вино. С приятным послевкусием спелой малины на губах.

Их связь нездорова, Джейс сходит с ума от этой вечной нестабильности. Потому, что все, что происходит между ними, как замкнутый круг.

Мия постоянно пытается отослать его, оттолкнуть, будто чего-то боится. Будто сторонится чужих чувств, как огня.

Утром она делает вид, что ничего не происходит. Кажется, и он уже втянулся в эту игру, подсел на нее, как на героин. Розалес уходит без завтрака, молчаливо, и он тоже делает вид, что так и должно быть. Но порой не выдерживает, срывается из-за ее похуизма. От отстраненности и нежелания поставить все точки над «и».

Ему бы послать ее к черту, попробовать начать все заново с Клэри… Но он не может. Сама мысль о том, что все закончится для него хуже удара ножом.

— Почему ты не хочешь попробовать быть вместе? — однажды, невзначай спрашивает он.

Мия в этот момент как-то слишком горько улыбается и кладет руку ему на плечо. Он может видеть, как напрягается ее силуэт, как розовые кончики волос ласкают шею.

Она кусает губы, через пару минут подает голос:

— Потому, что я сука. Здесь или в той Вселенной, не имеет значение… Потому, что ты не мой Джейс, а своего я уже потеряла. Ты ничего обо мне не знаешь, и нужно ли тебе в это лезть? Поверь, не стоит, — у нее, словно хохот пьяный, невменяемый и пропитанный отчаянием.

Он не понимает о чем она говорит, некоторые вещи, сказанные ей, еще долгое время не дадут ему покоя. И все же он не готов отступить назад.

— Я знаю тебя. Ты можешь отрицать это, не верить, но я знаю. Вижу в твоих глазах страх, и просто хочу понять, чего ты боишься. Доверься мне, перестань изображать из себя ту, кем ты не являешься. Ты не сука, как бы ни пыталась ей казаться, — блондин пытается поймать ее взгляд, заглянуть прямо в душу. Сжимает миниатюрную женскую ручку в своей ладони.

Розалес не выдерживает, на ее щеках возникают слезы. Она переходит на крик, внутри все разрывается от утаивания, лжи. От правды, которую невозможно высказать.

Она просит оставить ее в покое. Умоляет не лезть в душу. Говорит, что у нее съедет крыша, если он не прекратит.

Желает уйти, но юноша сжимает женские плечи в своих руках. Трясет хрупкую фигуру, будто хочет заставить ее проснуться.

Заставляет посмотреть в глаза. А она дышать не может.

Он, ведь не в силах понять… Он, ведь не знает истину, что они уже давно погружены в спячку.

Заложники этого изуродованного, неправильного мира.

— Мне давно пора отпустить тебя, Джейс, — девушка из себя эти слова буквально выдавливает. Они, как осколки застывают в горле и все те слова, что она не в состоянии произнести вслух.

За что? Почему они должны пройти все это?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — его глаза, как холодное, бездонное море. Голос дрожит, и, кажется, он полон разочарования.- Просто скажи мне правду, что ты скрываешь от меня?

А Мия в его руках, как тряпичная кукла без воли. Пустая, с застывшими слезами в глазах. Тихий, шепот на грани с безумием: «отпусти». И он не понимает почему, но все же ее отпускает. Наверное, потому, что резко осознает, что если не отступит сейчас, то больше никогда не увидит ее.

Они не общаются неделями. Розалес практически не появляется в институте. Все время проводит в лофте у Магнуса, ее медальон каким-то чудом вернул мужчине магию.

Они пытаются найти способ отправить девушку назад в ее измерение, но пока все попытки сводились к нолю.

Мия видит Джейса на вечеринке в братстве после долгого перерыва. Давится текилой, когда видит его танцующим с Клэри.

Джейс мстит. Эрондейл делает это на зло. Его раздражает бесчувственная гримаса на женском лице. Он решает подлить масло в огонь и целует Фрэй прямо на глазах у всех.

У Розалес и в правду закипает все внутри, передергивает. Она выходит на улицу на ватных ногах, удивительно, что не теряет сознание.

Это, ведь не её Джейс… Её Джейс потерян, но почему же так больно сейчас? Так, что хочется рыдать навзрыд, задыхаясь.

Охотница и сама не помнит, как вызывает себе такси, как диктует адрес закадычного друга.

В голове фигурирует лишь одна фраза: «все кончено», и эта истина ее легкие прожигает.

Магнус открывает после двух стуков в дверь, он в шелковом халате, в глазах пьяный блеск.

— У тебя что-то случилось? — он устало вздыхает, видит на ее щеках размазанную тушь.

— Алкоголь есть? Или уже сам все вылакал? — она скидывает обувь, заходит в зал.

— Так что с тобой? — не унимается брюнет, наблюдает за тем, как девушка садится на диван.

— Все хреново, — бормочет она, Бейн наливает ей виски, но она нагло требует текилу.

— Аналогично… — маг снова тяжело вздыхает, поджимает губы и отбирает у нее бутылку. Делает несколько жадных глотков.

— Алек? — горько усмехается она, облокачиваясь другу на плечо.

— Джейс? — отвечает он вопросу на вопрос.

«Да» — одновременно отвечают они, а затем замолкают.

Слишком много вопросов затаилось в тишине, но не было сил произнести их вслух. И уж тем более дать нормальный ответ.

У нее в груди, словно остался лишь пепел.

========== 7 ==========

Любовь Джейса вымученная, сломанная, она, как вена набухшая. Уязвлённая. Живого места нет, переколотая, и лечебную вакцину уже не сделать.

Его чувства, как переломанные кости, что срастаются неправильно. Он уже ходить не сможет, на ноги не встанет.

Он, будто не живет вовсе, просто существует. После тех слов женским хриплым голосом, он, будто вечно под глубоким наркозом. Все ещё никак не проснётся…Да и не хочет. Не может прийти в себя.

Ему бы сдохнуть. Ему бы просто не открывать глаза. Там под грудиной тупая боль пульсирует, лобзиком разрезает на части круглые сутки. Его кроет жутко и не отпускает. Лоботомия уже не кажется плохой альтернативой выхода из данной ситуации.

Это все равно лучше, чем постоянно в голове у себя блядскую фразу проматывать:

« - Дело в том, Мия, что ты моя дочь и я люблю тебя, и уже устала постоянно тебе лгать. Я знаю, что ты не хочешь меня слушать, но твой отец не Томас… Твой отец Стивен. Мне очень жаль, но ты должна знать. Ты не должна совершать эту ошибку. Ваша связь с Джейсом изначально была неправильной, потому что он твой брат»

Он бы хотел думать, что Линда врет, но ее голос звучит уверенно, даже не дрогнув. Она смотрела своей дочери в глаза так открыто. Без угрызений совести, а ему хотелось в этот момент сказать: «Как ты можешь, сука? Как ты можешь так спокойно говорить, смотреть на неё? Ты сейчас разрушила мир своей дочери и мой тоже».

Как она ходит по этой земле? Как может просыпаться и засыпать без вины на сердце? Он не понимает… Это в голове не укладывается, в мыслях металлолом какой-то.

Эрондейл бы желал прострелить этой женщине голову. Она, ведь даже глазом не моргнула. И будет прокляты небеса. Ему в этот момент кажется, что они и не нефилимы вовсе, ведь откуда может быть столько шлюх в Идрисе на один квадрат?

Мия отшатывается от объятий матери, словно к ней подошла прокаженная. Она отбивается, по рукам бьет.

— Гори в аду, - кричит она в сердцах Линде, гневно и громко. Убегает и хлопает дверью. Джейс просто стоит и не может двинуться с места, будто бы он сейчас может что-то для нее сделать? Он бы хотел ее обнять, прижать к себе, как напуганного ребенка.

Он бы хотел развеять облака над ее небом. Он бы сделал для нее всё, но потолок рушится…Ничего уже не будет, как прежде.

На ресепшне отеля Джейс выясняет, что Розалес уже съехала. В грудной клетке пустота, в воспоминаниях лишь записка: «Прости, я не могу так. Мне нужно понять, как двигаться дальше».

Охотник упирается на стойку ресепшена, хочется провалиться сквозь землю. Гори все огнем…Ему уже на все плевать.

************************

- Зачем ты это сделала, Линда? Я не сомневаюсь в том, что Мия моя дочь. У нее родимое пятно, как у меня и список наследственных болячек, но даже, если бы это было не так….Стивен Эрондейл умер еще за год до ее рождения. К чему весь этот обман?