========== 1 ==========
У неё в голове бардак полный и она готова весь мир проклинать, лишь бы эти навязчивые мысли из собственного разума навсегда вычеркнуть.
На душе кошки скребут и ей так паршиво, что, хоть на стенку лезь — не поможет. Ее ломает, в грудной клетке, словно глубокий пролом находится. Дышать трудно. Дышать невозможно.
Она пачку сигарет достала. Блядскую пачку о которой не вспоминала уже полгода. Фирменная эмблема побледнела, стерлась почти совсем. Она была практически уверена, что бросила. Что все это было по дури, из-за страха, адреналина первых вылазок.
И она без сигарет все это время прекрасно обходилась, но сегодня сорвалась. Глубокой ночью, прямо под утро.
Ее трясло, руки просто ходуном ходили. Пока она никотиновый дым не вдыхает полной грудью, после нескольких затяжек, ее слегка отпускает. Больше так не трясет.
Мия пачку в пальцах сжимает, чересчур сильно, она становится помятой. Лучше вообще ту выкинуть, а иначе соблазн докурить до конца возникает. Она на столе сидит, прямо с ногами, на кухонном. Легкие блаженный спазм сводит, и она выдыхает, пальцы уже не дрожат так сильно, тонкая иголка, будто кожу больше в тревоге не терзает.
И ей, пожалуй, плевать, что в этот раз о ней подумают. Даже, если вдруг о ее пагубной привычке узнает отец или мать. Пусть злятся, читают блядские нотации.
Она идеальной уже никогда не станет, просто не умеет. Пусть, лучше думают, что ее подкинули. Что она, блять, приёмная. Она все равно их надежд, иллюзий на свой счёт не оправдала. Не зря она в их семье единственная светловолосая, белая ворона, пожалуй, как когда-то была и ее бабушка.
Мия глаза закрывает, сигарету об пепельницу тушит и белыми зубами буквально в собственные губы вгрызается.
— Снова кусаешь губы. Ты же знаешь, как меня это из себя выводит, — хриплый баритон резко из раздумий ее выводит, застает врасплох сладостными мурашками. Внизу живота тугой узел застывает, на привкус пряный, а вот осознание какое-то горькое. Отзывается вязкой слабостью в мышцах.
— Джейс…- она выдыхает, чувствует, как его пальцы сжимают ее запястье, поглаживают кожу, слегка дразня. Мия взгляд светлых омутов на него поднимает, блондин ей хищно в глаза смотрит.
Она сейчас так уязвима, импульсы тока от его прикосновений насквозь пронизывают. Она расстроена. И когда нефелим свою ладонь ей на талию по-хозяйски кладёт, блондинка его руку одергивает.
Шугается, как от пламени алого обороняется. На место его тем, самым, ставит, и Эрондейлу это совсем не нравится.
— В недотрогу играешь? С чего бы? — язвит, усмехается, словно, это очередная шутка. В любой другой момент, он бы вспылил, хлопнул дверью, но сейчас почему-то не двигается с места, глаз с нее не сводит. Цепляется пальцами за белокурую прядь волос, заправляет ей за ухо слишком заботливо.
Ее кожа сейчас бледнее, чем чертова стена за спиной. Он задумывается о том, ела ли она вообще сегодня, но внутреннее чутье подсказывало, что он может услышать лишь отрицательный ответ на свой вопрос.
И Мия громко выдыхает, ладонью упирается в мужскую грудь, думает о том, что сейчас, как никогда раньше бесится из-за того, что он так бесцеремонно нарушает ее личное пространство.
Дышать трудно, да, и пряный парфюм ей разум затуманивает. Думать мешает. Поддаться искушению слишком просто. Как щелкнуть по выключателю.
— Мы с тобой уже, кажется, все обсудили. Не нужно этого всего, — сжимает губы в тонкую полоску. Отчеканивает слова чересчур резко, пальцы на рефлексе снова к пачке сигарет тянутся. — Ты уезжаешь завтра, твоя ссылка в Мексику подошла к концу. Ну, а что было уже не изменить, но можно попытаться забыть, если хочешь, конечно, Эрондейл… — закатывает глаза, хочет слезть с края стола, но Джейс впритык стоит. Занимает все ее мысли, весь свободный кислород.
Почему-то сейчас она даже начинает жалеть о том, что не сдохла в том вампирском притоне.
По крайней мере, произойди все так, она бы в этот миг на стенку от безысходности не лезла. Тогда бы родители с ума не сходили от разочарования, что она не с тем связалась.
Они, то, ведь хотели, чтобы она сыграла свадьбу с Джеком в Аликанте, и осталась бы там, на постоянную службу.
— Я и Анабель… Все не так, как ты думаешь, и если бы ты позволила мне объяснить… Просто выслушала меня сейчас, а затем делала выводы, а не с горяча, — он пытается не повышать тон, он пытается быть тем, кто мыслит с холодной головой. Они, ведь оба не могут пороть горячку одновременно, иначе к черту все здесь разнесут.
Блондинка новую сигарету достает, но закурить ей так и не удается. Ее от услышанных слов передергивает. Никотина больше не хочется, зато легкие можно выплюнуть уже прямо сейчас.
— Объяснить… Объяснить? Для чего? Мы потрахались пару раз и не стоит больше драматизировать. Никто и никому ничего не должен, — она встает, Мия его от себя почти отодвигает, отталкивает.
Потому, что больше не может. Потому, что все, хватит. Почему нельзя просто молча уехать? Не ебать ей мозги. Отпустить и не мучить.
Больше всего на свете она ненавидит обман, а сейчас она в этом блядском вранье полностью утопает.
Джейс девушку за талию перехватывает, заставляет снова на стол сесть. Розалес вырывается, по рукам его бьет, рычит. Он ее запястья цепляет, перекручивает их. На себя девушку тянет, несмотря на все ярое, женское сопротивление. Скользит ладонями по хрупкому позвоночнику девушки, прижимает к себе, ждет, пока она немного успокоится. Мию буквально трясет, она его кулачками в грудь колотит.
Парень макушку белокурую целует, на надрыве шепчет:
— Вначале, когда мы только познакомились для меня это, и в правду, было игрой. Я хотел тебя физически, а ты была такой колючей, непреклонной, меня это подстегивало. Но потом мы сблизились. Я узнал тебя, я погряз в том, что между нами происходит. Слышишь, Мия? И я знаю, что ты чувствуешь то же самое. Мы переспали на пляже и провели всю ночь на вилле твоих друзей не только из-за взаимного физического влечения. У нас обоих есть чувства, а иначе бы тебя сейчас так не трясло. Мы бы не продолжали возвращаться, мучить друг друга снова и снова. И когда ты это отрицаешь, ты хочешь обмануть меня или себя? — мужской голос замолкает, и она больше не вырывается. У нее тихие слезы на щеках от переизбытка эмоций. Мия молчит, но ей кричать хочется.
Ей хочется повторять до бесконечности фразу: «- Почему ты все испортил? Почему ты был с ней, если ты видел насколько был нужен мне?»
Розалес упрямо сохраняет молчание, просто поднимает голову и в глаза Джейса заглядывает.
— Отпусти меня, ладно? Сейчас это единственное, что ты можешь для меня сделать, — у нее голос срывается, но все еще такой же бархатный. Его любимый.
Нефилим отрицательно головой качает, за подбородок, как фарфоровую куклу берет, поцелуем ее рот затыкает. Шепчет слово «нет» до посинения. Внутри все замирает. Она сдается, сама язык в его рот запускает, остервенело, сжимает пальцами белобрысый затылок. Кусается.
Женское тело дрожит в его руках, когда Эрондейл кладет ладонь под ее кофту, и они оба задыхаются от нетерпения.
Пока Розалес сама поцелуй не разрывает, пока его руки от себя внезапно не убирает. У нее под ребрами больно колоть начинает, и она упирается ладонями в мужские плечи. Она в этом жесте спасения ищет. Разум включается достаточно быстро.
— Я не могу так… Прости и прощай, Джейс…- вяло выдавливает из себя охотница, прежде, чем выскользнуть из жарких, столь желанных объятий. Скрыться за дубовой дверью в коридоре. Сбежать от него, от себя.
И сейчас их отношения больше всего похожи на никотиновый дым, через пару вредных затяжек, остался лишь пепел.
========== 2 ==========
Она смотрит в зеркало минут десять, и дело совершенно не в каком-то внезапном приступе нарциссизма. Просто мысли в полноценную мозаику не собрать, они в разные стороны расползаются, плавятся словно.
И Мия себя ощущает какой-то пустой, поехавшей просто. В грудной клетке самая настоящая дырка, кажется, что если хорошо приглядеться в женское отражение, то ее с лёгкостью распознать можно. Увидеть этот надлом.
