"Мне нечего бояться. Это всего лишь сон. Только сон" — мысленно убеждаю себя, но Андрей будто слышит, о чем я думаю.

— Конечно, тебе нечего бояться. Ты ведь на самом деле вовсе не страх ко мне испытываешь, да, Лин? Что ты чувствуешь? Скажи мне? — он говорит тихо, но в моей голове его голос звучит так, словно проходит через усилители.

Низкая хрипотца отзывается дрожью во всем теле. Я ничего не могу поделать со своей бессознательной реакцией на него.

Мужчина поднимает руку и касается грубыми пальцами моей щеки.

— Скажи, что чувствуешь, ну? Чего хочешь, глядя на меня?

Я продолжаю молчать, лихорадочно хватая воздух губами. Мне так мало кислорода. Нужно больше. Ещё больше. Я не могу наполнить лёгкие до нужного предела.

Не получив ответа, мужчина резко дёргает меня за бедра, разведя ноги в стороны, затем сильнее вжимается в моё тело, отчего я чувствую давление его твёрдого члена между ног.

Мне становится жарко, а ещё... я наконец ощущаю страх, липким потом покрывающий мою спину.

— Хочешь меня, Лин?

— Нет... Отпустите...

— Не ври... Хочешь меня? — его голос перестаёт быть приятно хриплым.

Он становится жестоким. Голубые глаза резко меняют цвет на чёрный, а по лицу ползёт уродливый шрам. Рука мужчины больше не ласкает, она ложится мне на шею и сдавливает.

— Скажи, что хочешь меня... Скажи... А если нет, то борись, что ты застыла?!

— Я не хочу! Не хочу! — кричу истошно, сжав пальцами одеяло.

Воздуха все меньше. Пальцы больно сдавливают горло. Я кричу и кричу, пока сил совсем не остаётся. Мне кажется, я перестаю дышать. Только слезы градом текут по щекам, указывая на то, что я по-прежнему жива.

— Я не хочу... Не хочу тебя... Не хочу... — зажмуриваю глаза, чтобы не видеть уродливый шрам — это все, что я теперь могу различить в облике мужчины. Шрам и больше ничего.

Больше ничего...

****

— Лин, — окликает он меня, но я не желаю слушать.

— Убирайся! Исчезни! Ты просто сон! И я не хочу тебя!

— Лин! — снова настойчиво зовёт голос. — Лин, открой глаза!

Затем меня начинают трясти.

Мне требуется несколько минут, чтобы сообразить — кошмар закончился. Я снова в реальности.

— Лин! Ты меня слышишь? Открой глаза и посмотри на меня!

Медленно распахиваю веки и тут же упираюсь взглядом в обнаженную грудь Андрея. Скольжу выше, пока не нахожу глаза мужчины, тревожно исследующие моё лицо.

— Проснулась? Кто я, какой сегодня день, и где ты находишься, помнишь? — серьёзно спрашивает он.

Я хаотично оглядываюсь, все ещё неуверенная в том, что сон окончательно отделился от реальности, и что сейчас из темноты вновь не появится мой личный монстр со шрамом.

Проходит секунда... Две... Три... Затем минута, но ничего не происходит. И я наконец облегчённо выдыхаю и прижимаюсь мокрой щекой к голому плечу Андрея, который, оказывается, держит меня на руках и покачивает из стороны в сторону, словно ребёнка.

— Кажется, да... Все помню... — хрипло выдыхаю, а затем делаю жадный прерывистый вдох.

Андрей как всегда вкусно пахнет.

— Это был кошмар, Лин. Просто сон. Все хорошо.

Да. Это был кошмар. Очередной ночной ужастик, что я никогда не в силах вовремя поставить на паузу. Только сегодня он был какой-то странный. Сегодня в нем я не видела тот страшный день из прошлого, а почему-то видела Андрея. И начался сон вовсе не с кошмара, а с... эротики...

Может ли это быть следствием добровольного отказа от успокоительных? Вполне возможно.

Мне становится стыдно из-за того, что я видела во сне Андрея. Он был возбужден и я сама тоже сначала чувствовала возбуждение, пока все резко не изменилось. Усугубляет стыд тот факт, что я сижу у Андрея на коленях, его руки обхватили мои бедра и спину, а голое тело прижимается к моему очень тесно. Так же, как во сне.

Понятно, что Андрей не может знать, что именно мне снилось, но легче от этого понимания как-то не становится. Поэтому я невольно начинаю ерзать, пытаясь слезть с мужчины и отползти от него подальше.

Он не препятствует. Спокойно разжимает руки и позволяет мне отсесть.

— Ты как? — его серьёзный, все ещё тревожный взгляд вонзается в мои глаза, гипнотизируя и подчиняя.

Некомфортно. Странно. Страшно.

— Нормально... Вроде. Я часто вижу кошмары. Простите за то, что... разбудила, Андрей. Вы... можете идти обратно спать.

Глупо, наверное, но я инстинктивно натягиваю на себя одеяло и укрываюсь им чуть ли ни по шею, хотя на мне надеты пижамные штаны и футболка. Из нас двоих только Андрею следовало бы укрыться.

— Может, хочешь что-нибудь? Воду? Чай? Что ты обычно делаешь в таких случаях? Просто скажи. Я помогу тебе.

Резко качаю головой и опускаю взгляд на свои пальцы, нервно сжимающие одеяло.

— Ничего... Ничего не надо. Честно. Я сама справлюсь.

Андрей ничего не говорит в ответ, но и не уходит. Продолжает сидеть на кровати и смотреть на меня. Я точно знаю, что он смотрит — его взгляд слишком осязаемый, чтобы не почувствовать.

— Тебе нечего стыдиться, Лин. Твои кошмары — это норма после пережитого. И ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Я... рад, что ты осталась.

*****

— Так каждую ночь происходит? — спрашивает Андрей, протянув мне стакан с чаем. Я благодарно киваю, отпив сладкую жидкость, и откидываю голову на спинку мягкого кресла.

Мужчина опускается в кресло рядом. В его руках бокал виски со льдом и сигарета. Андрей, слава богу, накинул рубашку и даже застегнул все пуговицы — смотреть на его голое тело слишком большое испытание для моей шаткой психики. Вон уже... снится всякое...

Он все-таки настоял на том, чтобы выпить какой-нибудь расслабляющий напиток и посидеть на открытойтерассе. Признаться, ночной прохладный воздух, запах только что прошедшего тропического дождя, и тёплый, не обжигающе горячий чай, действуют успокаивающе.

Я даже о приёме седативных, все ещё лежащих в ящике, перестаю думать. И кошмар почти забывается и перестаёт тревожить.

С террасы открывается прекрасный вид на сад. А ещё отсюда мне видно, как на подъездной дорожке возле здания туда-сюда снуют отцовские охранники и над чем-то смеются.

Это тоже действует лучше успокоительного. Я ощущаю себя словно в коконе безопасности — уютно и тепло. Наконец-то я не одна наедине со своим "ночным монстром со шрамом".

— Да. Каждую. Только в прошлую не было, когда я... ну, напилась, — невольно краснею, вновь отпив чая, и таким образом спрятав красное лицо от внимательного взора мужчины.

— Тебе снится тот... день? — Андрей спрашивает осторожно, будто боится или просто не хочет переходить границу, которую я сама переходить не готова.

Его вопрос вполне логичный, но, учитывая то, что ИМЕННО снилось мне сегодня, наверное нет ничего удивительного в той волне неловкости и смущения, которая накрывает меня с головой.

Хорошо, что Андрей не знает, что был главным персонажем моего сегодняшнего сна.

— Если не хочешь, можешь не отвечать.

— Нет... Я хочу ответить... Я почти ни с кем не говорила об этом раньше. Только не понимаю, зачем вам об этом слушать...

О том, как Андрей напугал меня вечером своим порывистым прикосновением, я прекрасно помню, и том, что похожа на кого-то, кто был ему очень дорог, тоже, но сейчас эти воспоминания вытесняются более свежими — в голове так и застрял его образ из сна, где он почти обнажённый вжимает меня в постель и требует признаться, что я вовсе не боюсь его, а...

Стоп, Лин! Хватит об этом думать! Это слишком странно!

Хотя Мэй со мной бы не согласилась. Она как раз наоборот сказала бы, что хотеть красивого мужчину и видеть эротические сны с его участием — это нормально. А вот то, что сон в итоге превратился в кошмар — плохо.

— Просто хочу лучше тебя узнать и понять.

— И часто вы стремитесь лучше понять свою "работу"?

Снова я это делаю — напоминаю мужчине о том, что я для него всего лишь обязательство, и ему нет никакого смысла узнавать меня, понимать и даже нянчиться со мной после ночных истерик, вызванных кошмарами.