- Сказку-сказку! – требует Диди, и я рассказываю ей что-то по памяти.

Примерно на середине она вырубается.

Ещё какое-то время сижу рядом, а потом, услышав, что Оля вышла из ванной, возвращаюсь в гостиную.

- Фильм? – предлагает она с дивана.

Жму плечом, мол, почему бы и нет.

Я сажусь на противоположный конец дивана, хотя жуть как хочется придвинуться к ней и обнять. Иногда я трогаю Олю, вот как сегодня во время «игры». Надеюсь, она не замечает, насколько я жалок в своих уловках прикоснуться к ней. Хотя по большей части это происходит бездумно, на автомате.

- Спать пока не хочется, - добавляет она.

- Давай, врубай самый скучный и нудный, может, он тебя убаюкает.

Так в итоге и происходит.

Фильм заканчивается, и я замечаю, что Оля крепко спит. Пристроила голову на подлокотнике. Не самая удобная позиция. Если не переместить, шея ей с утра спасибо не скажет. Так что я наклоняюсь, чтобы подхватить её на руки. Оля не пушинка, но я несу её с лёгкостью. Удивительно, она даже не просыпается, только вздыхает, видимо, реально умоталась на работе. А ещё обнимает меня за шею и утыкается в неё носом. Перемещаюсь в её спальню, опускаю Олю на кровать и целую в макушку. Аромат её волос щекочет ноздри. Божественная Оля.

- М-м-м… хм-м-м… Марик… - бормочет она.

- Да, Оль? – глажу её по волосам, замечая, что она по-прежнему крепко спит и ответа не будет.

Улыбаюсь невольно, думая, с чего ей сквозь сон звать меня. Может, я ей снюсь?

Конечно, нет. Она всего лишь благодарит за доставку по назначению.

Накрываю её пледом, если проснётся, сама переберётся под одеяло. В комнате довольно тепло, так что ей должно быть комфортно.

Мне остаётся лишь вздохнуть и выйти, плотно закрыв за собой дверь.

В собственной спальне я лежу без сна, смотрю за большое панорамное окно на тёмное небо.

У меня опять эти грёбанные фантазии. В которых я признаюсь Оле в собственных глубоких чувствах. Это что-то изменит? Наши отношения станут другими? Что если она уедет и заберёт Диану, и мы будем до конца жизни испытывать неловкость при встречах? Или она решит перебраться в другой город, такое ведь тоже возможно.

От греха подальше.

Боже, как же мне хочется грешить. С ней…

Думаю, как она сегодня прижималась ко мне. Слышу её хриплый смех и шелест сухих листьев. Я весь пропах дымом от костра. И мысли мои отравлены ею. Уже много… много лет.

Раньше было проще. Между нами было одно, но большое препятствие, глобальное, я бы даже сказал. Теперь его нет, но он всё ещё между нами.

Вглядываюсь в тёмный потолок и стараюсь не думать об Оле, потому что сейчас это значит - гонять мысли по кругу. Но разум совсем не мой друг.

Как и язык, который то и дело выдаёт двусмысленные шутки. Неужели она не понимает их смысл? Или предпочитает игнорировать?

Воспоминания об ушедшем дне тёплые и сладкие, но они мешают заснуть. Так что, промучившись какое-то время, я погружаюсь в неглубокий сон, отчаянно желая, чтобы Оля сейчас оказалась рядом, на этой самой кровати.

Скрип двери еле слышный. Я уж думаю, что это Диана проснулась и прибежала ко мне. Такое уже бывало пару раз. Я обычно пересказывал ей какую-нибудь сказку или сочинял историю, а потом относил уснувшего ребёнка обратно в её комнату или к маме.

Но нет… Это не Диана.

Это Оля. Шире приоткрывает дверь и заглядывает в спальню. Моё сердце начинает терять ритм.

- Всё хорошо? – задаю дежурный вопрос, хотя сам в шоке, что мечты вдруг становятся реальностью.

Потому что Оля подходит к кровати и садится на край. Я делюсь с ней подушкой, и Оля ложится.

- Вообще не заснуть, - жалуется она. – Не знаю, что меня разбудило, но я открыла глаза и всё… Сон как рукой сняло.

- Бывает такое.

- Это да.

- Прохладно, - констатирую факт и высвобождаю край одеяла, чтобы накрыть её.

- Ну вот, всё у тебя отжала. Прости. Мне уйти?

- Ни в коем случае, - отрицательно трясу головой.

Мы лежим лицом друг к другу, и я протягиваю руку, чтобы кончиками пальцев убрать тёмную прядь с её щеки. Лунный свет падает на Олю, и она кажется мне самой прекрасной и желанной в этот момент.

Её резкий вздох становится неожиданностью. Что это? Реакция на короткую ласку?

Грязные мысли, которые я не звал, сами лезут в голову. Есть ощущение, что я так предаю её и всё светлое, что есть между нами. Дружбу, отношения, доверие. Но фантазирую о ней, как любой мужчина фантазирует о предмете своих желаний. Думаю о её теле, о стонах, о том, как она выкрикивает моё имя на пике удовольствия, о том, как нам хорошо было бы вместе,

- Точно-точно? – переспрашивает Оля.

- Да. Оставайся. Мне тоже не заснуть, - вздыхаю я.

Она придвигается ближе, совершенно бездумно я обнимаю её и ощущаю, как сердцебиение ускоряется, потому что Оля кладёт ладонь мне на щёку.

Мы и раньше могли завалиться вместе на диван, я хватал её, когда мы дурачились, но лежать так близко и провокационно никогда себе не позволяли.

- Всё же будет хорошо, да? – спрашивает она.

А я ни черта не понимаю, о чём она вообще? Что будет хорошо?

Взгляд Оли бродит по моему лицу. Кажется, я физически это ощущаю. А ещё то, что большим пальцем она гладит мою щёку.

Киваю коротко, больше жизни желая притянуть её ближе. Руки напрягаются, а затем всё-таки сжимают Олю сильнее.

Долгий глубокий вздох пролетает между нами. Контроль утерян. Тело живёт своей жизнью.

- А почему должно быть иначе? – спрашиваю, ощущая её грусть.

Ладонь Оли съезжает вниз и ложится мне на грудь. Прямо на рёбра, за которыми сердце выходит из-под контроля.

Оля смотрит на свою ладонь, потом мне в лицо.

- Почему у тебя тахикардия? Очень быстро бьётся. Что-то случилось?

- Я в порядке.

«Никакой, блин, тахикардии, это всё ты. В моей комнате. В моей кровати».

Это проносится в моей голове, но вслух я ещё раз повторяю.

- Всё хорошо. А у тебя что за сомнения?

- Не знаю, - переходит на шёпот. – Плохие сны, - вздыхает, и этот вздох касается моего лица.

Да, её плохие сны мне известны. Там каждый раз одно и то же. Матвей на задании. В него или стреляют, или он сгорает в огне.

Мне самому грустно думать о брате. Мы не были лучшими друзьями или какими-то по-особенному близкими людьми, но брат есть брат. В любом случае, он был хорошим человеком, мне тоже его не хватает.

Целую Олю в макушку и обещаю.

- Я буду рядом и, поверь, всё будет хорошо. Торжественно клянусь и обещаю, моя хорошая.

Она вскидывает взгляд на моих последних словах. Да я и раньше называл её милой и хорошей, и даже своей. Это какое-то извращённое удовольствие – называть её своей, когда она таковой не является.

- Что такое? – чуть улыбаюсь, отводя волосы с её лица.

Сердце теперь втопило под двести километров в час. Никаких шансов, что Оля этого не замечает. И будто бы ей мало, вдруг прижимается теснее. Сама. По своей воле.

Вижу, как она кусает губы и, кажется, смотрит на мои. В комнате достаточно лунного света, чтобы сказать с определённостью: мы ближе, чем когда бы то ни было.

И этот взгляд… он мне знаком. Так смотрят, когда хотят поцелуев.

Пальцы скользят ниже, ей на шею. Последние здравые мысли покидают голову. Её лицо всё ближе и ближе. И наши губы встречаются на полпути.

Оля стонет, руками обхватывая мои плечи. Боже, она вдавливается в меня, будто хочет слиться. Без вариантов, что она не чувствует моё возбуждение.

И определённо – это не чёртов сон. Оля здесь, со мной, пахнет дымом от костра, несмотря на принятую ванну, а на вкус, как мёд. Наши языки встречаются, губы у неё сладкие, будто сочная малина, а поцелуй настолько жаркий, что я сам немного шокирован. В Оле словно бы копилась страсть, и она перестала её сдерживать.

Может, я, конечно, сам себе это сочиняю? Когда проходят годы, а ты мечтаешь о взаимности от девушки, которая недостижима, ещё и не то привидится.