- Хайтани-сама, отойдите, пожалуйста, - Братья обернулись на Гина, что стоял позади них с ведром, полным воды, хрен пойми откуда взявшегося. Догадавшись, что тот хочет сделать, они с готовностью отпрянули в разные стороны, давая парню выплеснуть холодную воду в лицо пленному человеку.
Тот взвыл от неожиданности и испуга, и, учащенно дыша, начал метаться на стуле, пытаясь вырваться, и едва себя не уронил, но Ран успел подхватить спинку, не давая тому рухнуть. Мужчина бессвязно дёргался, безумно воя и рыча, и люди понимали - мучили его долго и нещадно.
- Я ничего не знаю! Отпустите меня! Хватит! Не знаю! Не знаю! Не знаю! – Заверещал мужчины, хныча и воя от боли, по лицу его стекала бурая от крови вода, смешиваясь со слезами и слюнями. Жидкость капала на бетонный пыльный пол с волос и одежды, запах крови усилился, и Ран поморщился, вновь почувствовав зуд в носу.
Риндо подскочил к мужчине и отвесил ему пощечину, звонкую и хлесткую, заставляя замолкнуть, но не хныкать.
- Да ты нам нахуй не нужен, дед! Кто ты вообще? – Рявкнул Рин, перекрикивая звуки, и мужчина затих, оглядывая его.
- А вы… кто?..- Проговорил тихо он, и узкие глаза метались от одного лица к другому.
- Кони в пальто, блять, отвечай реще, - рявкнул Риндо, мечась перед пленным, как дикий зверь, едва себя сдерживая, чтобы не придушить несчастного.
Ран вышел вперёд, рукой отодвигая злого и неконтролирующего себя брата в сторону. Тот, недовольно закатив глаза, послушно отошёл, понимая, видимо, сам, что сейчас может наломать дров, но ничего не мог поделать с накатывающими эмоциями. Он надеялся найти Мейко здесь, но нашёл лишь кучку слабых необученных отбросов, странного избитого дедка и кучи мусора. И ни намёка на девушку.
- Меня вытащили из дома… Сказали, что мой сын задолжал кому-то крупную сумму, - хрипло ответил мужчина, рассматривая хмурого Рана, часто моргая от выступавших слёз.- Взяли меня, как причину отдать деньги… Вы от сына моего?
- Нет, мы сюда шли не за вами, - бросил коротко Ран, накручивая в задумчиво косы на телескопку. Привычка была до боли вредная, и вспоминалась, когда волосы были уже нещадно испачканы в запекшейся крови. Вот и сейчас Ран, опомнившись, раскрутил косу, стряхивая с тугих локонов красные корочки.
- За девочкой?.. – Риндо, как и Ран, застыл настороженно, услышав эти слова. – За ней, да?..
- Где она?! – Рявкнул Рин, и старший едва успел схватить его за локоть, не давая подойти к пленному ближе.
Мужчина не ответил, повернув голову в сторону мешков с песком, что ровным строем белели в полутёмках барака у дальней его стены. Братья перевели взгляд следом, и Риндо, выдернув нервно руку из захвата брата, подошёл к ним, шаря взглядом, ища хоть какую-то зацепку.
- Там, за ними… Вход в подвал, - мужчина говорил тихо и хрипло, дыхание его булькало, с трудом вырываясь из лёгких. – Я там сидел… Потом и девчонку бросили… Бедная, тряслась, как мышь, едва одетая, - От этих слов Риндо вздрогнул, с бешенным глазами обернувшись на говорящего. – Я дал ей пиджак, но не сильно помогло… Там холодно. – Пленник закашлялся, и, сплюнув кровавую мокроту, продолжил. – Она брыкалась и кусалась, когда за ней спустились. Куда-то хотели уволочь… Я не дал, помог отбиться, за что и вытащили меня сюда… Избивали, паскуды… Что с ней сейчас – не знаю… Там давно тихо. Я слышал, как она кричала, потом замолкла.
Ран, едва дышащий от этого рассказа, переглянулся с застывшим, как изваяние, Риндо. Тот, шокированный, медленно обошёл мешки, и судорожно вздохнул, увидев едва заметную железную дверь с круглой ручкой. Ран рванул к нему, но тут же остановился, услышав зов одного из своих людей:
- Хайтани-сама! Один из этих псов вызвал подкрепление! Это была ловушка!
- А вы чё, дети малые? Отбиться не сможете? Готовьтесь к новой схватке, помогите раненным, перевяжите свои раны. – Ран отдавал приказы чётко и сухо, чувствуя, как внутри едва трепещет сердце от страха за Мейко.
Эта девочка была совсем другой, не такая, как их боевая подруга, более кроткая и тихая, и чем-то по началу раздражала старшего Хайтани. Но, со временем, он настолько к ней привык, что даже спрашивал у брата, что с ней, когда давно не видел. Мейко смущалась его, от чего хотелось её подкалывать и дразнить, особенно когда рядом нет вечно хмурого Риндо. Было смешно наблюдать за розовым румянцем на щеках и надутые в возмущении губы. Мейко иногда дерзила в ответ, отчего веселила Рана лишь сильнее, отчего их словесная перепалка всегда заканчивалась ехидным смехом старшего и пунцовыми щеками девушки.
И сейчас, понимая, что вся эта ситуация зашла слишком далеко, в душе он ощущал страх.
Страх за неё и его брата, что в остервенении дёргал ручку двери, с грохотом пытаясь её раскрыть, игнорируя висящий на петлях замок.
- И освободите пленного, - сказал напоследок Ран оставшимся без поручений людям. – Обработайте его раны. Потом отвезите в больницу, когда всё закончится, - договорив, он стремительными шагами направился к брату, на ходу закрывая телескопку и пряча её в карман.
Риндо всё-таки мог вырвать плохо закреплённые петли замка из крошащегося старого бетонного пола, и заглядывал в отверстие, прислушиваясь к звукам. Из подвала дребезжал белый тусклый свет очередного походного фонаря. Пахло душно сыростью и плесенью, и не раздавалось ни звука, не смотря грохот двери. Рин, едва дыша, спрыгнул вниз, и Ран, не долго думая, спустился следом, подняв ботинками облачко пыли.
Помещение напоминало второй склад. Здесь стояли банки с краской, различные кисти и инструменты, которые уже покрылись пятнами ржавчины от сырости. Казалось, тут давно уже никто не был, но страшный бардак указывал на недавнюю борьбу. К запаху сырости примешался резкий запах краски, что растеклась от раскрывшейся от падения банки, и теперь чёрным пятном сияла посреди маленькой комнатушки. Многолетняя пыль на полу была стёрта, на стенах буровели кровянистые разводы. А в углу, у самого фонаря, чернел силуэт в огромном сером мужском пиджаке, что съежившись, стремился спрятаться в тени.
У Рана спёрло дыхание, когда он заметил Мейко, что крупно дрожала, спрятавшись с головой в чужой одежде. В сердце кольнуло от боли, он дёрнулся вперёд, но тут же осекся, переведя глаза на застывшего Риндо. И вздрогнул, увидев взгляд младшего брата. Так тот смотрел, когда Ран при нём впервые убил человека; когда они оказались в детдоме и познакомились с «добрыми» воспитателями; когда отец поднял руку на их мать, в пьяном угаре выплёвывая слова. Смесь страха, боли и шока отражалась в его глазах, и губы едва заметно подрагивали, выдавая бушующую в груди смесь эмоций. Рин едва дышал, не отводя взгляда от съежившегося комка в углу комнаты, шокированный произошедшим, и Ран знал, что брат сейчас винит себя во всём, что случилось.
Мейко явно слышала их, но не решалась посмотреть. Мужской серый пиджак, покрытый пылью и пятнами краски, укрывал её с головой, как в коконе, и только тонкие женские пальчики с обломанными ногтями выглядывали наружу, вцепившись в ворот. Это выглядело одновременно трогательно и страшно, и Ран тихо выдохнул, беря себя в руки. Он мягко прикоснулся к плечу брата, едва сжимая его, и этим движением вывел его из состояния шока. Риндо моргнул несколько раз, и, жалко сморщив лицо, выдохнул едва слышно:
- Мейко… - Столько боли в его голосе Ран не слышал никогда. Он сделал шаг вперёд, и девушка за пиджаком зашевелилась, съежившись сильнее. Неконтролируемая дрожь усилилась, послышался тихий сдерживаемый всхлип. – Мейко, это я.
Звуки стихли, и Мейко выглянула из-под пиджака, неверящим взглядом оглядывая братьев. Глаза, опухшие и красные, мутные от пелены непролитых слёзы, бегали от одного к другому. Она выглянула больше, отодвигая в сторону ворот пиджака, обнажая красные щёки и ранку на пересохших губах, открыла шею, где чернели и желтели полоски синяков от чужой хватки. Всё ещё не веря, она застыла настороженным зверьком, смотря на застывшего над ней Риндо.
