«Мама расстроится», - промелькнула мысль в затуманенном сознании, и Мейко рассеянно провела пальцами по горлу, чувствуя, как щипят от прикосновений свежие ранки.

Ёсихара, как могла, пыталась помочь дочери. Следила за принятием лекарств, заваривала разные успокаивающие чаи, не нагружала работой по дому и уходом за братом, взвалив на себя львиную долю домашних дел. Она продолжала много работать, чтобы содержать их, и Мейко чувствовала за это вину, ведь раньше она давала своей уже не молодой и больной матери возможность отдохнуть хотя бы дома после работы. А теперь доставляла лишь больше проблем, но не слышала в свою сторону ни одного упрекающего слова, отчего было ещё больнее. Чувство вины давило на плечи, разбивая ещё больше.

С тихим вдохом девушка встала на ноги, и, пошатываясь, вышла из комнаты, слепо цепляясь за стены в темноте коридора. На минуту остановившись у соседней двери, она прислушалась. Убедившись, что ни мама, ни братик Амэ не проснулись от борьбы с самой собой, она продолжила свой путь. Мейко пыталась держать себя в руках, заставив умыться, обработать ранки на шее, глотнуть хотя бы холодного успокаивающего чая, хотя ей хотелось свернуться калачиком и рыдать, рыдать, рыдать. Сидя на тёмной кухне, сжимая в руке любимую прозрачную кружку с черным, резко пахнущим настоем, она потерялась во времени, просто сидя без движения и смотря в одну точку.

Но громкий шум в комнате заставил её вынырнуть из своих мыслей.

Вспомнив, что она не закрыла окно, Мейко вскочила со стула, едва не споткнувшись об него же в темноте, и поспешила к себе. В голове мелькали разные мысли, от упавшей на пол стопки книг до проникновения вора, и шум в её комнате склонял больше ко второй идее. Ругая себя за свою невнимательность, девушка судорожно искала в темноте хоть какую-то увесистую вещь для обороны. А в груди застучало сердце, намекая на приближающуюся паническую атаку, и Мейко как могла, держала себя в руках. Наконец-то, нащупав что-то тяжелое и круглое на кухонной тумбе, она решительным шагом направилась в свою комнату, хотя колени и руки предательски тряслись от страха и усталости.

Замедлив шаг у двери, она прислушалась к звукам. Тишина, лишь шелест занавески, что колыхалась от усилившегося ветра. Воздух стал густой и вкусно пах свежестью, лёгкий редкий перестук капель о стекло говорил о вновь начинающемся дожде. Тишина успокоила девушку; она решила, что шум всё-таки был от падения какого-то предмета. Оставив у двери взятую с кухни сковородку, чтобы вернуть её на место утро, девушка бесшумно вошла.

Чтобы тут же с вскриком рвануть обратно, увидев черневший на её кровати широкий чужой силуэт. Ускользнуть она не успела – чёрная тень метнулась за ней следом и сжала в крепких медвежьих объятиях, закрывая рот грубой, чуть шершавой ладонью. Затащив её внутрь, незнакомец одним движением ноги закрыл дверь, сдерживая вырывающуюся девушку. Мейко в отчаянии выла, брыкаясь, царапая чужую ладонь, пытаясь вернуть себе доступ к воздуху, а паническая атака уже сжала крепкой рукой её горло. Парень сел с ней на кровать, усадив на колени, каким-то неведомым ей захватом скрутив её ноги, прижимая к себе. Незнакомец что-то отчаянно шептал в ухо, но Мейко не слышала. Гул в ушах, сердце отчаянно билось о рёбра, заглушая всё вокруг, и лишь одно сейчас было важно – вдохнуть.

Наконец, неведомый с болезненным шипением одернул ладонь с её лица, и Мейко с громким придыханием сделала большой вдох. На языке почувствовался солёный привкус – слёзы опять неконтролируемо потекли по лицу, и эта соленость немного отрезвила разум. Девушка, дернулась вперёд, пытаясь вырваться, но едва не упала на пол, забыв о зажатых между чужих бёдер ногах. Её едва успели подхватить, и отчаянно рвущуюся прижали к груди, запустив широкую ладонь в волосы, чуть сжимая, одновременно ласково и больно.

- Мейко! – Отчаянный шепот проник сквозь шум неистово бьющегося сердца, и девушка замерла, не веря своим ушам. – Твою мать, это я! Я!!! Никто другой, успокойся, прошу тебя! Я не психолог, блять, чтобы знать, как тебя вытащить из такого состояния…

- Рин?.. – Прохрипела Мейко, застыв в одной позе, прижатая к чужой груди, едва дыша, и лишь неконтролируемая дрожь волнами проносилась по её телу. Парень тоже замер, прислушавшись, чуть ослабив хватку. – Риндо?..

- Да, блять, наконец-то! – Громко воскликнул знакомый ворчливый голос, и тут же осекся, услышав за стеной шум.

Мейко оперлась руками о грудь парня, отставая от него, вынуждая выпустить её из объятий. Они оба застыли, едва дыша, слушая, как скрипит кровать от поднятия грузного тела, как шлепают босые ноги о дощатый пол. Короткий стук в дверь, и Мейко вздрогнула, сжав в пальцах чёрную водолазку Риндо. Тот сжал в ответ её плечи, поддерживая на весу, не давая рухнуть на пол.

- Доченька?.. Мейко, всё хорошо? – Тихий усталый шёпот раздался за дверью. Ёсихара ещё раз коротко постучала, не дожидаясь ответа. – Опять паническая атака?..

- Д-да, мама, - Прохрипела Мейко, прокашлявшись. Ей казалось, что она уже вечность не говорила, слова выходили хриплые и скрипучие, раздражая и без того многострадальное горло. – Уже всё прошло! – Лающе воскликнула она, увидев, как поворачивается дверная ручка. – Я смотрела фильм, чтобы отвлечься! – Ложь приходилось выдумывать на ходу, тщательно пряча лицо и глаза от пытливого взгляда Рина. Тот тихо и постепенно ослаблял захват, выпуская её ноги, стараясь не шуметь, и лишь едва слышно бубнил себе под нос, вновь о чем-то ворча. Его шершавые ладони ласково, но крепко держали плечи, рассеянно поглаживая большими пальцами кожу, и это робкое невольное движение дарила небывалое тепло и успокоение.

- Хорошо, мой цветочек, - сквозь зевоту проговорила мать девушки, и дверь с тихим щелчком встала на место. – Пожалуйста, сделай потише. Может, принести тебе чай?..

- Я уже попила, спасибо! – Торопливо проговорила Мейко, Улучив момент, она отскочила от Риндо, и тот в недоумении потянулся за ней следом, но девушкам жестом остановила его. Отступив от него в другой конец комнаты, она продолжила: - Всё хорошо, мама! Иди спать! Извини! Добрых снов.

- И тебе спокойной ночи, - последнюю фразу было едва слышно: мать девушки уже заходила в свою комнату.

Молодые люди в напряжении замерли, смотря на стену, слушая, как Ёсихара укладывалась спать, и, прождав ещё пару минут, перевели взгляд друг на друга. Не зная, кто начнёт и с чего, они вглядывались в лица, пытаясь понять, что делать. Мейко, ещё дрожащая от паники и испуга, со страхом рассматривала ссутулившегося Риндо, обняв себя за плечи, едва не прячась в шкаф. Парень сидел на самом краю её постели, опустив локти на расставленные колени, сплетя пальцы в замок между ног, мнимо расслабленный. Но взгляд, этот тёмный взгляд сиреневых глаз был полон боли; он рассматривал Мейко, и с каждой секундой его глаза темнели всё сильнее и сильнее, выдавая всю гамму чувств, что тот тщательно скрывал. Они молчали, и тишину между ними разрывал лишь участившийся перестук капель о стекло.

Мейко отвела взгляд от парня, переведя его на окно, отвлекаясь на особенно громкий стук. Ветка клёна стучала от ветра в стекло, и девушка торопливыми шагами подошла ближе, положив руку на ручку открытой створки. И замерла, рассмотрев бьющуюся ветвь ближе, заметив, что она заметно полысела.

- Рин? – Парень, что молча следил за ней, вопросительно промычал. – Ты, что, через дерево сюда залез?..

- Нет, блять, открыл входную дверь пальцем и прошёл к тебе в комнату. – Ехидно проговорил парень, вставая с кровати. Он подошёл ближе к девушке, что, не заметив его движений, закрывала окно и поправляла занавеску. В комнате стало заметно тише, и его шепот раздался громом: - Мейко? – Девушка обернулась, и дёрнулась в сторону, отскакивая от него. Рин скривил лицо в болезненной гримасе. – Что сейчас, блять, было? О чем говорила твоя мать? Почему ты отходишь от меня? – Вопросы лились рекой, а Мейко старательно отводила взгляд в сторону. Обхватив себя за плечи, сжавшись едва ли не в комочек, она шарила взглядом по окружению, не смотря на него, и Рин, негодующе зашипев сквозь зубы, схватил её за хрупкие плечи, встряхивая. – Да скажи хоть что-нибудь!