- Знаешь, что, - гневным шепотом прошипела Тара, - во-первых, эта «странная одежда» принадлежит маме; во-вторых, глаза у нее такие из-за моего колдунства. Если бы ты видел ее страх и отчаяние, то не был бы таким бестактным… Мне пришлось применить силу безмятежности, чтобы она не падала в обмороки каждые пару минут!

- А еще, - резко добавил Маркус, - ты сегодня тоже чуть не уснул в неподходящем месте, сам же говорил.

- Это другое!

- Все, хватит! – Перебил всех отец. – Я ее отнесу. Маркус, тебе пора домой, уже поздно. Тара, помоги маме убрать со стола. Как только я отнесу гостью в комнату, приду и помогу вам.

- А мне что делать? – Спросил я у отца.

- Иди спать, Рэн. Ты сегодня перешел все границы. Отдохни и подумай над своими словами.

Я промолчал. Меня словно веслом по голове ударили.

Отец мной недоволен. Впервые за долгое время.

***

Я открыла глаза. Пахло деревом и свежестью с улицы.

Плотные ночные шторы колыхал теплый ветерок. Солнце играло бликами на стеклянных фигурках и вазах, пуская по комнате солнечных зайчиков.

Я лежала на чересчур мягком матрасе, укрытая белым вязанным пледом.

На мне была вчерашняя одежда, а из косы, которую заплела Тара, выбилось несколько прядей.

Я опустила ноги на каменный пол и широко зевнула. Холодок пробежал по всему телу от пяток до затылка.

Приятно чувствовать то, что раньше было недоступно.

Я посмотрела на свои ступни, пошевелила пальцами, улыбнулась и только потом слегка осмотрелась: в моей комнате была еще одна дверь. За ней я обнаружила небольшую ванную комнату, где смогла умыться и расплести волосы. Проводя пальцами по спутанным комкам, я более или менее их расчесала (но все равно пальцы - не расческа). Волосы угольно-черными волнами легли на плечи и спину.

«Не идеально, но уже хоть что-то!»

Позже, глазами, полными удивления, я уставилась на свое отражение: синяки пропали, кожа порозовела и стала очень гладкой, а губы вернули свою прежнюю привлекательность. Я выглядела так, словно побывала в дорогущем косметологическом салоне. Улыбка растянулась от уха до уха. Девчонка во мне ликовала.

Странно, за ночь исчезли все несовершенства.

Однако, через несколько секунд взгляд упал на солнечное сплетение, и улыбка сникла. Под рубахой грудь освещалась красным светом. Сначала меня объял страх, а потом я запустила руку под ткань и вытащила кулон. Еще вчера он был прозрачным, а теперь переливался красным, словно кровь. Но, слава богу, светилась все-таки не я.

Я провела пальцем по гладкой поверхности кристалла, и краснота начала блекнуть. Через несколько мгновений он снова приобрел свой прозрачный вид.

Когда я поняла, что странностей с ним больше не произойдет, я закинула кулон обратно и вышла из комнаты.

***

Как только я переступила порог, пришлось замереть.

Я не знала, куда мне идти. Это совершенно другое крыло, возможно, даже другой этаж, не тот, по которому проводила меня Тара, когда мы шли в ванную комнату.

В конечном итоге я решила действовать наобум и пойти по первому попавшемуся коридору в надежде встретить кого-нибудь из хозяев.

Когда я впервые увидела этот дом, он не казался мне таким уж большим. А сейчас я в прямом смысле заблудилась в лабиринте из комнат.

Опять проделки Тары?

Может я вовсе не у нее дома? Или это сон?

На моем пути так и не встретились нужные люди, но спустя минут десять, я сама нашла лестницу, радостно хлопнула в ладоши, станцевала победный танец и спустилась на первый этаж.

От сердца немного отлегло после того, как я услышала голос Тары.

Я быстро (насколько позволяли ноги) пошла на звук голосов.

***

- Здравствуйте, - немного смущаясь, сказала я.

- Ой, доброе утро, Ена, - поприветствовала Павана, тепло улыбнувшись.

Тара, сидящая за столом, тоже улыбнулась с полным ртом блинов, а потом помахала блестящими от масла пальчиками.

- А где остальные: ваш муж, Маркус и этот, ну-у, подозревающий меня во всем мальчик?

Честное слово, я старалась смягчить. Не говорить же перед Паваной, что ее сын - тот еще козел, идиот, сумасброд и кретин.

- Ох, они все сейчас работают. Корн и Рэн на втором этаже, а Маркус где-то в саду.

О, так мы могли столкнуться… Славно, что этого не произошло.

- Ага, понятно. – Ответила я. – Извините, а можно еще вопрос? – Добавила я, заламывая себе пальцы.

- Да, конечно, - заулыбалась женщина, уже зная, что я у нее спрошу.

- Как я… Как я оказалась в той спальне? Я вроде уснула на террасе, а потом проснулась в кровати.

- Тебя отнешли. – Ответила на мой вопрос Тара, с набитым до отказа ртом.

Удивительно, еще вчера она пила чай, оттопырив мизинчик, а теперь ест руками блины и разговаривает с полным ртом…

Стоп!

- А кто меня отнес? Случайно не…, случайно не ваш сын?

- Нет, не я это сделал. – Послышалось у меня за спиной.

Я резко обернулась и уперлась в столешницу от неожиданности. Щеки предательски вспыхнули. Стало жутко стыдно. Опять позор.

- Я к тебе даже притрагиваться не собирался. – Ответил он, смотря сквозь меня, слегка ухмыляясь.

- Фу-у-х, как хорошо. Просто мне бы очень не хотелось заразиться от тебя кретинизмом. Думаю, малейшее прикосновение и бум. – Парировала я, изобразив руками взрыв бомбы. Правда показала я это неловко, да еще и сказала дрожащим голосом.

Но парень ничего не ответил. Он лишь пробурчал отрешенное «ага» и продолжил куда-то смотреть.

- Эй, вчера тебе ничего не мешало говорить гадости мне. – Сказала я, приподнимая бровь. – Сегодня вот моя очередь, так что слушай внимательно.

- Эй, мы вам тут не мешаем? – Спросила Тара, поглядывая вместе с Паваной на нас.

И тут я вспыхнула как спичка, облитая керосином.

Я забылась и начала наезжать на этого болвана прямо перед его мамой.

Я резко развернулась, но поскользнувшись, ударилась лбом о столешницу.

- Ау! – Взвыла я.

Сзади послышался сдавленный смешок.

Идиот. Он просто идиот!

***

Павана обрабатывала мне рану, пока я сидела на одном из кресел в гостиной (вроде на этом месте сидел тот осел). Женщина подула на ссадину, как делают все мамы. В сердце у меня что-то кольнуло. Ведь где-то там, - я слегка подняла глаза к потолку, - моя мама и сестра. Они, наверное, места себе не находят, даже не знают, что со мной произошло. Хотя я сама мало, что понимаю.

Глаза начало щипать, а в горле появился дурацкий ком. Я пыталась часто моргать, но предательская слеза скатилась по скуле.

- Так больно? – Сочувствующе спросила женщина.

- Нет, это не из-за ссадины. – Сказала я, смахивая слезу. - Просто вы так добры ко мне, прямо как мама. А я вот свою оставила, хотя не хотела этого. Я даже не знаю, когда отсюда выберусь, и выберусь ли вообще.

- О, милая, я же и есть мама… - Павана сжала мою руку. – Поверь мне, где бы ты ни была, она все также любит тебя. Уж доверься моему материнскому сердцу. И, знаешь, из каждой ситуации можно найти выход, даже если он спрятан под семью замками.

- Просто в последнее время мы были с ней в ссоре. – Прошептала я, шмыгнув носом.

- Думаю, твоя мама тебя простит. Не вини себя.

- Да, наверно, вы правы…, но я хочу убедиться в этом лично. А для этого мне нужно попасть домой.

- Мы обязательно что-нибудь придумаем. – Она взяла меня за плечи, прямо как Тара тогда на берегу, и посмотрела в глаза. – Мы будем рядом и не дадим тебя в обиду. Даю слово.

Не знаю, что на меня нашло, но я тут же уткнулась лицом в плечо женщины. Рыдания заполнили эхом всю кухню. Хорошо, что в этот момент поблизости никого не было. Павана пахла не так как мама, но ее запах тоже был приятным и успокаивающим. Она тихонько гладила меня по спине и что-то напевала.

***

Шмыгая носом, я вышла на террасу. Теплый ветерок ласкал влажные ресницы, красные от недавней истерики щеки и нос.

Я на секунду закрыла глаза, представив себя дома: я на нашей террасе. Она из мрамора. Не такая уютная, конечно, но очень родная. Ветер колышет волосы, слышен шум вишен в саду, шумят кусты. Разбрызгиватель подает воду, и она искусственным дождем падет на мамины любимые розы, купленные когда-то папой по случайности. Чувствуется свежесть ветра, смешанного с влагой, словно у нас во дворе прошел летний дождь. Мир замер. Я там, где хочу быть - дома.