Я отшатнулась в сторону.

«Сними платье, дитя. Будь послушной девочкой…» – зазвучал в ушах красивый, но отвратительный до тошноты голос.

Господин Урсулов нахмурился и вдруг, резко выбросив руку вперед, схватил меня за подбородок. Прикосновение горячих пальцев отрезвило лучше любого приказа. Помогло вздохнуть спокойней.

У Адама были холодные и влажные руки. Всегда. А сейчас абсолютно другие ощущения.

– Что за истерики, Есения? – строго произнес Урсулов. – Объяснись.

– Я, эм… просто… Не люблю мужчин.

Почти правда. Одного конкретного мужчину, но уточнять я не стала. А Урсулов еще больше помрачнел.  Строгие черты лица окаменели, а излом красивых губ стал жестче.

– Запомни раз и навсегда, Есения Росин. Я ненавижу ложь. Настолько, что могу вдруг немного разозлиться и сломать тебе шею. Ясно?

Внутри противно екнуло.  Но я попыталась кивнуть.

– А теперь еще раз. Что за истерики на пустом месте, м? Я слушаю.

Тон альфы не предполагал возражений. И я не в том положении, чтобы строить из себя каменную леди. Да и не смогла бы! Но рассказывать о прошлом я не могла тоже!

Сердце заходилось как сумасшедшее, в голове звенело, но, собравшись с духом, я отлепила язык от неба.

– Мое прошлое… не самое радужное, господин Урсулов…

Альфа чуть приподнял брови. Кажется, ему понравилось обращение. Адаму тоже нравилось, я помнила.

– … я не хочу говорить о нем. И вспоминать тоже. Могу лишь сказать, что не желаю вам зла или чего-то подобного. Не стану шпионить, лгать и… и все то, что написано в контракте. Я просто хочу работать, чтобы пойти учиться.

Урсулов слушал меня с совершенно непроницаемым видом. Только черты лица самую малость заострились, выдавая звериную суть. Хищник решал, стоит мне верить или нет. А я, как могла, пыталась выглядеть храбрее, чем есть на самом деле.

– От тебя пахнет биокожей, – выдал вдруг.

От удивления я распахнула глаза. Учуял?! Но наклейка совсем новая! И она не должна пахнуть.

– Э-это на спине, – прозаикалась, отчаянно надеясь, что мое объяснение удовлетворит альфу. – Там…

– Покажи.

Во рту почудилась противная горечь.

Я не любила показывать шрамы. Как не любила вспоминать о них и о том, с чьего молчаливого согласия их получила. Наверное, тогда, на Скамье Благости, и началось мое прозрение. Но совсем не то, которого добивалась Община.

И сейчас мне больше всего на свете хотелось отказаться, но я ведь подписала контракт. А еще не хотела злить альфу.

Глубоко вздохнув, я подалась назад, и господин Урсулов наконец-то отпустил мой подбородок.

Молча развернувшись, я принялась воевать с кнопками на горловине платья.

Чем быстрее это закончится, тем лучше.

Неловко стащив ткань с плеч, я застыла, давая альфе возможность разглядеть.

Мужчина ступил на шаг ближе. Я всей кожей чувствовала, как его взгляд скользит по обнаженным печам и позвоночнику.

– До пояса, – скомандовал альфа.

О, Всевышний! Как же это неловко. Но нужно исполнить. Все равно альфа видел меня почти без одежды.

Негнущимися пальцами я потянула ткань ниже.

Но как только остановилась, спину обожгло чужим прикосновением!

Наверное, я перестала дышать. И вообще воспринимать реальность. Не люблю, когда касаются шрамов! Терпеть этого не могу! Но пальцы альфы скользнули вниз, и… ничего не произошло.

Никакой тошноты или мерзкого озноба.

По коже словно водили нагретыми камешками. Приятно-горячими и слегка шершавыми.

Я замерла, внимательно прислушиваясь к ощущениям.

Такого не может быть! Даже в ванной я с трудом использовала мочалку, чтобы обтереть спину. Лишний раз не прислонялась к стене, спала на боку и вообще избегала всего, что может напомнить мне о шрамах. А Урсулов так просто сломал это табу, словно его и не было!

Невозможно!

За бесполезными попытками понять реакцию тела я не заметила, как мужчина остановился.

По коже чиркнули острые когти, и альфа с легкостью подцепил краешек искусственной кожи и потянул вниз.

У меня внутри все так и оборвалось.

– Господин…

– Молчать, – цыкнул Урсулов.

Голос пропал, словно его вообще не существовало.

Накладка отслаивалась дюйм за дюймом, являя взгляду мужчины рваное «великолепие».

– Плетка? – так же равнодушно осведомился альфа, а мне достало сил лишь кивнуть.

Да, плетка. До сих пор слышу в кошмарах этот противный свист, а еще ненавистный голос, читающий молитвы.

Но хуже всего было даже не это, а огромные, полные искренней веры глаза человека, которого я теперь ни за что не назову родным…

Широкий светло-бежевый лоскут полетел на пол.

– Теперь можешь одеваться, – смилостивился альфа. – И запомни, никаких посторонних вещей на тебе быть не должно.

– Понятно, – шепнула пересохшими губами.

– Понятно, господин, – поправил альфа, и я послушно повторила.

Пусть будет господин. Мне все равно, лишь бы работать.

Мое пожелание сбылось очень быстро – альфа действительно решил поработать…

– Кофе остыл – сделай новое… Встреча с Алиевыми в полдень – перенести. Договоришься с ними сама… Что за помои?! Переделывай!

Чашка полетела на пол.

– … И уберись тут. Где документы на продукцию «Бионики»? Распечатать, быстро!

Алекс гонял девчонку без передышки уже пятый час и собирался продолжить. Не потому что ему очень нравилась вспотевшая от напряжения мордашка. Совсем нет.

Мотылек что-то скрывала! У нее должен быть предел, как у любого нормального человека, но ни через день, ни через три он не смог уловить то, что так настойчиво искал – жгуче-острый аромат злости.

Его просто не существовало! Девчонка пугалась, смущалась, тупила или, очень редко, радовалась, но с удивительным терпением исполняла все его самые дурацкие требования.

Почистить ковер вместо робота-уборщика? Пожалуйста! Обежать все «Логово» в поисках Жанны, у которой –  Алекс прекрасно об этом знал – выходной? Без проблем. Мыться по пять раз на день, потому что требовательному боссу не понравились посторонние запахи? Легко!

Впрочем, с последним он поторопился.

Вместе с вонью других людей Мотылек смывала и собственный аромат. Ненадолго, но к собственному удивлению Алекс понял, что это его не слишком устраивает. Как и чрезмерно длинная юбка, которая прятала весьма симпатичную задницу.

Внизу живота опять потянуло напряжением.

Алекс откровенно разглядывал две упругие дольки, обтянутые тонкой тканью.

Мотылек старательно выбирала из ковра осколки. Но ни одно ее движение не несло скрытой сексуальности, которую обычно пытались продемонстрировать другие женщины. Прогнуть поясницу, вильнуть бедрами или выпятить грудь… Нет. Его маленькая помощница не собиралась играть в соблазнение.

Она просто работала.

Носилась туда-сюда сереньким вихрем, чтобы вечером упасть на кровать и уснуть, иногда даже не раздеваясь.

Алекс задумчиво побарабанил пальцами по столу. Слишком все гладко! Он давно не верил в подарки судьбы, ведь обычно они оборачивались первосортным дерьмом.

Но волк захлебывался слюной, когда это чудо появлялось на пороге офиса, благоухая как райский цветок. Подначивал схватить в охапку и завалить на диван, попутно задирая юбку и срывая кружевные трусики.

Наверняка оргазм этой малышки – просто крышесносная феерия ароматов, и сама она вся такая светленькая и сладкая… Манящая.

Алекс стиснул зубы, обрывая расшалившуюся фантазию.

Хватит!

Он никогда не велся на требования зверя и сейчас не собирался. Но черт возьми, девчонка оказалась большим искушением, чем он рассчитывал. Это напрягало так же сильно, как практически идеальное досье.

Слишком оно не сходилось с характером Мотылька и теми шрамами, что он увидел между узеньких лопаток.

Волк моментально вскинулся. Зарычал, требуя вскочить с места и сломя голову нестись наказывать обидчиков. Но Алекс только чуть стиснул зубы.