- Надо идти на восток, - сказала Клиден с усилием.

   Вера.

   Человека лечит вера в лечение.

   Она, Клиден, не верит больше ни во что.

   Но мальчишка верит. А если верит, он может проснуться! Надо только, чтобы он поверил, что может. Надо сказать ему то, что покажется ему правдой.

   - Надо идти на восток, - повторила она. - Спиной вперёд.

   Мальчишка скривился.

   - Дорога на закат - дорога к смерти, - уже уверено проговорила шаманка. - Нам надо в обратную сторону! Мы должны идти не так, как умирающие!

   Он смерил её взглядом и протянул руку.

   - Идём, - сказал он, становясь лицом к бледному пятнышку солнца.

   - Как твоё имя? - спросил мальчишка после долгого молчания.

   - У меня нет имени, - устало ответила Клиден. - Я Умерла и Вернулась.

   Клиден - так звали её дома. Когда она ещё была живой девочкой.

   Можно ли перестать чувствовать себя живой только потому, что над тобой пропели волшебные песни?

   Песни, в которых, она теперь знает, нет ни капли силы. Только обман.

   - Так глубоко ты не заходила, - сказал мальчишка. Он не спрашивал.

   - Нет. Не заходила.

   Её тогда усыпили. Мудрая позже научит Клиден этому искусству - если будет кого учить. Усыпить человека так, чтобы он слышал твой голос и верил ему. Усыпили и заставили пережить смерть и возвращение. Весь путь, все испытания были только сказкой. Выдумкой, обманом для дураков.

   Мудрая боялась, что Коршуны убьют всех, и её в том числе, за то, что их боги обидели мальчишку. Только поэтому она открыла ученице свою тайну прежде времени. Клиден вдруг представила себе одутловатое лицо наставницы. В нём не было ничего ни волшебного, ни величественного. Обычное лицо. И ни капельки не женское. И тело у Мудрой не было женским, хоть она и удаляла все волосы - все, даже с головы. Даже брови.

   - А твоё? - спросила девочка. Ей надоело называть маленького Коршуна мальчишкой.

   - Ират, - отозвался он. - Это тебе не поможет. В нём нет силы. Я получу сильное имя после Испытания.

   - Когда я жила у очага моей матери, меня звали Клиден, - сказала девочка.

   - Зачем мне это знать? - пожал плечами мальчишка и оглянулся на восток. Клиден последовала ему примеру.

   Шаманка была не так уж плоха, понял Ират, когда посмотрел на восток. Мир наконец-то изменился. Этого обрыва в нём раньше не было. Наверное, стоило рассердиться на колдунью, что велела пятиться всю дорогу. Он мог сверзиться с обрыва и сломать себе шею. Но Ират был так рад увидеть что-то кроме бесцветной пустыни, что рассердиться не получалось. Они вдвоём припали к обрыву и жадно вгляделись в расстилающийся перед ними мир. В нём были краски!

   Это был настоящий лес, с травой и деревьями, которые раскачивались и шелестели.

   - Спускаемся, - предложил он, кивая вниз. У шаманки округлились глаза.

   - Как?! - отшатнулась она.

   Ират ещё раз осмотрел обрыв. Не такой уж он и отвесный. Плохо без верёвки. Но можно попробовать. Девчонке трудно будет. Вон у неё какие одежды длинные. Да и привычки нет. Плохо без привычки.

   - Спиной к востоку, - сказал вслух Ират и рассмеялся. - Давай, разворачивайся и ползи.

   Девчонка совсем побелела под своей краской. Принялась озираться по сторонам.

   - Должен быть другой путь! - отчаянно запротестовала она.

   Другого пути не было. От края до края неба тянулся этот обрыв. Ветер, от которого шаманка всё время ёжилась, подул сильнее. Теперь он дул порывами, как будто его что-то гнало. Как будто...

   Над лесом, хлопая крыльями, с востока на закат летело чудовище. У чудовища были крылья на полнеба и огромный острый клюв. И оно было чёрное.

   - Что это? - спросил Ират. Теперь их почти сдувало с обрыва, приходилось плотно прижиматься к земле.

   - Чёрная птица, - отозвалась шаманка. - О ней поётся в песне силы.

   - А что с ней делать, в песне не говорится?

   - Надо спросить у неё дорогу, - ответила девчонка.

   Они вдвоём посмотрели на приближающееся чудовище. Было непохоже, что оно умеет говорить. А если и умеет, то отвечать на их вопросы не захочет.

   - Она далеко, - принял решение Ират. - Давай вниз.

   - Что?!

   - Вниз. В лес. Она не сможет выхватить тебя из-за деревьев. Она слишком большая.

   - А ты?

   Ират протянул руку и пощупал склон. Это был песок, не камень. Очень плотный песок.

   - Я первый, - сказал он и достал нож.

   Свесившись с обрыва, Клиден следила, как мальчишка вырезает в податливом склоне ступеньки. Самому ему, похоже, ничего такого было не надо. За что он цеплялся ногами - даже не рассмотреть. Как будто находил пальцами малейшие трещинки. Птица над ними заложила круг. Такая огромная! Что же такое о ней пелось? Она несёт на своих перьях ночь. И убивает. Но как её усмирить, заставить успокоиться? Клиден подняла взгляд и увидела лапы, увенчанные кривыми когтями. Острыми и длинными. Потом посмотрела на клюв.