Клиден моргнула. Она ничего не поняла.
Проклятая колдунья! Таращит на него свои глаза и делает вид, что не понимает!
- Мне больно, - ответила она наконец. Её говор немного отличался от того, которым говорили у очага его матери. - Зачем я буду тебе помогать?
- Если ты не отдашь мне душу, я... - Ират осёкся. Что он мог сказать? Чем напугать девчонку? В женском языке вовсе не было слов для угроз более страшных, чем отодрать за уши.
- Ты напугал меня, - сказала колдунья. - Я спала. Ты пришёл в мой сон.
Ират похолодел. Вот в чём было дело! Он нечаянно забрёл в сон этой колдуньи, а все знают, что сны их - не то что у людей. Он думал, что идёт по лесу, а сам оказался во сне проклятой девчонки. Конечно, на него взглянул её страх, когда он выхватил нож. Ведь всё, что он видит - часть её самой. Маленькая колдунья показалась ему огромной как небо.
Враг оказался мальчишкой. Это было так странно. Был врагом, страшным, со свирепым лицом, а вдруг оказался зарёванным перепуганным мальчишкой. Он думал, что она с ним что-то сделала. Кто знает, может, и сделала. Ведь она же увидела его до того, как открыла глаза.
- Развяжи меня! - потребовала Клиден.
- Как же! - тут же распетушился мальчишка. - Я тебя развяжу, ты проснёшься и я потеряюсь в твоём сне. Нет уж! Отдай мою душу и отпусти. Я прогоню духа врага и тогда развяжу тебя.
Брать её с собой он больше не собирался. Может быть, будь он взрослым мужчиной, он бы и попробовал. Конечно, такую не заставить работать, но если принести её в жертву, это может дать много, много удачи.
...или много неудачи.
Что, если душа колдуньи привяжется к нему навсегда?
- Душу вернуть не так просто, - сказала, наконец, Клиден. Она поняла, что мальчишка напуган и от того очень упрям. Ей не уговорить его развязать верёвки, пока он не получит желаемого. Что за чушь он нёс насчёт души? Как будто это так просто. - Я отведу тебя к Мудрой, она скажет, что нужно сделать. Развяжи меня.
- Как же! - замотал головой мальчишка. - Ты хочешь заманить меня в чащу, чтобы там твоя Мудрая сварила из меня суп! Отдавай душу сама!
- Так ты боишься, - засмеялась Клиден и мальчишка вскинулся так, как будто она его ударила. - Развяжи мне только ноги, если боишься.
- Я ничего не боюсь! - прокричал Ират. Конечно, он боялся. Когда твою душу поймала колдунья, будешь тут бояться всего. Но девчонка, кажется, не обманывала. Он разрезал путы ножом - тем самым ножом, который ему дали для убийства врага.
И тут же успокоил себя, что это, конечно, не по-настоящему, ведь он сейчас не в настоящей жизни, а во сне этой зловредной колдуньи.
Клиден хотела убежать, но руки и ноги затекли и так болели, что о побеге не могло быть и речи. Мальчишка нетерпеливо ждал, пока она разотрёт себе запястья и лодыжки, а потом схватил за руку. Вид у него был такой, как будто он боялся, что рука её вспыхнет пламенем.
- Веди! - приказал он и толкнул. Клиден вздёрнула голову. Она помнила одну тропу. Тропу, с которой мальчишка уже не вернётся.
В капище пускают только мужчин. Только воинов. Они иногда берут с собой мальчиков, чтобы защитить от женского влияния, но только в особые дни. Мудрые - пусть и не женщины, но не мужчины тоже. Нынешняя Мудрая родилась когда-то мальчиком, но это ничего не значило. Она променяла мужество на колдовскую силу. Ей нельзя являться в капище, иначе её ждёт жестокая смерть. Но... иногда... Когда воины призывали предков, кто-то должен был дать им знать, что мольбы услышаны. И была одна тропа, которая доходила до самого капища, а потом знающий человек мог сделать шаг в сторону. Один только шаг, но преследователь вбегал в капище - и оказывался перед лицами богов. Туда Клиден и провела мальчишку. Она отступила в сторону...
Девчонка вдруг прыгнула вперёд, раздвигая ветки, Ират рванулся за ней, но девчонки нигде не было, а перед ним стояли боги и строго взирали на чужака, который ещё не стал мужчиной, но осмелился их побеспокоить. Осмелился прийти с пустыми руками. Это было плохо. Это было хуже, чем поймавшая его душу девчонка. А над головой прозвучало:
- Тебе отсюда не выбраться.
Голос раздавался со всех сторон одновременно.
Это говорили боги.
Мальчишку обнаружили мужчины, зашедшие принести богам вечернюю жертву. Это даже был не обряд, всего-то нужно было помазать каждому идолу губы и положить на траве перед ними кусок мяса. Назавтра эти куски исчезали. И вот. Наткнулись. Мальчишка в одежде Коршуна, с размазанной по лицу краской сидел посреди капища и качался из стороны в сторону. Глаза у него были пустые.
По всему было видно, что он ещё не мужчина. Его следовало наказать, но Бедила, старшего из них, смущала одежда Коршуна. Все знают, что Коршуны - непростое племя. Убьёшь одного мальчишку, завтра их придёт толпа - и все за твоей головой. К тому же его взгляд...
Его поставили на ноги. Он покачнулся, но не упал. Глаза оставались пустыми, потерянными в стране за закатом. Шаг за шагом мальчишку вывели из капища и привели в селение. Надо было решать, что с ним делать.
Мальчишка ночь пролежал в доме Бедила, глядя перед собой ничего не выражающим взглядом. Он не слышал ничего и не чувствовал. Что с ним делать? Коршуны наверняка знают, что он отправился сюда. Кирен рассказал, что мальчишка пытался напасть на него, но не смог, отчего-то развернулся и удрал. Это было странно. Все знают, что молодые Коршуны всегда убивают. И если им помешать убить, то придут старшие мужчины их племени, и селения больше не будет. Кирен был готов к смерти. А теперь...
