Гневно вспыхнув, Небров пошел к выходу. — Мне доставит глубокое наслаждение проследить за тем, чтобы твоя смерть была медленной и мучительной. В тебе много силы. Возможно, мне удастся растянуть твою агонию на целый месяц, — Он устремил торжествующий взгляд на дальний конец лагеря, где сгрудившиеся солдаты закрывали вид на дорогу. — Ты узнаешь цену…

Он остановился, не закончив фразы, и негромко выругался.

Посмотрев в ту же сторону, что и Небров, Марианна в ужасе застыла. Толпа расступилась, пропустив всадника, который вел за собой на поводу еще одну лошадь. И тут до нее донесся облегченный вздох Грегора.

— Нико. — Грегор шагнул навстречу подъезжающему командиру отряда. — Надеюсь, все прошло хорошо?

Нико кивнул и ответил:

— Четверо ушли. Восемь взяты в плен. Убитых мы считать не стали.

— Превосходно, Вы прекрасно… — и тут взгляд Грегора упал на лошадь, которую вел за собой Нико. Он возмущенно выпрямился: — А это что такое?

Марианна только теперь увидела, что лошадь несла мрачный груз: через седло было перекинуто тело человека в ливрее герцога Неброва.

Нико усмехнулся, довольный произведенным эффектом:

— Это — подарок.

Грегор шагнул вперед и поднял окровавленную голову мертвеца, заглянув в его лицо. Увиденное заставило его тихо чертыхнуться:

— Костейн!

Улыбка Нико стала еще шире.

— Он визжал как поросенок, когда я его приканчивал.

Марианна с трудом сглотнула, надеясь справиться с внезапно поднявшейся тошнотой.

— Ты меня обокрал, Нико, — мрачно сказал Грегор. — Я такого подарка не просил.

— А я и не говорил, что этот подарок предназначен тебе, — ответил Нико. — Это дар для воран. Она обещала кошелек золота тому, кто привезет ей мертвого Костейна. — Он нахмурился. — Но я не думаю, чтобы это был благовонный дар к тому моменту, как мы приедем на место встречи с воран. Лучше нам оставить его здесь. Ты засвидетельствуешь, что он был убит?

— О да, — мрачно подтвердил Грегор. — Я обещаю подробнейшим образом обсудить все это с воран. Небров недоверчиво воззрился на тело Костейна.

— Глупец, — жестко проскрежетал он. — Боже, они все оказались беспомощными глупцами!

— Я полагаю, вам следует удалиться, — сказал Грегор. — Я сейчас крайне раздражен. Как бы мне не забыть, что мальчик пока находится у вас, и не приготовить воран еще один подарок.

Небров перевел взгляд на витраж, который по-прежнему держал в руках.

— Это ведь не Джедалар, так?

— Да, — подтвердила Марианна, — это не Джедалар.

— Я удивлен, что ты с такой готовностью в этом признаешься.

— Я хочу, чтобы вы знали: уезжая отсюда, не увозите никакой ценности. Вам по-прежнему надо будет вести с нами переговоры относительно освобождения Алекса.

— Ты сильно рисковала.

— Существовал шанс, что вы привезете Алекса. Мне надо было попытаться.

— Ты была готова рискнуть ребенком ради Дрейкена, — Он скривил губы. — Он так тебя охмурил, что для него ты способна на все! Похоже, ты влюбилась в этого выродка.

Марианна ему не ответила.

— Это правда?

— Зачем вам знать, что я чувствую? Это не имеет никакого отношения к происходящему. Он с подозрением сощурился:

— Это имеет самое прямое отношение к тому, что происходит. Почему ты не желаешь признаться в этом?

Он пытается найти причину, которая заставила ее пойти на такой риск. Его надо убедить, что он не ошибся в своих предположениях, иначе он заподозрит что-то неладное и быстрее ветра помчится в Пекбрейн. Этого нельзя допустить. Надо дать Джордану как можно больше времени!

Она посмотрела ему прямо в глаза и произнесла слова, которые так не хотела говорить, слова, которые все еще были для нее новыми и больно ранили душу:

— Я люблю его.

Небров секунду изучающе смотрел на нее.

— Дура. Боюсь, что твоя страсть будет стоить жизни твоему брату.

Грегор покачал головой:

— Убивать курицу, несущую золотые яйца? Вы же хотите получить Джедалар! Пока мальчик жив, у вас есть надежда заставить Марианну сделать, что вам надо.

— Существуют и другие способы добиться покорности, — гадко улыбнулся он. — Если бы мой человек не проявил преступной небрежности, ее мать все рассказала бы мне.

— Она никогда ничего вам не сказала бы, — яростно ответила Марианна. — И я тоже. Если вы убьете Алекса, вы никогда не получите Джедалар!

В его глазах промелькнула неуверенность.

— Посмотрим. Я обдумаю твои слова. Может быть, я и решу снова с тобой поторговаться. — Садясь в седло, он улыбнулся еще гаже; — А может быть, я пришлю тебе голову мальчишки. Поживем — увидим. Маленького ребенка сломать удивительно нетрудно. — Он бросил витраж со вьющимися розами на землю к ее ногам. Витраж не разбился, но в верхнем левом углу зазмеилась трещина. Тогда он заставил лошадь шагнуть вперед, так что ее копыта раздавили брызнувшее осколками хрупкое стекло. — Вот так, как этот витраж. Советую тебе помнить об этом, пока я буду обдумывать свое решение.

Круто повернув лошадь, он вихрем вынесся из лагеря.

— Не надо так мучиться, — мягко сказал ей Грегор. — Он не убьет мальчика. Он просто хотел заставить тебя страдать.

Марианна перевела взгляд на осколки разноцветного стекла, рассыпавшиеся у ее ног. Алые розы на земле напоминали капли крови.

— Ну что ж, ему удалось заставить меня страдать.

Она посмотрела на тело Костейна, обвисшее на седле лошади, всего в нескольких ярдах от них, и от всей души пожалела, что это не труп Неброва. С той ужасной ночи она не переставала бояться Неброва. Его зловещая тень падала на всю ее жизнь. Теперь страх сменился яростью. Он убил ее мать! И он все еще может убить Джордана и Алекса. Кто-то должен наконец положить конец этому злу!

— Нам надо сейчас же сниматься со стоянки, — сказал Грегор. — Мы должны уже выехать из Монтавии и находиться на полпути к бордлинским степям к тому моменту, как Небров доберется до Пекбрея. Он придет в ярость, увидев, что Алекса нет, и пустит нам вдогонку всю свою армию.

— Если Алексу удастся спастись. Если Джордан не погибнет.

Новая волна ужаса всколыхнула ее. Она всю ночь не спала, пытаясь справиться со своим страхом: и вот теперь он снова вернулся, и она не в состоянии от него избавиться. Может быть, Джордан уже мертв, а она об этом даже не знает! Может быть, он проник в ту крепость и попал в плен…

Тут Марианна вдруг страшно рассердилась на себя. Она дарит Неброву именно столько страданий и душевной боли, сколько тому хотелось от нее получить. Умнее и смелее Джордана никого на свете нет! Он в одиночку сможет освободить Алекса, несмотря на все препятствия. Она не допустит, чтобы Небров одержал хоть одну маленькую победу над ней — даже в ее мыслях! И она решительно кивнула:

— Ты прав, Грегор. Мы сию же минуту выезжаем в Кассан.

— Джордан будет жив, когда мы туда приедем, Марианна. Ты должна в это верить.

Взглянув на Грегора, она прочла в его глазах понимание и жалость. Он стоял рядом с ней, когда она сказала Неброву, что любит Джордана. Ей хотелось бы объяснить, что она солгала, что просто пыталась ввести Неброва в заблуждение. Но это было бы невозможно. Ей удалось убедить Неброва только потому, что слова ее прозвучали абсолютно правдиво. Грегор, который так хорошо ее знает, не поверит ей, даже если она будет это отрицать.

— Ты не скажешь ему? — запинаясь, спросила она.

Грегор кивнул:

— Мы и так уже слишком много отняли у тебя. — Он помолчал. — Мне очень жаль, Марианна.

Ему жаль, потому что он знает: такая любовь не даст ей ни счастья, ни уверенности в будущем. Ему жаль, потому что Джордан — герцог Камбаронский, а она — всего лишь простой ремесленник. Ему жаль, потому что он знает, что страсть Джордана постепенно угаснет и она останется у костра, подернутого пеплом.

Марианна горько улыбнулась:

— Не надо меня жалеть. Небров прав: я дура. Дураков жалеть нечего. Может быть, это заставит их в будущем быть умнее.

Она повернулась и ушла в палатку.