— Что тебе надо? — бросает Тэхён отстранённо, напиток брать не спешит.

— Мне-то? Мне ничего не надо, я просто хотел тебя угостить, так что насчёт корицы? Не против?

Чонгук бегло оглядывает своего собеседника. Там в полутьме он показался ему пугающе красивым. И надо же… при свете он даже лучше. Растрепанные тёмные волосы, смуглая кожа, пухлые губы, проницательный карий взгляд, точёные черты лица. Вид портит лишь грязь на одежде. Интересно, что с ним произошло? Что он забыл на том мосту?

— С меня хватит, я ухожу, ты меня отвлёк, — порывается встать.

— Нет, пожалуйста! — вскрикивает достаточно громко, хватает за рукав бомбера, что оказывается неожиданно влажным.

Парень оборачивается и шикает на него:

— Да не ори ты, и так все пялятся!

— Никто не пялится. Куда ты уходишь?

— Туда, откуда пришёл.

— Останься.

— Ты поехавший? Отпусти, ты меня знать не знаешь, чего ты прицепился?

— Так давай познакомимся.

— Да ты совсем ненормальный, отпусти говорю! — дёргает рукав, вырывая его из чужой хватки. Грубая мокрая ткань неприятно проезжается по чужим пальцам, отчего незнакомец морщится и трясёт рукой, очевидно почувствовав боль. Тэхёна внезапно колет совесть.

— Прости, просто не люблю, когда хватают.

— Я пытался нормально, ты же не слушаешь, — дует губы, бросает взгляд исподлобья.

Тэхёна подкупает его манера разговаривать. Парнишка сразу видно не местный, совсем забыл про чувство приличия, уважительные суффиксы и всё остальное, сразу на «ты» перешёл, даже возраст не узнав, хотя заметно, что он младше. Совсем ребёнок ещё. Тэ неожиданно становится стыдно. Хотя бы в этот день стоит побыть нормальным. Хотя бы для кого-то. Парень, сам того не подозревая, хотя скорее прекрасно осознавая, что происходит, тянет его время. А чем больше времени на раздумья, тем выше шанс передумать. Видит Бог, Тэхён передумывал уже очень много раз. И сегодня он всё закончит. Но, окей, немного позже.

— Прости, не хотел грубить, я сегодня не в самом хорошем расположении духа, — присаживается обратно.

— Выпьешь со мной кофе? — улыбается, вмиг забыв о чужой грубости, и придвигает кружку ближе.

— Ладно уж, давай, — бурчит недовольно и принимается рвать пакетик с сахаром, чтобы подсластить напиток. — Как тебя зовут то хоть, китаец?

— А, точно! Нихао, во дзяо Чон Чонгук, — тянет для рукопожатия ладошку через стол и улыбается так широко и искренне, что у Тэхёна в голове коротить начинает.

«Ну точно ненормальный».

— Чего? — руку тем не менее принимает, быстро жмёт её тёплую и стыдливо прячет свою с грязными ногтями, покрытую синяками и ссадинами обратно под стол.

— Я говорю, меня зовут Чон Чонгук. Это было на китайском.

— Значит, ты и правда из Китая?

— Да, учиться приехал.

— Корейский тут учил?

— Нет, моя мама кореянка, а папа китаец, я с детства два языка учил.

— Значит, получается, ты у нас золотая молодёжь?

— Напомни, что это? Боюсь, я тебя неправильно понял.

— Сынок богатеньких родителей и всё такое, — бросает небрежно Тэхён, отпивая горячий кофе из кружки. Ароматная жидкость приятно горчит, разнося по организму тепло.

— А… нет, не то чтобы. Мой папа держит парочку магазинов с профессиональными товарами для всяких там танцоров, гимнастов и всё такое, понимаешь?

— Ну… угу, — «не понимаю, правда, зачем я тут сижу и всё это слушаю».

— Его партнеры недавно открыли здесь студию при университете, и я после школы принял решение поступать сюда, в Корею. В следующем году буду подавать документы на хореографа, если всё будет хорошо.

— А сейчас ты что тут делаешь?

— Сейчас у меня якобы языковой год, я специально тесты по языку хуже сдал, когда первый раз документы подавал, чтобы год просто тут пожить и освоиться, а в следующем году уже полноценно поступить, ну и хожу сейчас несколько раз в неделю в студию на пары и на уроки языка немного, тренируюсь ещё, мне много чего сдавать при поступлении в следующем году.

От того, каким интересным и многообещающим выглядит по рассказам будущее этого паренька, Тэхёну невольно выть хочется. Ну почему кому-то всё? А кому-то ничего? Хочется уйти, но обижать ребёнка желания нет, поэтому Тэхён решает дослушать его для начала.

— Ну, и вот я приехал, брат вечно работает, у него там свои какие-то дела постоянно, а я один тусуюсь, думал поискать подработку, да не берут особо нигде, так что живу на то, что родители отправляют.

— Не берут?

— Неа, маленький вроде как пока, ещё и иностранец, у вас тут с этим сложно как-то, но вообще мне обещали через три месяца обучения в студии на полставки взять, буду растяжку вести для детских групп. Два месяца осталось поучиться.

— Маленький? Тебе сколько лет, чудо?

— Мне восемнадцать.

Тэхён хмыкает в кружку с кофе. И правда, совсем ещё ребёнок. Разница в возрасте вкупе с образом этого парнишки начинает казаться ну просто пропастью бездонной.

— И как тебя родители отпустили только, ты же тут несовершеннолетний ведь ещё.

— Ну да, но алкоголь я не пью, так что ничего страшного, а для всего остального — главное, что я в своей стране совершеннолетний.

— Ммм, вон оно как… интересно. Но ты это, не шарахайся один по ночам, тем более по мосту вдоль автострады, странно это как-то.

— Шарахайся? — хмурит брови, думает о чём-то в головёнке своей лохматой.

— Не лазь, не ходи, не броди, не шляйся, — начинает перечислять Тэхён.

— А, всё-всё, я понял.

— Ну вот и отлично, а я пойду уже, пожалуй.

— Нет, подожди, ты ещё о себе не рассказал. Как же я тебя могу сейчас отпустить?

— Ты то ли странный, то ли…

— Я очень избалованный. И вредный. Особенно, когда не получаю то, чего хочу, — совсем не по-детски внезапно ведёт бровью вызывающе.

— Оу.

— Да, так как тебя зовут? Что ты де… — осекается, понимая что не стоит пожалуй спрашивать, что тот забыл на мосту посреди ночи и почему висел на перилах, — …лаешь в свободное время? Сколько тебе лет?

«Я Тэхён и прямо сейчас я собирался сдохнуть».

— Эм… Меня зовут Ким Тэхён, мне двадцать два, про свободное время предпочту ничего не рассказывать, ибо нечего. Раньше учился в университете на логиста.

— Раньше, а сейчас что же? Давно не учишься?

«Уж неделю как».

— А сейчас мне уже ничего этого не нужно, слушай, я пойду, ладно?

— Нет, подожди.

— Ну что ещё?

— Я могу называть тебя «хён», правильно? Так обращаются к старшим в Корее?

Тэхён снова замирает на полпути к тому, чтобы подняться со своего места. Потрясающая наглость.

— Ну, не ко всем старшим, конечно… к близким. Да и вообще, зачем тебе меня так называть?

— Я хочу с тобой дружить.

— Э, нет, идея плохая, очень плохая.

— А я хочу.

— Ну а мне какое дело до того, что ты хочешь?

— Я кажусь тебе плохим человеком? Может, ты не любишь китайцев? Ты нацист?

— Господи, это то тут при чём? — Тэхён прикрикивает на него, поражаясь его манере вести диалог, не даёт и слова вставить. Внезапно его слова о собственной избалованности начинают обретать смысл. Действительно, маленький капризный манипулятор.

— Почему твоя одежда мокрая? Попал под дождь?

— Сегодня в Сеуле был дождь? — одному Ким Тэхёну явно нужно что-то от нервов, чтобы продолжить с ним диалог спокойно.

— Нет.

— Тогда где я по-твоему мог под него попасть?

— Не знаю, в больших городах такое бывает, когда в одной части города дождя нет, в другой он может быть, ну знаешь, облака…

— Тормози. Я не попадал под дождь, и облака тут ни при чём.

— Тогда почему она мокрая?

Если бы у Ким Тэхена сейчас спросили, почему он вообще продолжает этот странный диалог. Он бы навряд ли ответил. Стоя там, на мосту, он думал, что сейчас ему достаточно любого толчка. Напавших скопом воспоминаний, брошенного оскорбления или полного безразличия или брезгливости взгляда от любого незнакомца. И он бы прыгнул. Он стоял там на мосту не первый раз и думал, что ждёт этого толчка. Но на самом деле, точно так же, как любой человек, глядя с высоты вниз, испытывает краем сознания пугающее, безумное, почти безотчетное желание прыгнуть вниз,