«Страшилище, урод несчастный, чудище, плод атомной войны» — это малая часть из того, как его называли мои подопечные. На матче со слизеринских трибун в адрес Гарри то и дело сыпались отвратительные ругательства. Насмешки и уничижения не прекратились и после — в Большом зале за трапезами, на переменах в коридорах, а с недавних пор и в классе у меня под носом.
Гарри старается держаться. Но даже самый стойкий рано или поздно сломается, если слишком сильно давить.
Ночью мне не спится. Я ворочаюсь в постели, думая о Гарри, который великолепно справился с контрольной, хотя перед этим слизеринцы облили его грязью. Их слова не выходят из моей головы, сколько бы я ни очищал сознание. Теперь он со мной, он мой, а я никак не могу оградить его от душевной боли? Черта с два — я не позволю ему и дальше страдать.
Все равно ведь не засну. Вскочив с кровати, я наспех одеваюсь и иду в личную библиотеку. Затем, выудив с полок несколько книг, отношу их к своему рабочему месту в лаборатории.
Я брал у Поттера кровь на анализ, когда его отравили. Результаты задокументированы и сохранены.
Нужно изготовить зелье, способное избавить Гарри от шрамов. Пусть это почти невозможно, пусть это станет непосильным трудом и потребует всего моего несуществующего свободного времени, но я не смогу спокойно жить, осознавая, что не попытался использовать все свои навыки и таланты ради него.
*
Разработать рецепт, учитывая совместимость компонентов с кровью Гарри, обернулось непростой задачей, но куда сложнее будет сварить по нему исцеляющий отвар. Сильнейший сглаз, оставивший гриффиндорцу шрамы, был ни на что не похожей темной магией, как и ингредиенты губительного порошка. Алхимика, создавшего его, уж точно не заботило, что для данной субстанции нет антидотов. Наоборот, это стало достоинством продукта, предназначение которого — убивать.
Пока мне неизвестно, кто и у кого приобрел порошок, но я это выясню, и удержаться от визита с применением Непростительного будет сложно.
Неделями я усердно подготавливаю самые редкие ингредиенты из своих запасов и совершенствую рецепт будущего зелья, безвылазно сидя в лаборатории. Не щажу себя и по ночам. А признаться Гарри в том, чем я занимаюсь в нерабочие часы и почему уделяю ему мало внимания, не могу. Обнадежить его, а потом провалиться в своей затее станет преступлением гораздо большим, чем лишь на время утаить от него правду.
В конце концов, когда сверхсложный состав снадобья определен, у меня почти опускаются руки. Последний и важнейший элемент, восстанавливающие свойства которого уступают только философскому камню, недосягаем. Это кровь сирены, запрещенная для ввоза и продажи в нашей стране.
Одна надежда, что в Лютном переулке за хорошие деньги по-прежнему можно достать все, включая контрабанду. Но появляться там сейчас — смертельный риск для бывшего Пожирателя. Я мог бы послать эльфа, но это невозможно — перед столь серьезной покупкой мне нужно лично оценить образец и его пригодность для зелья.
Придется отправить Горбину запрос и договориться о встрече. Есть за ним один должок: возможно, получится выйти сухим из воды.
*
Лютный переулок, отведенный под лавки темных искусств, кажется совсем пустым — кому в такие времена взбредет в голову выдавать себя, покупая предметы черной магии? Один я околачиваюсь здесь под дезиллюминационными чарами, рискуя нос к носу столкнуться либо с аврорами, либо с Пожирателями смерти.
В «Горбине и Бэркесе» по обыкновению мрачно и весьма некомфортно. Стоит мне переступить порог магазина, тускло освещенного парой масляных ламп, и сбросить чары, как за прилавком материализуется сутулый человек отвратительной наружности — хозяин заведения Горбин.
— Мистер Снейп, — подобострастно изрекает он с гаденькой улыбкой. — Вы вовремя, заказ готов.
Кивнув, я окидываю взглядом зловещие витрины с черепами и старинными бутылями, а Горбин тем временем кладет передо мной маленький закупоренный сосуд с багровой жидкостью.
— С самых берегов Сицилии. Доставлена сегодня утром, — заискивающе докладывает владелец лавки. — Уникальная вещица. Не накинете с десяток галлеонов?
Убедившись в хорошем качестве крови в пробирке и высыпав на прилавок пригоршню золотых монет вдобавок к тому, что Горбин ранее прибрал к рукам, я прячу пузырек во внутренний карман сюртука и разворачиваюсь к выходу. Но в дверях меня уже ждут.
Узнав в гостях магазина авроров Долиша и Сэвиджа, я оглядываюсь на Горбина, фактически испепеляя его взглядом.
Тот, гнусно захихикав, пожимает плечами:
— Вернул должок — достал товар. Об остальном договоренности не было.
— Северус Снейп, вы пойманы на покупке нелегального вещества. Вам придется пройти с нами, — менторским тоном оповещает Долиш и бросает в меня антиаппарационное заклинание.
*
Раз уж ко мне на допрос явился сам глава правительства магической Британии, значит, в министерстве просто жаждали схватить Северуса Снейпа. Скримджер, сидящий напротив, хоть и пытается сохранять нечитаемое выражение лица, все же не может скрыть самодовольство, буквально распирающее его изнутри.
— И вы утверждаете, что это кровь дракона? — язвительно уточняет он.
— Верно. А конкретнее — румынского длиннорога, — спокойно отвечаю я.
— Допустим, наши данные о запрещенной в Британии крови сирены — ошибка. Предположим это лишь на один миг. Для каких же целей вам мог понадобиться ингредиент столь редкий, что его пришлось покупать в подобной лавке? Вы всего-то школьный учитель.
— А также первоклассный алхимик, выполняющий заказы для больницы святого Мунго, — хмыкаю я. — Моя частная практика вас не касается.
— Я провел большую часть жизни, сражаясь с темными магами, — холодно отмечает Скримджер. — И был бы глупцом, если бы недооценивал вас, мистер Снейп. Но меня не проведешь. Вы можете плести какие угодно выдумки — на этот случай у нас есть Веритасерум. Привлечь специалистов и провести анализ субстанции тоже не составит труда. Поверьте, за свой проступок вы непременно ответите, но то, сколь серьезным будет наказание, зависит… от исхода одной значимой для нас ситуации.
— Да вы, я вижу, искали любой повод арестовать меня, — усмехаюсь я, откинувшись на спинку стула. — Надо полагать, преследуете какую-то цель. И какую же?
— О, не беспокойтесь, в плане по достижению этой цели вы только промежуточное звено. А точнее, средство мотивации одного несговорчивого юнца.
Поттер. Что, черт возьми, ему известно, а главное — откуда?
— Сегодня до меня дошли любопытные сведения о компрометирующей связи между профессором Хогвартса и гриффиндорским старшекурсником. Догадываетесь, о ком речь?
Мне хочется взреветь от возмущения и досады, надавать себе по щекам и варварски сломать министру нос об столешницу, но я не двигаюсь и не издаю ни звука, бесстрастно выдержав колючий взгляд его неприятных глаз.
— Ну хоть здесь вы не лжете, — Скримджер принимает мое молчание за ответ. — Меня также оповестили о том, что вы появитесь в Лютном переулке и совершите незаконную сделку.
Дьявол! Очевидно, Горбин, будучи под контролем Пожирателей, выдал им информацию о моем предстоящем визите. Но зачем они ввели в курс дела министра? Хотели наконец добраться до меня, покуда я в заключении, и отомстить? Бред. Намного легче было самим настигнуть меня прямо в лавке. По-видимому, у них есть некий план, и одно из его условий — чтобы я был подальше от Хогвартса, Дамблдора и Поттера.
Впервые за день меня по-настоящему охватывает волнение: Гарри должен оставаться под присмотром, сейчас это важнее всего. Нужно срочно предупредить директора и отправить в Хогвартс Орден.
— Стоило послать подчиненных на проверку, и вуаля! Северус Снейп и впрямь самочинно проворачивает темные делишки, — торжествует Скримджер.
— Давайте ближе к делу, министр, — устало отзываюсь я. — Поттер отказался быть вашей рекламной марионеткой, и вы решились на радикальные меры. А именно, на шантаж. Я прав?
