— «Выбирая дорогу, помните, что выбираете и ямы на ней» — вспомнила Эрика.

— Именно. А откуда Вы знаете эту цитату?

— Слышала однажды, — махнула рукой девушка.

— Хорошая цитата, — кивнула собеседница. — Именно на этом строится вся наша жизнь. Выборы и их последствия.

— Забавно, — хмыкнула Кайнди. Она оценила, как просто всё получалось по логике Отца-Основателя. Он не ставил как таковых запретов, но предупреждал, что, прежде чем на что-то решиться, надо понимать, что из этого может выйти. И, судя по всему, вместо неизбежного наказания после смерти за грехи, он предсказывал последствия, как хорошие, так и плохие, для любого из выборов. Это было довольно справедливо. И уж точно заставляло думать о своём поведении больше, чем перспектива попасть в Ад после смерти. Она посмотрела на девушку, которая спокойно шла рядом и не отвлекала её от мыслей. Жустина была её ровесницей, может быть с разницей в один год. — Могу я спросить — как Вы пришли в Орден?

— О, в этом нет никакой тайны, — дружелюбно откликнулась сестра. — Я воспитывалась в приюте при церкви с раннего детства. Моих родителей не стало, когда мне было три года, и я была отдана в приют. После него я выбрала путь служения Отцу.

— Прошу прощения, — Эрике стало неловко, что она задела такую неудобную тему.

— Не стоит, всё в порядке, — Жустина позволила себе легко коснуться её плеча. — На самом деле многие сироты попадают в ордена. Причём все по своему желанию.

— Разве Вам не хотелось чего-то другого?

— М-м-м, — девушка на секунду задумалась. — Думаю, мне сложно будет объяснить Вам. Жизнь в приюте совсем отличается от обычного детства. Но, отвечая на Ваш вопрос, — нет, иного я не хотела.

— Много же в Союзе сирот, раз в орденах так много людей, — заметила Эрика.

— О нет, что Вы! — усмехнулась спутница. — Большая часть членов орденов — это дети тех, кто состоял в ордене.

— То есть. Вам можно иметь семьи и детей? — Эрика выгнула бровь в удивлении.

— Разумеется. После определённого возраста, который определяется орденом, сестра или брат имеют право завести семью. И это поощряется церковью. Их дети будут новой кровью для ордена. И это повод для гордости.

— А у детей есть возможность не идти по стопам родителей?

— Есть, но мало кто из них отказывается от наследия. Это ведь не позор, не проклятье, а большая честь.

— Неужели служить церкви так почётно?

— Именно так, — кивнула Жустина. — А Орден многие из нас считают второй семьёй.

Эрика задумалась над её словами. Она знала, что такое фамильная гордость. Все дворяне в Сфорца имели такое понятие. И, чем знатнее был род, тем эта гордость была выше. Оно входило в детей с молоком матери и наставлениями отца. И, согласно традициям рода, дети были готовились принять судьбу, что была для них уготована. Мальчики шли в офицерские училища, чаще всего. А девушки готовились к выгодному браку, зачастую спланированному заранее. Также получалось и тут. Дети продолжали традиции своих родителей и служили в орденах.

— Скажите, а в орденах есть разделение на голубую кровь и прочих?

— Вы про выделение тех, кто имеет наследие, и таких, как я? — уточнила служительница. — Нет. А разве оно может быть между нами? Когда мы вступаем в орден, мы становимся равны перед Отцом-Основателем. Мы можем заслужить право старшинства только своими деяниями.

— Значит, никакой преемственности по фамильной линии нет?

— Мы же не дворяне. Мы все — братья и сёстры.

За разговором они прошли в кормовую часть корабля на второй палубе. Тут было меньше матросов, занятых делами, и в всё чаще встречались корабельные охранники. Перед девушками оказалась небольшая дверь, на которой была табличка, гласящая, что именно тут располагается библиотека корабля. Сестра Жустина легко открыла её и пригласила Эрику войти.

В небольшом помещении, которое было отдано под библиотеку, было так тесно от шкафов с книгами, что места перед столом офицера, отвечающего за книги, едва хватало для двоих. Эрика осмотрелась. Комнату использовали с максимальной эффективностью, уместив на крохотной площади максимальное число книг. На полках были большие и маленькие тома в разных обложках. Шкаф с поэзией стоял отдельно от шкафов с прозой, а всё собрание было расставлено строго в алфавитном порядке. За столом перед Эрикой сидел скромный молодой человек в чёрном флотском мундире с нашивками старшины. Он смотрел на Кайнди острым взглядом янтарных глаз через линзы очков в тонкой оправе и предельно внимательно изучал её.

— Я Вас слушаю, — после затянувшейся паузы библиотекарь решил начать первым.

— Здравствуйте, я бы хотела взять книгу, — Эрика вспомнила, зачем она сюда пришла.

— Какую? — старшина не стал ёрничать на тему того, что ещё можно взять в библиотеке, кроме книги.

— Книга Добродетелей для мирян, — неуверенно произнесла девушка, косясь на сестру Жустину.

— Конечно, — без лишних вопросов и комментариев кивнул юноша и потянулся к ближайшему стеллажу. Там он пробежал пальцем по корешкам и достал с полки том в тёмно-синем переплёте. На обложке был оттеснён знак белой семиконечной звезды и название «Книга Добродетелей». Библиотекарь положил книгу перед собой и снова посмотрел на Эрику. — Ваш читательский?

— М-м-м, — Эрика слегка задумалась. Ей не давали никакого читательского билета. — У меня нет, я только прибыла.

— Не проблема, сейчас заведём, — старшина оказался не только сдержанным на язык, но ещё и крайне понятливым и расторопным. Он в два счёта достал из ящика небольшой картонный бланк, который складывался, как книжечка, и приготовился заполнять. — Ваше имя?

— Эрика Кайндхарт.

— Звание и должность?

— Вольный Стрелок. Группа специальных операций.

— Номер каюты?

— 413.

— Хорошо, берёте только «Книгу Добродетелей»?

— Пока — да.

— Хорошо, — он быстро заполнил все нужные бумаги, после чего передал Эрике книгу. — Возврат книги в течение недели. Будьте так добры, не задерживайте.

— Спасибо большое, — взяв том, Кайнди направилась к выходу. — Доброго дня.

Ответа она уже не услышала. Оказавшись за дверью, она посмотрела на книгу в руках. Крайне простая и скромная, не несущая на себе никаких излишних узоров и украшений, при этом достаточно лёгкая. Жустина стояла рядом и выжидала, глядя, как Эрика осматривает том.

— Надо будет зайти ещё раз потом. В полёте будет много времени, чтобы читать, а дел не так много, — пробормотала она под нос.

— Неплохая мысль, — негромко поддержала её спутница.

— Куда мы можем теперь отправиться?

— О! Я должна оставить Вас, госпожа Кайндхарт. Дело в том, что приближается время дневной молитвы. А у Вас есть книга. Поэтому сейчас я с Вами прощаюсь. До вечера. Надеюсь, Вы придёте на службу.

— Да, я постараюсь. Во сколько она будет точно?

— В 8 часов вечера. Третья палуба, кормовой зал.

— Хорошо, я буду знать.

— До скорой встречи, — сестра Жустина улыбнулась ей в последний раз, поклонилась и медленно направилась к лестнице между палубами. Эрика же ещё раз посмотрела на книгу, и решила вернуться в свою каюту, чтобы посвятить время изучению трактата о Добродетелях.

***

— Господин Бернелли, присаживайтесь, — Генриетта Максимилиан властно указала на стул, что стоял перед её столом. Вебер покосился на него, вздохнул, но всё же подчинился. На взгляд Вольного Стрелка все флотские были почти одинаковы. Они все были в той или иной степени жёсткими. Такова уж особенность их иерархического мира. Многие военные корпорации Союза были построены по армейским принципам, но Стрелки были скорее профсоюзом в этом многообразии компаний по интересам. Но даже самые костные и жёсткие корпорации меркли по сравнению с тем, какие порядки царили во ФСК. И капитан Максимилиан, предпочитающая обращение «сэр», была квинтэссенцией этих порядков. Она посмотрела на Веба со своего места, пристально и внимательно, словно пыталась заглянуть к нему в мысли, а затем дозволительно произнесла. — Я Вас слушаю.