На аскетичном лице Санарифского лорда проявилась тень лёгкой заинтересованности:

  - Предстоит искать десять праведников?

  - Уволь, - змей брезгливо дёрнул хвостом, - в этом вертепе? Мы и за неделю не управимся. Это ты, свободный демон, а мне чревато оставлять гарем без присмотра на такой срок. Нет уж, обойдутся простой выборкой, причём самой минимальной: если в десятке хуманусов не будет ни одной чистой души - начнём зачистку.

   - Драго, да твоя доброта не знает меры, - ухмыльнулся лорд.

   - И не говори, Бабу, сам себе удивляюсь - старею, что ли? - одним глотком наг допил бренди и расслабленно откинулся на изголовье, - меня догнало... начинается... сейчас и узнаем, что конкретно мы должны сделать.

Зимняя сказка

Пляши, дурочка. Пока ты бьёшь степ - монета не упадёт.

    История началась с того, что Оля выиграла главный приз в городской предновогодней литературной викторине. Пятьдесят тысяч рублей! Голод - лучшая приправа к любому блюду. Так же и деньги, что для какого-нибудь олигарха пятьдесят тысяч рублей? Да такая мелочь, ради которой он и мизинцем не шевельнёт. А вот для Оли Розановой, ученицы одиннадцатого класса, девушки из самой обычной семьи - это были несметные сокровища, с такими деньгами она чувствовала себя всемогущим набобом.

   Куда потратить капиталы, она долго не раздумывала - её прельстила роль доброго Деда Мороза с мешком новогодних подарков для всей семьи. Ведь в отличие от красноносого, любящего приложиться к бутылке старика, Оля хорошо знала мечты и нужды своих близких. Старшей сестре Насте, подарить модную, с бахромой, замшевую сумку. Средней, Варе - фиалки в фарфоровых расписных горшочках. Маме - черепаховые гребни и заколки. Папе - новые кожаные перчатки, взамен пожеванных Панчем. Ну и Панчу - большую резиновую кость, пусть грызёт.

    За подарками Оля отправилась на рождественский базар.

   Ах, этот рождественский базар! Шумная и весёлая атмосфера сказочного зимнего праздника! Предновогодняя суета любого закружит и завертит, вот и Ольга не явилась исключением. Уж смеркаться начало, а она как зачарованная бродила среди разукрашенных мишурой и еловыми лапами ларьков. Будь в кошельке обычные пять тысяч, давно бы их потратила и поехала домой. Но денег было много, от диковин глаза разбегались, и ей казалось, что именно в следующем магазинчике ждёт совсем уж волшебный сюрприз.

   Так она и ходила по торговым рядам, пока не забрела в тупик между забором ёлочного базара и глухой кирпичной стеной старого здания.

   И будто попала в другой мир.

   Здесь было тихо, серо и уныло, в сыром воздухе смердело аммиаком, а под тусклой лампочкой одинокого фонаря расположилась странная компания.

   У самой стены крутила ручку настоящего раритета, древней ободранной шарманки на колёсах, угрюмая обезьяна в нелепом наряде - комиссарском шлеме со звездой, жёлтой фуфайке, цветастых штанах и валенках с калошами. Шарманка с надрывом выдавала астматические сипы, в которых угадывалась классическая "Разлука". Перед шарманкой, на куче мешков, тюков и прочего скарба, косо стояла проволочная клетка. В ней, спасаясь от холода, жались друг к другу кролик и серый щенок. По другую сторону от шарманки, сложив ноги кренделем, сидел на коврике красно-синий джокер. Его лицо покрывал традиционный грим: белила, красный рот от уха до уха и нос сливой. Мужчина был занят тем, что сам с собой играл в напёрстки. Ловко, с невообразимой скоростью переставляя бледными руками три перевёрнутые плошки, он гонял горошину по поверхности лежащего на боку старого фибрового чемодана. Свесив голову к самому чемодану, за его действиями внимательно наблюдал питон. Толстая змея обернулась наподобие пёстрого боа вокруг джокеровой шеи и азартно подёргивала кончиком хвоста.

   Оля про себя удивилась - змеи ведь холоднокровные. Разве не должен питон в такие холода впасть в зимнюю спячку?

   - Не должен, - проскрипел неприятным голосом джокер. - Драго у нас благородных аццких кровей, у него в предках сам змий-искуситель где-то телепается. Нашу змеюку изнутри аццкое пламя подогревает.

   Оля попятилась: "Откуда он знает, о чём я подумала?"

   Мужчина резко вскинул голову и пролаял фальцетом:

   - Не спи, Манки! Туш! К нам, наконец, пожаловала почтенная публика! Десятый нумер!

   Обезьяна встрепенулась, сплюнула висящий на губе окурок и резко крутанула ручку шарманки. В ответ агрегат громко взвыл: "... мать сыра-а земля..."

   Ольга испуганно шарахнулась, ей захотелось удрать, но ноги стали ватными и она не смогла ступить и шагу.

   - Куда! Куда же вы, прелестное дитя! А как же сыграть с Бабу в напёрстки?! Многократно приумножить капиталы?! - забряцал бубенцами на рогатой шапке клоун.

   Оля замотала головой и даже руки перед собой выставила:

   - Нет, не хочу!

   Бабу приставил палец к носу-сливе, уставился круглыми чёрными очочками поверх Ольгиной головы и задумчиво забормотал:

   - Да, вижу, презренный металл в данный момент нас не интересует, конкуренты, такскать, подсуетились.

     На несколько секунд клоун застыл неподвижным истуканом, но вдруг, всплеснул руками, и дурашливо гримасничая, зачастил на манер базарного зазывалы: