Бабка Глаша, протиснувшись к выходу, вывела за руку свою дочь, статную блондинку с собранными в пучок волосами. В одолженной у знакомых в театре соболиной шубке она запросто походила на урождённую графиню. А по гордому взгляду, который мы репетировали около часа, так вообще на королевну.

Встав рядом со мной, она плотнее укуталась в реквизит и, заливаясь слезами, принялась вещать слезливую историю о раннем вдовстве, куче детей и посланной небесами встрече со мной.

Я же, видя, как хмурые лица гостей постепенно вытягиваются и меняются на заинтересованные, чувствовала, как по венам растекается истинное счастье…

У мня получается!

– А сколь стоит этот ваш семинар? – опять влезла эта настырная цветастая особа.

Я тихонько вздохнула и выступила вперед.

– Курс будет длиться месяц. Встречаться мы будем три раза в неделю, по вечерам. Так что от основной работы он вас не оторвет. За это время я научу вас монетизировать свою экспертность. Заземляться и проживать свой опыт. Мыслить позитивно. Покажу вам, как можно загадывать желания так, чтобы они исполнялись. Подниму вашу самооценку. Направлю к успеху! Главное помните, вы все особенные. Все уникальные, как цветы. Вас просто нужно немного полить. И стоить этот полив будет двадцать рублей, – чтобы задавить в зародыше зарождающийся бунт, я быстро подняла вверх обе руки, призывая собравшихся к тишине. – Оплачивать можно по частям. За неделю вперед. Неделя стоит пять рублей и, если вам вдруг что-то не понравится, вы всегда можете уйти, не оплачивая оставшееся время. Условия замечательные, ведь вы тратите столько, сколько хотите.

– Двадцать рублёв? – женщина все не унималась. – И это шо же, все желания исполнятся?

– Я научу вас их загадывать так, чтобы исполнялись.

– А ну покажи. Загадай желание, а мы посмотрим, – все дружно закивали, и дамочка, почувствовав поддержку, расплылась в ехидной улыбочке.

Ха, не на ту напала!

– Желания не могут исполниться здесь и сейчас, по щелчку пальцев. Это долгий процесс, и он требует определенных усилий, которым я вас обучу. Если вам в текущем состоянии дать все, что вы хотите, вас просто разорвёт на части. Вам же это не нужно?

Люди, испугавшись внезапного взрыва, сделали шаг назад и закричали «нет».

– Ты шарлатанка! Сказки тут рассказывать вздумала. Денег с нас стрясти, – принялась брызгать пеной не на шутку разозлившаяся женщина. – Да я сейчас служивых кликну. Место тебе в тюрьме!

Нельзя сказать, чтобы я удивилась. Даже онлайн марафоны не уберегали от таких буйных личностей, что уж говорить о ситуации, когда агитируешь людей стоя к ним лицом? Благо, именно для этой цели, я выпросила у бабки Глаши целый рубль и пообещала его двум слонявшимся по ярмарке качкам, что сейчас охраняли вход.

Щелкнув пальцами, чтобы привлечь их внимание, я кивнула на дамочку, которую эти парни тут же окружили, зажали с двух сторон и, под ее невнятные проклятия, выволокли прочь из палатки.

– Простите, – я растянула губы в одной из самых сладостных своих улыбок. – Это была исключительная мера. Не люблю, когда меня оскорбляют. Ведь я ничего ни с кого не стрясываю. Все сугубо индивидуально. Не хотите – можете уйти. А все желающие действительно озолотиться, записывайтесь на семинар у моей помощницы Глафирии Петровны. Но имейте в виду, набор будет всего один. Мест на курсе мало. Вас много, а я одна.

– А ежели денег сейчас нет? – поднялся тот самый великан, что пришел первым.

– Первый урок пройдет завтра, тогда же можно и оплатить за первую неделю. Буду ждать вас здесь в это же время. Поверьте, вы не пожалеете. Ведь перед вами лидер самого успешного успеха среди всех успешных лидеров лидерского успеха!

– «Высокий мужчина выстрелил в лавочника из револьвера. Затем скрылся в неизвестном направлении. Раненый благополучно скончался», – зачитывая вслух полученный еще утром рапорт, Мирон прилагал неимоверные усилия, чтобы не скрипеть зубами. Выходило с трудом. – У меня всего один вопрос, что за олух это написал?

Сидящие за длинным овальным столом десять полицейских надзирателей втянули головы в плечи и переглянулись. Никому не хотелось попасть под горячую руку начальству. Тем более, когда у этого самого начальства на лице явственно читалось желание кого-нибудь придушить.

Совещание сыскного отдела только началось, а настроение у Мирона уже было ни к черту. И все из-за очередной неспокойной ночи, причиной которой была его меньшая забота.

Полина Мироновна в незнакомом доме боялась засыпать одна.

Достойную няню, что подошла бы и девочке, и ее отцу, до сих пор не подобрали. На плечи горничной Ольги Федоровны и так свалилось много лишних обязанностей, чтобы добавлять к ним дежурства у Полиной кроватки.

Вот и приходилось Меньшикову, возвращаясь поздно вечером с работы, ночевать в сооруженной на скорую руку детской. Да не лежа в мягкой постели, а сидя в неудобном кресле, после которого на утро нещадно болела спина.

Необходимо было срочно спасать положение и что-то делать, но рабочие будни главе сыска никто не отменял.

Из-за стола, нервно кусая губы, поднялся долговязый парень в круглых очках.

– Ваше благородие, моё это. Виноват, – наклонив голову, он замолчал, ожидая неминуемой выволочки. Но ее, как ни странно, не последовало.

Проглотив рвавшиеся наружу злые слова, Мирон вернул рапорт подчиненному.

– Сейчас же перепишите, Назаров. И если я снова увижу нечто подобное, лишитесь места, – встав со стула, он прошел к окну, выходящему на оживленную Офицерскую улицу и, скрестив руки на широкой груди, повернулся к нему спиной. – Что по поводу ограбления дома ее сиятельства, Егор Николаевич?

Обратился он к самому старшему из сыщиков. Крепкому, усатому мужчине в синем мундире, который уперся ладонями в деревянную столешницу и медленно поднялся с места.

– Ваше благородие, эти коты, будь они неладны, там такой беспорядок учинили, и все заради сейфу. Народу в доме – тьма-тьмущая, а никто их не видел. Что точно в том сейфу лежало – не знают. Влеготку вошли и вышли, с ящиком-то. Когда мы поняли что к чему, кинулись в погоню, а ужо поздно… – развел он руками. – Темнота на улице. Снег. Все следы, что были, впопыхах потерлись. Упустили возможность.

– Следы уничтожены, зацепок и улик нет. Блестящая работа, Егор Николаевич, – невесело хмыкнул Меньшиков. – Никогда не упустите возможность упустить возможность.

– Ваше благородие, да поймаем мы их, беспризорников этих. Никуда не уйдут! Мальчишки безродные. Недолго им куковать…

– Эти «беспризорники», как вы их называете, уже месяц терроризируют город, пока вы мне зубы заговариваете, – прорычал резко напрягшийся мужчина. В помещении тут же образовалась гнетущая тишина. – Итак, с этого дня я беру под свой личный контроль все дела, связанные с бандой «котов». Егор Николаевич, жду вас через два часа со всеми бумагами. Осенников, задействуйте летучие отряды. Пусть обходят улицы, гостиницы, рынки. Ловят и допрашивают всех подозрительных праздношатающихся. Константинов, узнайте, что хранилось в сейфе и привлеките ломбардные отряды. Пусть ищут краденное. А сейчас…

Не успел Мирон договорить, дверь в его кабинет резко отлетела к стене и внутрь вбежал его запыхавшийся помощник.

– Ваше благородие… Мирон Александрович… – Елисей ткнул пальцем в проем. – Там… там…

Внезапно, этот самый проем заполнился тремя дородными женщинами среднего возраста, которые, не умолкая, кричали и размахивали кулаками.

– Аферистка… мошенница… немедленно арестовать!

– Плутовка… целых двадцать рублёв… казнить ее мало!

– Шарлатанка… откуда только выискалась?

Сжав пальцами мучительно пульсирующие виски, Мирон шумно выдохнул и поднял на посетительниц тяжелый взгляд.

– С кем имею честь говорить? – так громко гаркнул он, что все три барыни тут же замолчали.

Вскоре, правда отмерли и одна из них, самая смелая, в цветастом платке и пестром полушубке, уперла руки в бока и вышла вперед.