- Садитесь, товарищи. Вопрос у нас один. Положение в связи с результатами выборов в Беларуси. Вы сами понимаете, руководство России поддерживает выбор белорусского народа. Победил человек, на которого мы делали ставку. Победа Лукашенко - это есть наша победа, победа наших геополитических интересов, Беларусь нам нужна, чтобы суметь достойно ответить в случае, если НАТО захочет поиграть мускулами или продвинуть свои силы на Восток. К тому же все мы помним: белорусы - это наши генетические союзники, наши братья. Мы обязательно поможем молодому Президенту. Я дал распоряжение Геращенко проработать вопрос о выделении кредитов. Я соберу кое-кого, понимаешь, кто имеет деньги и тоже поможет... А вы должны обеспечить стабильность на нашем восточном рубеже. Надеюсь, сил и возможностей у вас хватит. А вас, Евгений Максимович, я поздравляю особенно. Будем считать, что Лукашенко ваш крестник.

- Все понятно, Борис Николаевич, - сказал Степашин - Есть одна проблема. Беларусь суверенна... Мы будем проводить какие-то оперативные действия. В случае утечки информации не будут ли такие действия расцениваться как наше вмешательство?

Ельцин махнул рукой:

- Действуйте спокойно. Еще в 1992 году я подписал с Кебичем соглашение о взаимодействии нашего ФСБ и белорусского КГБ. Пригласи ихнего председателя КГБ и детально обсудите ваше будущее сотрудничество.

* * *

Через несколько дней в Москву с "дружественным" визитом прибыл председатель КГБ Беларуси Владимир Егоров. Он предстал перед Степашиным.

После часовой беседы Степашин подвел черту.

- Итак, обо всем договорились. Связь с вашим Президентом осуществляет мой сотрудник Невзоров. Вместе с Грачевым я встречался с вашим генералом Максимчиком. И наши военные, и наши разведчики будут работать в тесном контакте. В отличие от политиков мы всегда были вместе. Я принимал вашего представителя, генерала Степаненко. Ему обеспечены условия для работы, выделена квартира на Можайском шоссе. Координировать всю работу будем через Латыпова и его людей. Любые перемещения, назначения, касающиеся Урала Рамдраковича, согласовывать с нами. Нам тут в Москве виднее, где и на каком участке он будет полезнее всего. Все понятно?

- Так точно.

- Ну, с богом...

"Разберемся со всеми"

Площадь бурлила. Море народа. Пускай себе погуляют. Рев голосов из мегафонов:

- Победа, победа!

Потом:

- Гончарик, Гончарик!

Значит, и у них полно кретинов, авторов всяких там сценариев. Ладно, у него есть такой, или, вернее уже был - Заметалин. Тот тоже страшный умник. Накануне выборов российские каналы приказал запретить. А еще кучерявый дебил по телевидению заявил:

- Мы доказали, что можем продемонстрировать свою власть...

Может, они его наняли для составления сценария этой вакханалии! Он победил с огромным отрывом, ладно там какие-то сорок процентов голосов по деревням подтасовали, но все равно победил, а тут - на тебе, победу празднуют. Жалкий профсоюзно-партийный взяточник Гончарик, так называемый единый кандидат от демсил, хотел пилюлю ему подсунуть. Да им-то и денег никто на кампанию не дал. Еще не победили, а давай портфели делить Гончарик Президент, а Домаш -премьер... Цирк на дроте! Домаш давай на Москву нести... Мол, нам дорога на Запад. Он сам хорошо знает, куда должна вести дорога, он этой дорогой и пойдет. Но Домашу откуда знать. Из Москвы они кукиш и получили. Как хохотал он в тот вечер, даже страшный мрак ночью не давил, отступил.

Спросил:

- Ну, что там, на площади?

- Все нормально, орут, празднуют...

- Нехай празднуют, орут.

- Два человека... В дымину пьяный поэт Некляев и главный редактор "Народной воли" Середич призывают идти на штурм резиденции. Никто не идет.

Он усмехнулся:

- Пускай бы пошли?!

Вспомнил поэта Некляева, вечно пьяного, заискивающего. Старательно ему он жопу лизал, в самолетах стишки читал, а потом проворовался, борцом стал, в эмиграцию сбежал, но тут же явился. Победы ждал. Пришел бы лучше, так и так, Александр Григорьевич, проблядовался, пропился, денег чуток взял, да и писал бы себе песенки да стишки. А тут на захват резиденции зовет...

В кабинет вошли Шейман и Коноплев.

- Результаты отличные,-сказал Шейман.

- А я будто бы без вас не знал, какие. Сейчас дело в другом. Думать надо, думать... Многое менять.

Он глянул на Шеймана:

- Тебя уже поменяли... В самое время, а так бы садить надо было. Доигрались со своими сценариями. Тоньше надо было убирать, тоньше...

- Мы работали тонко. Другие сдрейфили, а теперь на дачах отсиживаются.

- Разберемся со всеми. Иных далече, а иных... Время покажет.

- Тут информация свежая и достоверная,- сказал Шейман и запустил руку в папку.

- Информация типа той, что я на выборах победил?! - он захохотал.

Шейман замолчал, слегка надулся.

- Другая... Мясникович имел несколько тайных встреч с Мариничем. Искал, скотина, запасной вариант. И не только в Риге, о чем я докладывал вам. С ним встречался, с премьером Ермошиным. Договаривались.

Он встал из кресла и стал ходить по кабинету.

- Знаешь, куда засунь такую информацию?! Я это раньше тебя знал, службы работают. Вот, слава богу, забздели они и все провалилось. А если бы не забздели? Нас бы с тобой к эшафоту повели бы... Его вот, - он кивнул на Коноплева, - может бы, и пожалели... Политика дело такое. Убирать их надо, убирать... Сперва Мишку, но спокойно, все-таки в последний момент не подвел, а потом и Ермошина. Тоже спокойно. Время твоих решительных действий прошло,- он снова резко глянул на Шеймана. - Еще долго откручиваться и отговариваться.

- Кого на администрацию? Неужели Заметалина? - спросил Коноплев. Он спал и видел, когда горло мяснику перегрызет, как когда-то Синицыну.

- Нет, только не его. Пользу принес. И принесет. Но одни скандалы, чумная личность. Отморозок.

- А кого? - у Шеймана вытянулось горло.

- Ну и не тебя. Хотя вариант был бы железный. Урал Рамдракович сядет в соседний кабинет.

Тишина в кабинете.

- Вроде как мусульманин... А практически третий человек в стране.

- А ты кто? Такой фамилии, как Шейман, у белорусов не встречал, жестко произнес Лукашенко. - А если серьезно... Человек он спокойный, честный, нескомпрометированный, в отличие от вас.