Кстати, в западных детских садах мужчины уже появляются, но пока в основном в мультигендерных дошкольных заведениях, типа шведских «Эгалия» и «Николайгарден» [82, 191].

• В школе – учительницы (и их было в разы больше, чем учителей-мужчин)

По воспоминаниям моих студентов, в их школах (больших и маленьких, сельских и городских, элитных и простых) мужчин-учителей было от 5 до 20 %, и в основном это были достаточно пожилые Молчаливые и Беби-бумеры). И только в мужских учебных заведениях, например в кадетских классах, мужчин-учителей было уже ближе к 40 %.

Такой гендерный перекос приводит к тому, что дети (и мальчики, и девочки) остаются без сбалансированного мужского и женского влияния. А поскольку на разных уровнях жизни ребенка женщин уже стало чересчур много, то женская точка зрения становится привычной, доминантной и априори непогрешимой. В итоге все дети неизбежно начинают воспитываться по женскому сценарию, который пагубно влияет как на мальчиков, так и на девочек.

Начиная с 1960-х гг., в школах СССР количество учителей-мужчин постепенно снижалось: старшее поколение учителей-фронтовиков, которых в довоенное время было большинство, выходило на пенсию, а молодые мужчины в школу уже не стремились. Но мужское влияние на детей компенсировалось широкой сетью бесплатных кружков и секций с педагогами и тренерами мужчинами.

А теперь, чтобы понять, что такое «женский вектор» в воспитании, вспомним азы детской психофизиологии. Девочки в массе взрослеют и развиваются быстрее, чем мальчики, они лучше и легче социализируются. У девочек раньше начинается половое созревание. Это известные факты. Из-за этого учительницы начальных классов (тоже бывшие девочки) предпочитают опираться именно на девочек, которые меньше хулиганят и быстрее адаптируются к новым правилам, ставят их мальчикам в пример. Что в итоге? В классе больше порядка, но девочки начинают верить в то, что они лучше и, как следствие, гнобить мальчишек и понукать ими. А мальчики так и привыкают подчиняться мамам, бабушкам, воспитательницам, учительницам, одноклассницам. И чем больше появляется аморфно-послушных и немаскулинных мальчиков, тем чаще встречаются агрессивно-напористые и неженственные девочки. И эти две современные тенденции теснейше взаимосвязаны. Мужчины и женщины в обществе – как соединяющиеся сосуды в физике. Здесь нужен баланс.

Со всей своей ответственностью женщины принимаются холить и лелеять своих сыновей, не предполагая, что воспитывают из них потенциальных «девушек», которые любят посплетничать, чрезмерно ухаживают за собой и перенимают прочие женские привычки.

И когда сегодня женщины спрашивают, почему их рыцарь на коне превратился в тюленя на диване, мы должны с горечью признать, что мамы-бабушки-воспитательницы-учительницы уже полвека слишком усердно воспитывают для себя удобных и комфортных мальчиков, а потом сами же и удивляются: «Он такой милый и послушный, но почему-то совсем не похож на героя моего романа», «Куда делись настоящие мужчины?», «Сын у меня хороший, но такого мужа своей дочери я не пожелаю» или «Почему он не хочет жениться или хотя бы съехать от родителей?» Так может, в этом и кроется одна из многих причин массовых разводов среди поколения Y?

Как ни странно, в патологическом желании все контролировать и быть причиной всему и вся у женщин проявляется инфантилизм. Ведь в детстве ребенок всегда считает, что мир вертится вокруг него и без него ну никак, нигде и никому не обойтись.

Инфантилизм больше присущ парням, нежели девушкам. И это неудивительно. Все женщины – мамы и бабушки, девушки, состоящие в отношениях с молодыми людьми, сестры – чувствуют обязанность оберегать и опекать особей мужского пола. Пример? Мой старший брат (1989 г. р.) живет с мамой, не торопится заводить семью и не хочет жить отдельно.

Но зато прослеживаются и позитивные сдвиги: представители поколения Y, став родителями, более гармонично распределяют обязанности по дому и уходу за детьми. Фактически Игреки – это первое поколение по-настоящему равноправных родителей.

Психологические особенности поведения детей неразрывно связаны с семьей. Родители поколения Y (1981–1995) – это младшие Беби-бумеры (1944–1962) и поколение Х (1963–1980), на постсоветском пространстве их называют «поколение детей с ключом на шее» [99]. Некоторым надо объяснить: в СССР квартиры и дома в основном запирались одним (!) ключом, который для пущей сохранности вешали детям на шею на шнурок.

Дети-Х были очень самостоятельными: с первого класса сами добирались в школу и обратно (в городах – на транспорте с пересадками, а в деревнях – иногда и пешком в соседнее село), сами на плите разогревали себе обед (микроволновок еще не было). Иксы росли в стране с отлично развитой организацией детской занятости: детские сады и ясли, продленка в школе, всевозможные (бесплатные!) кружки, секции и студии – все это было и в городах, и в селах. И их родители знали, что дитя на улице в беде не останется и чуткие сердобольные граждане всегда помогут. Да-да, раньше это было нормой, а сегодня опасно подойти к чужому плачущему ребенку – можно запросто получить обвинение в педофилии или в покушении на неприкосновенность личности.

В 90-х годах, когда поколение Х начало обзаводиться собственными детьми, на волне очернения СССР появилось много статей, телепередач и экспертов, нагнетающих негатив: «Бедное-несчастное-брошенное поколение 1960-1970-х! Ваши родители постоянно и много работали на советскую власть и вами совсем не занимались! Вы ходили в круглосуточные детские сады, сами готовили еду и делали уроки». В итоге многие Иксы, и так пребывавшие в состоянии перманентного стресса и неустроенности в переломном периоде от социализма к капитализму, искренне в это поверили и забыли, как им классно и вольготно жилось, как они быстро взрослели и становились самостоятельными, что у них было нормальное свободное детство. Каюсь, и я грешна: у меня тоже по молодости мелькали такие крамольные мысли…

От искусственно выращенной жалости к себе – «Мною родители не занимались, но я своего ребенка одного не оставлю!» – у поколения Х начался перекос в другую сторону: их дети-Игреки нередко залюблены гремучей смесью дружбы, контроля и самостоятельности. Например, в угоду новым демократично-либеральным веяньям часть родителей-Х старалась избегать иерархии в отношениях со своими детьми. Объясняли это тем, что в свое время наелись домашнего тоталитаризма и подчинения старшим, а их дети не должны страдать так, как они, – стоять в углу, лишаться сладкого и даже мыть за собой посуду.

Я частенько слышала от мамы: «Мои дети – как рассада, выращенная дома. Как я их одних отправлю куда-то? А вот нас никто за ручку не водил». Раньше я не обращала на это внимание.

Родители жалеют детей, стараются оградить их от труда и обязанностей. Но это медвежья услуга. Мой папа говорит: «Личность растет только в сложных условиях, а в тепличных – чахнет».

Но это достаточно распространенная и стандартная ситуация, когда взрослые начинают транслировать на детей свои (зачастую надуманные, гипертрофированные и вызванные околонаучной литературой) детские психотравмы, проблемы и желания.

Воплощение в жизнь воли родителей (даже исходящей из лучших побуждений) никогда не доставит человеку внутренней удовлетворенности. Каждый должен испытать и груз ответственности, и чувство вины, и вкус собственной победы.