Вик опешил. Он и не думал в этом направлении. Марьян в ту первую ночь отдавался ему с такой страстью, что заподозрить его в притворстве было невозможно. Нет. Он не стал бы врать.

— Нет, Ярик, ему точно нравится. Я сделаю все для того, чтобы ему нравилось…

— Не представляю, как это вообще может нравиться. Ну, бля, физически… — проворчал Ярик, но Вик все равно с нажимом произнес:

— …И он взрослый мальчик, ты сам можешь поговорить с ним о сексе.

— Да я не знаю, как с ним об этом говорить! Встречался бы он с девкой — без проблем, а тут…

Встречался. Хах. Вик даже улыбнулся. Он не смог бы назвать их отношения банальными «встречаниями». Между ними было что-то большее.

Искра, что разожгла неконтролируемый пожар.

Непрекращающаяся химическая реакция, которую не смог бы потушить ни один нейтрализатор.

Любовь с первого взгляда и до последнего вздоха…

Вик выкинул последний осколок в мусорную корзину и выпрямился. В душе было спокойно и тепло, а все его существо затопило невыносимое желание доказать Марьяну, его родителям, всему миру, что между ними действительно гораздо больше, чем любовь. Он оперся рукой о столешницу и твердо произнес:

— Яр, поверь мне, если ты поговоришь с ним, ты сам убедишься, что я не делаю и не сделаю ему ничего плохого или того, чего он бы сам не хотел. Я люблю его, правда. Твой сын — самое лучшее, что есть в моей жизни.

Ярик кажется даже дар речи потерял, так проникся. Он судорожно выдохнул и пробормотал:

— Ладно. Я знаю, что ты его любишь.

— Люблю. Очень.

Вик открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но не успел. Теплые руки обвили его поперек живота, и худощавое, но уже начавшее обретать взрослые черты, тельце прижалось к нему со спины.

— И я тебя люблю, — прошептал мальчишка, потираясь о его футболку носом.

Мужчина замер, бездумно улыбаясь. Яр в трубке говорил о каких-то важных вещах, но по настоящему важные вещи происходили в маленьком портовом городке на берегу Белого моря, на кухне старого дома с прохудившейся крышей.

Вик никогда не испытывал ничего подобного. С другими, чьих имен и лиц он бы сейчас не смог и вспомнить, эпицентр ощущений был где-то в нижней части живота. Но с Марьяном какое-то острое болезненное чувство разрасталось в груди.

Он накрыл ладонью его сцепленные в замок руки и хрипло произнес в трубку.

— Ярик, я позвоню позже.

И, не слушая ответ, нажал на «отбой». Резко развернулся, притягивая улыбающегося мальчишку к себе за талию и прошептал:

— Твой отец спрашивал, точно ли ты хочешь со мной секса.

— И что ты ответил? — таким же дрожащим от внезапно нахлынувшего возбуждения голосом поинтересовался Марьян, привставая на носочки и порывисто обнимая его за шею.

— Пообещал постараться, чтобы ты остался доволен, — осторожно целуя приоткрытые губы, признался Вик. — Могу начинать стараться хоть сейчас. Все брошу и начну стараться! Хочешь?

— Каждый раз будешь спрашивать? — жестко уточнил мальчик, сжимая пальцами его волосы. — Может, лучше уже начнем? А то я сейчас и без твоих стараний…

Вик не дал ему договорить. Рухнул на колени и благоговейно взялся за завязки его домашних штанов.

— Вить… — всхлипнул Марьян, опираясь руками о столешницу. — Ну же!

Просить дважды не пришлось. Мужчина спустил его штаны до щиколоток и сразу же поймал губами истекающую смазкой головку, вбирая так глубоко, как только мог.

Тот факт, что он впервые взял в рот член, почему-то его совершенно не смутил, ведь это был не чей-то член, а Марьяна! Мальчишки, которого он до звона в яйцах хотел уже три чертовых года!

Он подобных мыслей Вик почувствовал, что и сам сейчас кончит. Сжав свою обделенную лаской плоть прямо через ткань брюк и белья, он глухо простонал и, свободной рукой сжав член Марьяна у основания, принялся активнее работать языком и губами.

— Я сейчас… — промычал мальчик, пытаясь оттолкнуть его, но Вик только быстрее задвигал головой, не позволяя отстраниться. Он хотел его всего, хотел получить все, что Марьян мог ему дать, и сам хотел дать ему все, что тот пожелает.

Он досуха вылизал его член и поднял глаза, наслаждаясь видом раскрасневшихся щек и искусанных подрагивающих губ. Не выдержав подобного издевательства над собственной психикой, резко поднялся, обхватывая лицо ошалевшего мальчишки ладонями.

Хотел сказать так много, но слова почему-то застряли в глотке, и он смог только рассмеяться, прижимая к себе ослабевшего парня.

— Ты чего? — прошептал Марьян, обвивая его руками и буквально повиснув на нем.

— Просто вдруг подумал, что любовь — это как лизнуть железные качели в тридцатиградусный мороз.

Мальчишка удивленно вскинул бровь, ожидая продолжения. Вик хмыкнул и пояснил:

— Понимаешь, я просто обязан был это сделать.

— Так ведь примерзнешь! — уверенно заявил Марьян, видимо, все еще не понимая, о чем речь и при чем здесь качели.

— Так я и примерз! Но, знаешь, ни о чем не жалею.