— Давай я чай нам сделаю, — предложила, улыбаясь. — И все тебе подробно опишу. Только мне бы переодеться. А то этот наряд иномирной барышни порядком поднадоел.

— Конечно, — кивнула бабуля, утирая заплаканное лицо. — Беги. Я подожду.

Прошла в свою комнату. Здесь всё было так же, как перед моим уходом. Только вещи были на своих местах, а не разбросаны. Как же давно я здесь не была! Кажется, целая жизнь промелькнула, а моя комната все та же.

Скинула с себя опостылевшие вещи и с непередаваемым блаженством влезла в простую белую футболку и узкие джинсы. Вот это кайф! Мои любимые вещи! Счастье-то какое! Полюбовалась на себя в зеркало и замерла в изумлении. У меня снова были мои родные русые волосы с рыжеватым отливом и голубые глаза. Задорно себе подмигнула и пошла обратно.

Вернулась на кухню и обнаружила бабушку у плиты.

— Ты чего, ба? — удивилась. — Я вроде сама хотела тебе чай сделать.

— Да ты садись, — отмахнулась она, — устала небось с дороги. Сейчас я тебя накормлю.

— Я только из-за стола, — заняла свое любимое место у окна. — У Рамины завтракала. Но чай с тобой с удовольствием попью. Там ведь нет этого напитка. Представляешь! Только какой-то горький травяной отвар.

Бабушка рассмеялась и заварила мой любимый черный чай с бергамотом.

— Держи, — поставила на стол мою чашку с котятами. — И конфеты твои любимые есть.

— Спасибо, ба, — от души поблагодарила ее, наслаждаясь домашним уютом и давно привычными вещами. — Ты садись. Не стоит из-за меня беспокоиться и суету наводить.

Мы сидели и пили чай, и это самое простое, казалось бы, действие возвращало меня к жизни, стирало из моей памяти все те неприятные события, которые со мной случились, делая их размытыми, оставляя лишь хорошее и светлое, что хотелось сохранить в душе на долгие годы.

— Как ты после всего этого? — с тревогой спросила Валентина Петровна, когда я закончила свой рассказ, избегая чрезмерных подробностей.

— Сносно, — ушла от прямого ответа. — Ты лучше скажи, что там с моей учебой? Меня отчислили?

— Нет, что ты! — воодушевилась она. — Я через знакомых оформила тебе больничный. Причину указали — перелом голени. С этим пару месяцев точно можно на учебе не появляться. Так что никто не сможет тебе ничего предъявить, если, конечно, ты нагонишь пропущенный материал и все вовремя сдашь.

— Попробую, — задумчиво ответила. — Нужно будет еще разобраться, что там творится. Завтра поеду в Новосибирск и все выясню.

— Так скоро, — расстроилась бабушка. — Может, хоть пару дней дома побудешь?

— Я бы хотела сначала все дела уладить и определиться с планами на будущее, — мягко отказалась, — а потом уже отдыхать, если это будет возможным.

— Да, конечно, — снова опечалилась она. — Я понимаю.

Мы еще посидели немного, и я пошла проведать нашу живность, чтобы хоть чем-то себя занять. До вечера помогала бабушке по хозяйству, убиралась в доме и наводила кругом порядок. Перед сном приняла ванную, а потом отправилась отдыхать.

Уже лежа в постели, все никак не могла уснуть. Мысли о будущем не давали покоя. Нужно купить новую флейту. Старую, скорее всего, никогда больше не увижу. Завтра утром необходимо разобраться с больничным, получить справку и мчаться в Новосибирск. Что там меня ждет?

Постепенно мысли перескочили на наш разговор с бабушкой. Правильно ли я сделала, что не сказала ей о смерти мамы? Или нужно было все-таки сделать это? Так и не решив этот вопрос, заснула.

Глава 28

С утра бабушка сама пришла ко мне в комнату. Сонно на нее взглянула и улыбнулась. Я уже отвыкла от того, что кто-то родной и любимый может вот так меня заботливо будить по утрам.

— Доброе утро, ба! Спасибо! Мне очень приятно, что ты обо мне подумала.

— Ты какая-то странная, — с подозрением покосилась на меня бабуля. — Вставай давай. Мария Павловна с восьми сегодня работает. Позавтракаем и вместе пойдем закроем твой больничный. Нужно ей хоть подарок какой отнести. Так нам помогла с тобой.

— Конечно, — кивнула, подскакивая. — Я мигом. Только умоюсь.

Быстро позавтракали и вышли из дома. На дворе стоял октябрь. Дождь моросил со вчерашнего дня. Но ветра не было. Поежилась, накидывая капюшон куртки, и раскрыла зонт. Удивительно. Когда покидала дом в последний раз, царила августовская жара, а теперь совсем холодно стало. Скоро снег выпадет. Все меняется и не стоит на месте, и природа не устает из года в год напоминать нам об этом.

В поликлинику пришли к самому открытию. Доктора еще не было на месте, но вскоре она прибежала, отряхиваясь от забрызгавших одежду капель дождя.

— Валентина Петровна? — удивленно узнала бабушку. — Что-то случилось?

— Здравствуй, Маша, — улыбнулась бабушка. — Нет. Все в порядке. Внучке моей лучше. Ты не могла бы закрыть ее больничный?

— Конечно, — кивнула она. — Только переоденусь и вызову вас.

Возле двери в кабинет начал собираться народ, выясняя, кто последний. Мы сидели в ожидании вызова. Лампочка мигнула, и бабушка уверенно прошла внутрь, а я за ней.

Мария Павловна указала нам на кушетку, быстро пролистывая медицинскую карту. Мы заняли предложенные места. Доктор что-то размашисто написала в карте, оформила справку, поставила свою подпись и печать.

— Вот, держите, — улыбнулась она, протягивая листок. — Не забудьте поставить еще печати в регистратуре. Не болейте.

— Спасибо тебе, Машенька, — улыбнулась бабушка, протягивая небольшую коробочку. — Это тебе. Используй утром и вечером. И все будет в порядке.

— Рамина делала? — лукаво улыбнулась врач.

— Она, конечно, — заверила ее бабуля. — Кто же еще? Сама знаешь, тут ничего подобного не найдешь.

— Передавайте ей привет и благодарность, при случае, — попросила Мария Павловна.

— Обязательно, — заверила ее бабушка. — Еще раз спасибо. И до встречи.

— Всего доброго.

— До свидания, — попрощалась и я.

Когда мы оказались на улице, спросила:

— Ба, а она что, тоже из наших?

— Из наших, из наших, — заулыбалась бабушка. — Ведьмы вместе должны держаться. А то как нам тут выжить, когда кругом одни проблемы?

— Да уж, — задумчиво отозвалась.

Бабуля проводила меня до остановки, но автобуса все не было.

— Ба, — обратилась к ней, решив все-таки во всем признаться, — я тебе вчера не сказала, но в другом мире мне удалось узнать кое-что о маме.

— Эх, Ася, Ася, — тягостно вздохнула она, потрепав меня по волосам. — Спасибо, конечно, что ты такая добрая и чуткая, не стала тревожить старуху горестной вестью. Но я давно в курсе, что Лизы больше нет. Родовой амулет сообщил о ее кончине пять лет назад. Тебе говорить ничего не стала, ты и так считала родителей погибшими. Но с тех пор я скорблю о ней. Ты одна у меня осталась. Только надолго ли? Сейчас в Новосибирск уезжаешь, а потом выйдешь замуж и переедешь, куда муж позовет. Не уверена, что смогу ужиться с еще одним зятем. Твой отец неплохой человек, но родным он мне так и не стал.

— Ба, — бросилась ей на шею, — прошу, не говори так! Я тебя очень люблю и никогда не брошу. В Новосибирске разведаю обстановку и подумаю, как лучше все устроить. Договорились? Только не грусти! Это вредно для сердца.

— Ладно уж, — улыбнулась она сквозь слезы. — Беги. Вон автобус твой идет.

— Не скучай! — крикнула со ступенек подошедшего автобуса. — Скоро вернусь!

До Новосибирска добралась только к двум часам дня. Деканат был закрыт на перерыв. И мне пришлось забежать в ближайшее кафе, чтобы перекусить и дождаться открытия. Заказала себе салатик, чай и пирожное тирамису. Официант быстро принес заказ и умчался к другим посетителям.

С аппетитом проглотила салат и уже хотела приняться за свой любимый десерт, как мое внимание привлекла группа молодежи, которая, что-то громко обсуждая, ввалилась в зал. Среди них был мой однокурсник Витька. Встречаться с кем-либо из знакомых мне не хотелось, поскольку неминуемо пришлось бы врать о несуществующей болезни, объясняя мое длительное отсутствие на учебе. Быстро отвернулась к окну и сделала вид, что ничего вокруг не замечаю. Авось пронесет и Кощей меня не заметит. Но не тут-то было.