В книгах Библии упоминания о проказе встречаются несколько раз. К более древней дате нас отправляет библейская история царя Иова, правившего в Едоме (Иов. 1–42; Лев. 13, 14). История разворачивается к востоку от Палестины в 1700–1650 годах до нашей эры. При беседе с сатаной Бог говорит об Иове как о непорочном, справедливом и правильном человеке. Сатана высказывает сомнение, останется ли таким Иов после ряда тяжких испытаний, второе из которых коснулось тела и было связано с появлением болезни: «И отошел сатана от лица господня, и поразил Иова проказою лютою от подошвы ноги его по самое темя его. И взял он себе черепицу, чтобы соскоблить себя ею, и сел в пепел (вне селения)». Сам Иов характеризует свою болезнь так: «Тело мое одето червями и пыльными струпами: кожа моя лопается и гноится».

Исследователи предполагают также, что библейское понятие проказы могло включать и другие заболевания, которые в настоящее время рассматриваются как самостоятельные. В некоторых случаях под проказой в Библии подразумевается псориаз (psoriasis vulgaris). Например, перед тем, как отправить Моисея с Аароном к старейшинам сынов Израилевых (Исх 4:6), Бог демонстрирует Моисею болезнь: «Еще сказал ему Господь: положи руку твою к себе в пазуху. И он положил руку свою к себе в пазуху, вынул ее, и вот, рука его побелела от проказы, как снег». В настоящее время медицинской науке известно, что высыпания при псориазе, как правило, покрыты серебристо-белыми чешуйками, которые по внешнему виду вполне сравнимы со «снегом». Проказе же высыпания, похожие на снег, совершенно не характерны. Поэтому можно предположить, что когда в Библии высыпания на коже человека сравниваются со «снегом», речь идет все же о псориазе.

О причинах заболевания в Библии ничего не сказано. Стремление людей во что бы то ни стало избежать проказы объяснялось тем, что прокаженный на все время болезни считался нечистым в культовом отношении и поэтому отстранялся от участия в богослужении. Хроническое заболевание становилось тяжелым несчастьем и испытанием для больного. Так, прокаженный царь Озия «до дня смерти своей жил в отдельном доме и отлучен был от дома Господня» (4 Цар. 15:5). Прокаженные должны были носить разодранную одежду, ходить с непокрытой головой, быть закрытыми «до уст» и при появлении людей кричать: «Нечист! Нечист!» (Лев. 13:45).

Что же делать, чтобы исцелиться от заболевания? Ответ можно обнаружить в книге Второзакония, где говорится: «Смотри, в язве проказы тщательно соблюдай и исполняй весь [закон], которому научат вас священники левиты; тщательно исполняйте, что я повелел им» (Втор. 24:8, 9). Также путь к исцелению приводится при описании времен пророка Елисея (852–841 до нашей эры), когда «много было прокаженных в Израиле»: предводитель войск царя Сирийского Неемана был поражен проказой, но исцелился, совершив 7 раз омовение в Иордане.

В средневековье эту болезнь называли «императорской» или «розой дьявола с острыми и болезненными шипами». Обладателям шелушащихся островков на теле иной раз приходилось надевать капюшон с колокольчиками для обозначения своей болезни и навсегда покидать родные места. Такая изоляция связана с главным средневековым симптомом лепры – невозможностью исцелиться: после различных вариантов лечения облегчение не наступало и больному выносился «приговор».

Считалось, что лепра передается воздушно-капельным путем, поэтому осматривавшим больных советовали прикрывать лицо. Интересно, что судьбу больного человека определял не врач, а священнослужитель: если он видел, что багровые пятна расплывались по телу, то ставил диагноз – «нечист». При этом в европейских странах мессу по больным служили так, будто они были уже мертвы. В середине XIII века положение изменилось и в Европе появились профессиональные врачи. Они занимались не только лечением, но и профилактикой – могли рекомендовать пациенту индивидуальную диету или правила гигиенического ухода.

Чтобы поставить диагноз, человека расспрашивали об ощущениях, внимательно осматривали и ощупывали все тело. Так обнаруживали те самые участки кожи, потерявшие чувствительность. Иногда процедуру осмотра завершал судебный процесс, который решал дальнейшую судьбу пациента: признают ли его здоровым и отпустят на свободу или окончательно объявят больным и подвергнут общественной изоляции.

Основными рекомендациями для облегчения самочувствия больных было следующее: избегать холода и жара, соленой, кислой и пряной пищи, сексуальное воздержание. Медики с самыми радикальными взглядами рекомендовали кастрацию, но решился ли кто-либо сделать это на самом деле исследователям неизвестно. В соответствии со средневековыми представлениями тела больных время от времени «очищали» – избавляли от «плохой» крови с помощью кровопускания. Лучше помогали водные процедуры: омовения и отшелушивание пораженной кожи. Иногда для облегчения симптомов медицинские трактаты предлагали весьма экзотические средства: например, богослов и знаток наук о природе Альберт Великий в XIII веке советовал снадобье из шкуры ежа, сожженной вместе с иглами. А Моисей Маймонид, мыслитель, раввин и врач XII века, считал, что умерить проявления болезни можно средством из высушенного мяса дикобраза.

Стереотипы о болезни и ее неизлечимость закрепили в средневековом мышлении негативное отношение к больным лепрой. Их изгоняли, считали отталкивающими и опасными, подозревали в самых разных преступлениях. Например, во французской провинции Лангедок в 1321 году сожгли 600 больных – из них лишь половину подозревали в инфекции. Тогда лепрофобию связали с бытовавшим антисемитизмом: пустили слух, что иудеи раздают больным проказой яд, чтобы те отравляли колодцы с целью заговора против короля.

Тем не менее у средневекового восприятия лепры была и другая сторона: большая ориентация средневекового человека на религию позволяла воспринимать физическое страдание как очищение души от грешных пороков, поэтому столь сильная болезнь служила гарантией спасения души после смерти. Отметины, оставленные болезнью, считали знаком избранности, особого благоволения Бога к несчастному. Считалось, что через недуг Господь давал человеку возможность прожить праведную жизнь, близкую к монашеской.

Один из первых лепрозориев возник в Армении: он был открыт еще в 260–267 годах нашей эры возле родников Арбенут женой армянского феодала Сурена Салауни – княгиней Авида. Лепрозорий вмещал 35 больных. Возможно, это самый древний известный нам лепрозорий, который позволяет говорить о распространении проказы в Закавказье в III веке нашей эры. Во Франции в 570 году нашей эры был открыт первый лепрозорий для людей высшего сословия, который считается самым древним в Европе.

Появление специальных медицинских учреждений для больных можно связать не с увеличением числа заболевших, а с повышением общей медицинской и гигиенической культуры и первых схем лечения болезней. Во многие лепрозории принимали как мужчин, так и женщин: они жили в разных помещениях, но вместе присутствовали в трапезной, в церкви и на общих собраниях для обсуждения насущных дел.

Вопреки распространенному мнению, средневековый европейский лепрозорий не был тюрьмой или местом заточения, а людей там не заточали на всю жизнь. В уставах многих заведений говорилось, что пациент может уходить за пределы территории, при этом его должен был сопровождать другой заболевший. Некоторые средневековые правители действительно устанавливали на своей территории правила полной изоляции больных, но так было не везде. Более того, не существовало общих норм, которые принципиально запрещали бы прокаженным контакты со здоровыми людьми.

На сегодняшний день, возможно, лучше всего сохранившийся лепрозорий в Европе – это музей госпиталя Святого Йоргеса (основан в XV веке). Здесь работал норвежский врач Герхард Хансен, который в 1871 году открыл возбудитель лепры. В 1872 году он опроверг господствовавшую тогда концепцию о наследственной передаче лепры. Хансен продемонстрировал, что изоляция больных имела строгое научное обоснование: болезнь вызывалась микроорганизмами, которые могли передаваться от человека к человеку. По рекомендациям врача в Норвегии больным запретили свободное передвижение по стране, они были обязаны оставаться в изоляции в больницах или сидеть дома. Такие меры показали высокую эффективность, и заболеваемость проказой резко упала, а норвежский опыт впоследствии переняли другие европейские страны.