– Лучшая подруга всегда предает в самую неподходящую минуту, – ляпнула Райка. – У меня поэтому нет подруг.

– Я почему-то не удивлена. Ты не умеешь общаться с детьми.

– Они все скучные и противные, – Райка села на корточки и обняла бобтейла за шею. – Какой же он красивый, мягенький, пушистенький. Миленький мой Максимчик! Максимусик! Мусик мой! Пупсик плюшевый! Люблю тебя сильно-пресильно. Слушайте, а если он окочурится, из него можно чучело сделать на память, чтобы в гостиной стояло?

– Рая, ещё одно грубое слово и лишишься планшета. И не смей даже думать, что с Максимчиком что-то случится. Он будет жить вечно.

– Прости, тёть Люсечка! Конечно, вечно. Он всех переживёт, и сдохнет от голода, когда никого на Земле не останется.

Люська хотела дать Райке подзатыльник, но помешал грохот на лестнице. Это Генка спускался со второго этажа и упал.

– Откуда в доме собака? – спросил он, держась за поясницу.

– Подбросили, – съязвила Люська.

Бобтейл поднял голову и уставился на Дронова.

– Почему он так подозрительно на меня смотрит? – Генка начал пятиться.

– Ты ему понравился.

– А, по-моему, как раз наоборот. Глеб, сделай так, чтобы он перестал пожирать меня взглядом.

Бобтейл вскочил на лапы и помчался к Генке. Наверняка он хотел всего лишь его поприветствовать, выказать, так сказать, своё собачье уважение. Но Генка этого не знал, как обычно он подумал о самом плохом, потому и побежал на второй этаж. Бобтейл за ним. Генка успел закрыть дверь перед самым носом собаки.

– Изыди! – голосил он из комнаты. – Фу! Брысь! Вон из дома! Тьфу-тьфу-тьфу!

Обежав коридор второго этажа и обнюхав всё, что только можно было обнюхать, раздосадованный бобтейл спустился вниз.

– Он здесь освоился, – сказал Димон, потрепав пса по мохнатой спине.

– Позавтракаем и вплотную займёмся Максимчиком, – хмыкнул я.

– Как скажешь, – выдавила из себя Люська. – Только завтрак сам себя не приготовит.

– А ты этим заниматься не будешь из вредности, я прав?

– Прав на все сто.

– Алис, будешь другом?

– Мог бы и не спрашивать, – Алиса уже собиралась идти на кухню, как вдруг Люська, зевнув, заявила:

– Алис, осторожнее там, утром на кухне бегала мышка. Не наткнись на неё.

– Мышка?! – у Алисы отпало всякое желание появляться на кухне.

– Да врёт она, Алис. Специально говорит, чтобы ты на кухню не заходила.

– Конечно, вру, – засмеялась Люська. – Иди, Алис, не бойся. Хотя может, я и не вру. Но какое это имеет значение.

– Глеб, вы с Димой сами себе бутерброды сделайте, – проговорила Алиса. – А я… мне вообще завтракать не хочется. Я должна учить сценарий, – и, озираясь по сторонам, будто опасаясь нашествие мышей-убийц, Алиска поспешила подняться к себе.

– Довольна? – спросил я Люську.

– Вполне.

– Ничего, Димон, сами справимся. Пошли, поможешь мне супер-завтрак забабахать.

– Кухню не взорви, – крикнула Люська.

На кухне я даже не успел подойти к холодильнику, как у меня зазвонил телефон. Иннокентий Иванович просил приехать к нему как можно скорее.

– Ну и денёк, – я взял банан и выбежал в коридор. – Димон, мне к Иннокентию за бумагами надо. Ты сам здесь готовь, окей?

– Это подстава, Глебыч! Самая настоящая подстава, – неслось мне в спину.

Люська сидела в кресле и гладила довольного бобтейла.

– Купим тебе в магазине всё необходимое, вымоем хорошим шампунем, и спать ты будешь в моей комнате.

– Я к Иннокентию, – крикнул я на ходу. – Приеду, поговорим.

– Как твоей супер-завтрак, вкусный получился?

На станции я купил себе горячий чебурек и утолил голод. Потом выпил холодной газировки и ощутил себя человеком. До Иннокентия Ивановича добрался, пребывая в хорошем настроение, взял у старика папку, намереваясь рвануть обратно. Не тут-то было. Иннокентия Ивановича прорвало на беседу, быстро уйти не получилось, пришлось два часа слушать истории, как последний месяц его терзало неуходящее вдохновение.

Пока старик пытал меня своими признаниями, Люська с Димоном решили прогуляться по посёлку. Бобтейл топал за ними.

– Знаешь, Люсь, Глебыч прав, собаку надо вернуть хозяевам. Ты представь, что было бы с тобой, потеряй ты такого лохматого друга.

– Я понимаю, Дим, но повторяю, у Максимчика нет хозяев. Он бездомный.

У ворот посёлка Максимчик вдруг громко гавкнул и подбежал к калитке.

– Ты куда? – забеспокоилась Люська.

Бобтейл выскочил через калитку.

– Дим, его надо догнать, иначе он убежит.

Максимчик бежал по дороге, оглядываясь назад. Видя, что ребята гонятся за ним, он гавкал, зовя их за собой.

– Хочет что-то нам показать, – осенило Димона.

– Или решил поиграть в догонялки.

– Нет, Люсь, определённо он куда-то нас ведёт.

Добежав до соседнего посёлка, бобтейл проскочил на участок с распахнутой калиткой и заскулил возле крыльца.

– Вот и хозяина нашли, – засмеялся Димон.

– Не факт.

– Факт, Люсь, факт. Твой Максимчик живёт в этом доме. Смотри.

Димон поднялся на крыльцо и постучал кулаком по дверному косяку. Бобтейл завилял хвостом. Прошла минута, дверь не открыли, тогда Димон дотронулся до ручки, опустил её, услышав щелчок.

– Хм, открыто.

Стоило двери открыться наполовину, как бобтейл прошмыгнул внутрь. Димон просунул голову в прихожую.

– Есть кто дома?

Бобтейл носился по комнатам, обнюхивая всё подряд, продолжая жалобно скулить. Под лестницей, ведущей на второй этаж, он сел на расстеленный полосатый коврик и трижды чихнул.

– Вдруг его хозяину или хозяйке плохо? – шёпотом спросила Люська, выглядывая из-за спины Димона.

– Надо проверить.

В доме никого обнаружить не удалось. На кухонном столе стояла чашка с недопитым кофе и бутерброд с подсохшим сыром. Машинально взяв бутерброд, Димон понюхал его и откусил большой кусок.

– Сдурел? – крикнула Люська.

– Не испортился ещё.

– Ты не у себя дома.

– У нас всё равно есть нечего, ты же отказалась готовить.

– Может, ещё по шкафам полазишь?

– Не перегибай палку, – Димон доел бутерброд, потёр ладони и кивнул в сторону выхода. – Пошли, нам здесь делать нечего.

– Стой, – Люська схватила Димона за руку, кивнув на настенный календарь. – Сегодня какое число?

– Шестое.

– Второе число обведено красной ручкой. И там что-то написано, – Люська, подвинула бегунок и прочитала: – «Магнолия. 15-00».

– Интересно, что за магнолия?

– Здесь недалеко есть кафе «Магнолия», – задумчиво ответила Люська, продолжая смотреть на обведённую двойку. – Получается, последний раз хозяева Максимчика были дома второго числа.

– По-твоему, они ушли и оставили дверь открытой?

– Я этого не говорила, – Люська вдруг поёжилась и потянула Димона в соседнюю комнату. – Надо выяснить, кому принадлежит дом. Дим, я могу ошибаться, но мне кажется, здесь что-то произошло.

На тумбочке стояла рамка с фотографией средних лет мужчины и бобтейла. Повертев её в руках, Димон утвердительно закивал:

– Хозяин твоего Максимчика.

Люська открыла шкаф и обвела взглядом одежду.

– Здесь только мужские вещи.

– Зайди в ванную комнату, посмотри, сколько там зубных щёток.

– Одна, – крикнула Люська спустя полминуты.

– Отлично, кое-что мы уже выяснили. Хозяин Максимчика… ну и дурацкое же имя, – скривился Димон. – Жил здесь один. Теперь не мешает узнать, кто он и куда подевался.

Бобтейл принялся громко лаять.

– Тихо! – шикала Люська.

Пёс не унимался.

– Предлагаю поскорее сделать отсюда ноги, – сказал Димон. – Мы с тобой оказались в чужом доме незаконно, если нас здесь засекут, не миновать проблем.

– Тогда я прихвачу с собой фотографию.

– Зачем?

– На всякий случай.

На улице Люська воровато осмотрелась по сторонам и кивнула на соседний дом.