— Ты не знаешь этого. Возможно, всё дело в физиологии. Прошло много времени с тех пор как... ну, ты понимаешь.

— Был ли у тебя вообще столь же хороший член, как мой? —  Он делает паузу. — На самом деле, наверное, никто так меня не распалял, как ты прошлой ночью.

Я вздыхаю.

— Похоже, мы просто решили вытрахать друг друга из головы.

— Поверь мне, это невозможно. Во всяком случае, то, что произошло прошлой ночью,  заставляет меня хотеть тебя ещё сильнее. Я хочу знать, какого это быть внутри тебя в каждой возможной позе.

Я борюсь с собой, чтобы не застонать, когда он опускает руку  на моё бедро и придвигается ближе. Он прижимается ко мне своим стояком, отчего мои сомнения укрепляются, в то время как у него становится крепче.

— Мы не можем сделать это снова, — запинаясь, заявляю я.

— Мы сделаем это снова примерно через три секунды. Поворачивайся. — Я делаю, как мне сказано, слыша,  как шелестит упаковка презерватива. Нокс вздыхает, надевая его на свой член. Я вздрагиваю, когда прохладная ладонь скользит между моих ног. — Ты такая мокрая.

Он не тратит время: приподнимает мои ноги и проскальзывает своим достоинством внутрь меня. Я постанываю, чувствуя каждый его дюйм, когда он начинает двигаться вперёд и назад.

Я подставляю бёдра навстречу его медленным движениям и вздрагиваю, когда он убирает мои волосы с плеча чтобы прошептать мне на ухо:

— Детка, хочу, чтобы ты была сверху, оседлала мой член и показала, что тебе всегда будет мало. Что касается твоей головы, ты никогда не вытрахаешь меня из своих мыслей.

Нокс выходит из меня и падает на спину. Когда я вижу его возбужденный член в моей влаге, я снова хочу его в себе.

— Может быть, мне просто стараться чуть усерднее, — говорю я, облизывая губы.

— Тогда приступай.

Ох, чёрт.

Как сказал Нокс, это обязательно должно было произойти... А то, что он лежит здесь и предлагает свой член, обязывает меня оседлать его, верно?

Я провожу ладонью по его члену, прежде чем, нервничая, опускаюсь на него. Он идеально меня заполняет, как будто мы два кусочка головоломки, предназначенные друг для друга.

Я медленно начинаю двигаться, но Нокс контролирует мой темп — то медленный, то страстный — пока мы оба не теряем  контроль.

***

— Я только сейчас кое-что понял, — говорит Нокс, глядя на меня сверху вниз. Он сидит, прислонившись спиной к изголовью кровати, а я прижимаюсь к нему. — И я чувствую себя эгоистичной сволочью из-за того, что не спросил раньше.

Три часа прошло с нашего утреннего секса. Мы лежали в постели и болтали, смеялись, рассказывали истории, и мне, наверное, никогда не было так хорошо. Не осталось ни следа от этой утренней неловкости. Мне невероятно комфортно в его объятиях и в его постели.

— Что именно? — спрашиваю я, нервничая.

Нокс живёт задушевными, сердечными разговорами. Я? Не очень их люблю.

— На кого ты учишься?

Я расслабляюсь. Простой вопрос.

— На социального работника.

— Почему социальный работник?

— У нас много лет работала домработница, Мэрилин. Она одна из самых бескорыстных людей, которых я когда-либо встречала.  У неё было двое приёмных детей, и я часто сидела рядом, пока она готовила обед, и слушала истории о её детях. Я не могла поверить некоторым из них. Они ужасны, прямо как в грустном кино, но только это чья-то реальная жизнь. Эти дети родились у наркоманов. Они были истощены и не ухожены. Мой отец приглашал их на праздники, чтобы задарить их подарками на Рождество и пасхальными корзинами. Я решила, что когда вырасту, то как Мэрилин стану помогать детям и менять их жизнь.

— Ого, это потрясающе. У тебя доброе сердце, и это замечательно.

— Поверь, я бы хотела сделать намного больше, но нужно ведь с чего-то начинать, понимаешь? Я хочу дарить детям уют, дать им некоторую стабильность.

Он проводит рукой по лицу.

— Я думаю, у меня иногда были тяжёлые времена, но когда слышишь такие истории, становится больно. Я был из тех детей, которые мечтали о новой обуви или даже о лишних деньгах, чтобы купить печенье на обед, но, по крайней мере, у меня была мать. Да и крыша над головой. Может быть это немного, но всё же что-то. — Он сжимает мой бок. — Ты изменишь жизни людей. Я уверен в этом.

— Таков мой план. — Моё горло сжимается, и я пытаюсь выдавить улыбку на лице. Я пытаюсь не думать об этом, потому что это убивает меня каждый раз.

— Что не так?

Я закрываю глаза и качаю головой.

— Ничего.

— Что случилось, Либби?

— Этот разговор напоминает мне о том, что я хотела сделать. Я планировала потратить своё наследство на открытие дома для сирот, которых ещё не усыновили. Детей постарше не так-то просто устроить. Я даже встречалась с риелтором, нашла идеальный дом, но всё рухнуло, когда отец потерял деньги. Я хотела изменить жизни детей, поэтому мне кажется, будто я их подвела.

От печали всё внутри сжимается, и я пытаюсь сдержать слёзы. Нокс берёт мою руку, поднимает её к губам и целует.

— Ты изменишь жизни с этими деньгами или без них, Либби. Ты уже изменила мою жизнь к лучшему, и она не будет последней. Ты озаряешь всё вокруг солнечным светом.

***

— Значит, ты встретишься со своим братом позже? — я спрашиваю Нокса.

Мы сидим друг напротив друга и едим поздний завтрак. Мы в Хьюстоне, и Нокс устроил трёхдневный перерыв в своём расписании, чтобы провести время с семьёй, пока находится здесь.

— Так запланировано, — отвечает он.

Я киваю и собираюсь спросить, нужно ли мне сделать что-нибудь ещё, но мой рот захлопывается от громкого стука в дверь.

— Я слышал здесь Нокс Риверс! Пустите меня внутрь! — кричит какой-то мужчина за дверью. — Эй! Я пришёл, чтобы Нокс Риверс расписался у меня на груди. Я заплатил охраннику пятьдесят долларов и заставил свою девушку раздеться для него, поэтому я требую автограф!

— Что за чёрт? — тихо шепчу Ноксу, чтобы сумасшедший за дверью меня не слышал.

Тот пожимает плечами.

— Похоже, очередной мой сталкер.

— Мужчина? У тебя и такие есть? — Раздаётся ещё один громкий удар. — Где носит Джорджа?

— Я отпустил его погулять по городу.

Я вскидываю руки.

— Отлично, в твою дверь долбится преследователь, а твой телохранитель шляется не пойми где. Может, позвоним в полицию?

— Просто открой дверь, Либби.

Мой палец указывает в мою грудь.

— Я? Хотят-то тебя.

— Ты ведёшь себя так, будто за дверью серийный убийца.

— Вполне возможно.

Он смеётся. Я подгибаю под себя ноги и задерживаю дыхание, когда он встаёт со своего места и открывает дверь. Нокс обычно осторожен в общении с психами, поэтому я не могу поверить, что он собирается встретиться с этим ненормальным.

В комнату врывается мужчина, и его рука немедленно поднимается ко рту.

— Боже мой! Нокс Риверс! Я твой самый большой поклонник, — тараторит он, прыгая на месте. Затем смотрит на меня. — А ты его девушка? Извини, но мне придётся покончить с тобой.

Нокс стоит в стороне, наблюдая за парнем с весёлой улыбкой.

Что я упускаю?

Я напрягаюсь, когда парень подходит ближе и протягивает мне руку.

— Истон Риверс, — представляется он. — Приятно с тобой познакомиться.

Он по-деревенски растягивает слова, что удивительно, потому что у Нокса нет и намёка на акцент.

Я перевожу взгляд на Нокса, а потом обратно на него.

— Ты брат Нокса?

Истон кивает.

— Тот, который симпатичней. И умнее.

— Тот, кто любит творить всякую дичь. Я узнал его по голосу.

— И ты не подумал, что будет мило мне об этом рассказать?

— Нет, было слишком забавно наблюдать, как ты истеришь. — Он смотрит на Истона. — Тебе нужно было прихватить нож.

Я отталкиваю Нокса.

— Обхохочешься.

— Это Либби, моя помощница, — представляет меня Нокс. — Как ты можешь видеть, она сама профессиональность.

— О, я много слышал о тебе, Либби, — улыбается Истон.

— Только хорошее, надеюсь? — спрашиваю я.