— Ты совершенно права. Я баловал младшего брата, ну, по крайней мере, пытался, но он не ведёт себя так, словно ему все позволено. Он изучает юриспруденцию и предпочитает оставаться в тени, вместо того, чтобы выпрашивать дорогое барахло и сидеть на моей шее до конца жизни. Единственное, он просит меня помочь ему с обучением, что я с радостью и делаю.

Удивительно, что его брат не хочет жить за чужой счёт.

— Я не знала, что у тебя есть брат. — Чувствую себя глупой из-за этого. — Похоже, он отличный парень с головой на плечах.

— Так и есть. Истон на пять лет младше меня. Ты познакомишься с ним, когда мы будем в Хьюстоне. Я пытался уговорить его поехать со мной в турне, но он берёт уроки летом и не хочет оставлять свою девушку. А что насчёт тебя? Есть братья или сёстры?

— Насколько я знаю, нет. — Он смотрит на меня, ожидая дальнейших объяснений. — Я не удивлюсь, если у моего отца окажутся внебрачные дети, о которых нам не известно, но на данный момент, я единственный ребёнок.

— А твоя мама?

— Ушла, когда мне было четыре. Она была не слишком успешной моделью и предположила, что ребёнок от моего отца — это её счастливый билет к сказочной жизни и славе. Вот только всё пошло не по плану. Она попыталась развести его на алименты, а потом потратить деньги на пластические операции и шмотки. Отец  взбесился и подал на опеку. Как только ей перестали приходить деньги, она и сама перестала приходить. — Я пожимаю плечами. — Когда я была маленькая, то мечтала, что она вернётся, но вскоре отказалась от этой идеи. Она даже не потрудилась выйти на связь, когда в новостях сообщили о проблемах моего отца с налогами и его тюремном заключении. А где твой отец?

— Он вроде твоей мамы. Сколько я себя помню, он всегда где-то пропадал. У меня даже не его фамилия. Когда он всё-таки приходил, то напивался и бил маму. Ему было наплевать на меня, пока я не стал знаменитым. Он даже ходил в редакции журналов и продавал им истории. Связывался со мной, чтобы выпросить денег. Я заплатил ему, чтобы он держал свой рот на замке и не приближался ко мне.

— О, вот это радость — иметь родителей-авантюристов.

Он поднимает свою бутылку пива в воздух.

— За тех, кому не повезло с родителями.

Я смеюсь и делаю то же самое, только бокалом вина.

— За тех, кому не повезло с родителями.

Когда мы выпиваем, Нокс встаёт за ещё одной бутылкой.

— Тебе налить?

Я качаю головой.

— Чем займёмся?

— Можем посмотреть фильм? Или Нетфликс?

Я с восторгом на него смотрю.

— Давай устроим Нетфликс-марафон!

— Нетфликс что?

— Ты никогда не слышал о Нетфликс-марафоне? — Он качает головой. — Это когда ты выбираешь сериал с миллионом эпизодов и смотришь его без остановки.

— О, так ты предлагаешь вместе посмотреть кино? Обычно так говорят, когда заманивают потрахаться.

— Я тебе не секс-марафон предлагаю. А Нетфликс-марафон. Это совершенно разные вещи.

— С одним и тем же результатом?

— Нет.

— Секс-марафон мне нравится больше.

— Его не будет. — Я хватаю пульт. — Ну, что бы ты хотел посмотреть? Комедию? Драму?

— На твой вкус.

— Уверен?

— Абсолютно. Покажи, как Либби устраивает Нетфликс-марафон

Я включаю сериал «Друзья», и мы начинаем Нетфликс-марафон.

Не знаю, сколько серий я посмотрела, прежде чем задремать.

***

Я распахиваю глаза. Комнату освещает только тусклый свет от настольной лампы. Тихонько зевнув и несколько раз моргнув, замечаю Нокса за письменным столом.

— Сколько время? — спрашиваю я, потягиваясь. — Я надолго вырубилась?

Он поднимает руку, чтобы взглянуть на часы на своём запястье.

— Третий час.

— Почему ты сидишь один в темноте?

— Пишу, — он улыбается. — И любуюсь тобой. Я решил, что ты будешь моей музой для новой песни.

Я закрываю лицо руками.

— Перестань на меня смотреть. — Могу только представить, как я сейчас выгляжу. Я храпела? С моим-то везением, я наверняка храпела, пускала слюни и болтала о нём во сне. — Тебе нужно поспать. У тебя скоро выступление.

Он качает головой и продолжает что-то строчить на бумаге.

— У меня хорошо идёт новая песня, так что я пока не лягу. Если хочешь, можешь занять мою кровать.

— Нет, диван вполне удобный.

— Врушка, но я не в обиде. Просто знай, что ты упускаешь возможность поспать на огромной, удобной кровати с простынями, которые пахнут рок-звездой.

Я закатываю глаза.

— Боже, они наверняка пахнут потом и герпесом, так что я, пожалуй, откажусь.

— Знаешь, что мне в тебе нравится?

— Сиськи?

— Они, конечно, изумительные, но ещё мне нравится, что ты говоришь то, что думаешь. Так немногие поступают. Обычно мне говорят то, что я хочу услышать, а это иногда надоедает.

— Мне кажется, очень сложно жить среди людей, которые постоянно целуют твой зад. 

Нокс

Либби протягивает мне полотенце, чтобы я вытер им пот со лба. Затем я получаю бутылку воды и выпиваю всё залпом. Чёрт, я и забыл, сколько тратишь сил и как устаёшь во время турне. С последнего прошло два года.

Стягиваю мокрую рубашку и бросаю её на диван в своей гримерной. Адреналин закипает в венах, когда я замечаю скользящий по моему телу взгляд Либби.

Я подхожу к шкафу и стягиваю с вешалки футболку.

— Два прошли, впереди ещё дюжина, — посчитываю я, натягивая футболку через голову

— Никогда бы не подумала, какой громкий визг могут воспроизводить фанатки, — хмыкает она, качая головой и присаживаясь. — Я-то думала, что фанаты моего отца были чересчур эмоциональными, но они просто мимы по сравнению с твоими. Клянусь, у меня барабанные перепонки чуть не лопнули.

— Девчонки обожают меня, — хвастаюсь, падая рядом с ней. Она задумчиво меня изучает, когда я наклоняюсь и провожу рукой по её мягким волосам. — Включая тебя, солнышко.

— Кстати о любящих тебя девушках. — Она спрыгивает с дивана, хватает свою сумку, копается в ней, но ничего не вытаскивает. — Угадай, что я нашла?

Она взволнована и полна энтузиазма тем, чем явно хочет козырнуть.

— Могу только догадываться, — отвечаю, потирая подбородок. — Но я надеюсь, что это либо мешок золота, либо билеты на чемпионат по бейсболу.

Она вытаскивает руку из сумки, и я вижу себя. Из меня вырывается стон. Я настаивал, чтобы их прекратили продавать лет десять назад, но люди до сих выставляют это на eBay и Amazon. Когда я только стал знаменитым, мама с Томасом уговорили меня согласиться на это.

Она поднимает игрушку в воздух и машет ей передо мной.

— Это ты... только кукла. Не могу решить, кто симпатичней — ты или Кен, но уверена, что вы бы оба подрались из-за Барби. — Она не может удержаться от смеха, и, несмотря на то, что смеётся она надо мной, это завораживает меня. Следует придумать больше поводов для её смеха, даже если мне придётся выставлять себя в невыгодном свете.

Я провожу рукой по своей груди.

— Очевидно же, что Барби выберет меня. Без вариантов. — Я встаю и забираю у неё куклу. — Насчёт этой фигурки. Где ты умудрилась её найти? Их перестали продавать много лет назад.

— Какая-то женщина принесла её с собой на концерт. Сначала она отказалась мне её продать, и это странно, учитывая, что она моего возраста.

— И всё же ты пыталась у неё это купить.

— Справедливое замечание.

— И как ты её убедила?

— Взамен я дала ей прядь твоих волос.

— Ты издеваешься надо мной?

Она вздыхает и снова падает на диван.

— Ладно, я дала ей пятьдесят долларов и твой неправильный номер телефона.

Я протягиваю ей куклу.

— Как же сильно ты, оказывается, хочешь спать со мной ночами.

— А вот и нет.

Я похлопываю её по ноге.

— Либби, тебе не нужно мне врать. Мы знаем друг друга достаточно долго, так что ты можешь признаться, что у тебя не просто извращённая одержимость куклами, а извращённая одержимость куклами с моим лицом и телом.