— За вас?! — посмеялась Комарова. — Я переживаю за Викторию Львовну!.. У вас помолвка на днях, куда мы, — она бросила на Орлова полный нежности взгляд, — уже приглашены. И мне бы не хотелось узнать о переносе в самый последний момент.

Я искренне посмеялся над ее словами.

— Уверяю, дата останется неизменной, — сообщил я. — Разыграем, Петр Васильевич?

До конца вечера мы больше не возвращались к серьезным разговорам. Было заметно, что отношения у моих бывших одногруппников уже сложились, и оба рады этому. А я просто наслаждался вечером в компании людей, которые и сами довольны, и от меня ничего не требуют и не ждут.

Да, у меня был пакет от адмирала, но Петр Васильевич о нем даже не заговорил. Да и Комарова больше интересовалась последней модой на Урале, чем моими экспериментами. Так что когда пришла пора прощаться и покинуть особняк Орловых, я был доволен проведенным временем.

— Благодарю, Петр Васильевич, Надежда Григорьевна, — прощаясь, поклонился я им поочередно. — Я отлично провел время, надеюсь, и вы тоже.

— Это было прекрасно, Дмитрий Алексеевич, — заверила меня Комарова. — Приезжайте к нам в любой момент.

Староста был более сдержан.

— Спасибо, что откликнулись на приглашение, Дмитрий Алексеевич, — сказал он, склоняя голову. — Для меня было честью принимать вас в гостях.

Сев в машину, я не стал открывать папку. Подождет до дома, никуда не денется. А вот информацию об отце Орлова стоило проверить. Адмирал прав, его время выходит, и скоро старость возьмет свое, как это ни прискорбно. И если мы будем вести дела с родом Орловых, в скором времени его главой станет Василий Викторович. А как можно вести дела с картежником?

Московская резиденция кайзера Германского рейха .

— Дорогой, я тебя предупреждала, — напомнила Анна Михайловна, лежа в ванной. — После того, как тебе прилюдно отказал княжич Романов, в нашем обществе тебе придется очень постараться, чтобы найти сторонников.

Рядом с великой княжной стоял столик с шампанским во льду и тарелка сыра с виноградом. После всех светских забот, которые закрутили Соколову после возвращения в Русское царство, девушке был необходим отдых.

Герберт фон Бисмарк подсел к супруге и провел кончиками пальцев по водной поверхности, разгоняя пузырьки пены.

— Романов правильно сделал, — заявил он. — Я бы на его месте тоже не согласился пустить чужака на свою территорию. Но ты же можешь немного сгладить острые углы между нами?

Он с нежностью взглянул на Анну Михайловну. Великая княжна улыбнулась в ответ и протянула руку принцу.

Герберт взял ее пальцы так нежно, будто они были хрустальными. Поцеловав самые кончики, принц прошептал негромко:

— Тот очаровательный домик, который тебе так понравится, достаточная награда за твои старания? — спросил он.

Соколова откинула голову на край ванны и прикрыла глаза. С тех самых пор, как принц взял ее в жены, Анна Михайловна ни в чем не знала отказа. И, разумеется, в их браке не было места любви, сплошная политика. Но великая княжна умела получать то, что хочет.

И принцу оставалось только мириться с ее аппетитами. Впрочем, Соколова еще ни разу не пересекала черту. Милые капризы, но ведь и Герберт фон Бисмарк не может себе позволить одаривать супругу всего лишь украшениями. Он принц великого Германского рейха, и подарки должны соответствовать статусу.

Так что в личном пользовании у Анны Михайловны уже имелось достаточно имущества, чтобы считать себя вполне обеспеченной дамой. Да и в немецком обществе на нее смотрели хоть и с черной завистью, ведь она заполучила принца, но и с пониманием. Соколова вела себя ровно так, как поступала бы на ее месте урожденная немка. Заботилась о своем будущем.

Протестанты слишком легко разводились, чтобы рисковать остаться ни с чем после того, как сама лишилась самого ценного для аристократки. И хотя супруг был более чем хорош во всех отношениях, но собственная безопасность стояла для Анны Михайловны превыше всего.

Безопасность собственная и рода Соколовых.

— Я посмотрю, что можно сделать, мой дорогой, — наконец, приняв решение, ответила великая княжна. — Налей мне еще немного шампанского.

— Конечно, — с улыбкой кивнул Герберт.

Принц прекрасно понимал, что его супруга оказалась заложницей положения. И если для Германского рейха этот брак сулил политические выгоды в виде союза с Русским царством, то для самого внука кайзера стал чем-то вроде способа отвлечься от бесконечных забот.

Анна Михайловна была единственной женщиной в его жизни, которой ему, принцу Германского рейха, приходилось постоянно добиваться. Игра была интересная и местами даже веселая, так что принц не возражал. В конце концов, от великой княжны требовалось дать законного наследника. И заплатить за это небольшими уступками было воистину недорого.

Соколова отпила из поданного супругом бокала и, улыбнувшись, подняла на него взгляд.

— Завтра вечером я получу нам обоим приглашения на одно очень важное официальное мероприятие, мой дорогой. Княжич Романов тоже там будет, так что у тебя будет возможность договориться с ним о какой-нибудь мелочи, — сообщила она. — И если ты действительно хочешь, чтобы от тебя не шарахались, как от чумного, сведи ваше общение хотя бы к рукопожатию. Запомни, княжич Романов — очень важная персона для нашего общества, и от того, как вы расстанетесь, зависит очень многое.

Герберт улыбнулся, опуская руку под воду. Его черная рубашка тут же промокла до локтя, однако пальцы нащупали то, что искали, и принц улыбнулся, наблюдая за тем, как медленно расслабляется его супруга.

— Я этого не забуду, дорогая, — сообщил он, после чего потянул девушку из воды.

Охнув, Анна Михайловна обхватила его руками и с блаженной улыбкой прижалась к широким плечам. Капли воды стекали с ее тела на пол, но ни она, ни он не обращали на это внимания.

Наступил вечер, а это значило, что даже в политическом браке пришла пора выполнять супружеский долг. Нужду в наследнике никто не отменял.

Посольство Римской империи в Москве. Княжич Романов Дмитрий Алексеевич .

Вечеринка ключников намечалась на семь вечера, так что я успел закончить со своими делами и приехать к назначенному времени.

Вытащив из шкатулки перстень, я не стал его надевать. Честно говоря, после разговора с отцом об этом обществе, хотелось вернуть подарок. Наваливать на себя еще какие-то обязанности — да к тому же не перед своей страной, а сразу всем миром! — было бы нереально глупо. Но и портить отношения с римской безопасностью, возвращая кольцо по почте, было верхом неприличия.

Покинув машину, я прошел к крыльцу. Почетный караул, сторожащий вход, даже не обратил внимания на меня, а вот за дверью встречал слуга.

Высокий и худой мужчина в униформе с гербами Римской империи и графства Кальдеро поклонился, приветствуя меня.

— Дмитрий Алексеевич, здравствуйте, — заговорил он с легким акцентом. — О вашем прибытии предупреждали, прошу вас следовать за мной.

Не возражая, я прошел за слугой через общий коридор. Посольство уже завершило работу на сегодня, и нас встречали лишь закрытые двери кабинетов.

А когда мы достигли конца коридора, у лифтов нас встретила охрана. Пара солдат Римской империи даже не пошевелилась, когда мой сопровождающий нажал на кнопку.

Створки раскрылись, и я прошел внутрь. Слуга графа остался снаружи.

— Вас встретят, Дмитрий Алексеевич, — с вежливой улыбкой сообщил он, нажимая на кнопку третьего этажа.

Кабина поднялась на самый верх. Здесь, по идее, должен был располагаться глава посольства, и обустроенный под нужды высокородного этаж был едиными покоями со всеми возможными удобствами.

А потому я сразу вышел в гостиную без фамильных гербов, только с символикой Римской империи. Это все же не частные владения.

Очередной слуга Ногаролы склонил передо мной голову.