Речь шла о конфликте, внезапно возникшем спустя почти пятнадцать лет, с началом осуществления в США официальной космической программы "Викинг", руководители которой ничего не знали о том, что Марс уже давно "обитаем".
Очевидно, проблемы наметились уже тогда, когда специалисты НАСА начали переводить в форму изображений снимки марсианской поверхности, выполненные орбитальным блоком американского космического аппарата "Викинг-1" в конце июля 1976 года.
Тайна "сфинксов" и загадочных пирамид была раскрыта и журналы всего мира облетел всем известный снимок "лица", левая сторона которого оказалась затенённой.
Последней "каплей" стали фотографии поверхности Марса, сделанные в двадцати четырёх километрах от посадочного модуля указанного "Викинга" - на них были запечатлены металлические обломки того самого разбившегося дисколёта с американским экипажем и следы от падения.
А на других фото, хорошо просматривалась разрушенная взрывом, стена пирамиды.
Чтобы избежать дальнейшей утечки информации, из Пентагона надавили и руководство НАСА моментально ввело строжайшие запреты.
Последовал весьма предсказуемый "научный" комментарий к изображению "головы Марса", который гласил: такую странную форму обычная скала приобрела в результате длительного воздействия сильного ветра, в совокупности с игрой солнечных лучей, создавших особые условия освещённости.
Отныне на любые сведения, касаемо "голов" и пирамид, было наложено табу.
Угрожали не только журналистам и писателям, но также радиостанциям и телекомпаниям, обнародовавшим невероятные данные о физическом устранении некоторых учёных, работавших над марсианским проектом 1962 года и приоткрывших завесу секретности, о пропавших без вести пилотах и о многом другом.
Позже полковник узнал из газетной статьи о том, что даже такому известному исследователю тайной деятельности НАСА, как Ричард Чарльз Хогленд, пытавшемуся донести до американской общественности правду о Марсе, всячески старались "заткнуть рот".
Мы увлечённо проговорили до пяти утра.
Спать оставалось всего пару часов, поэтому никто уже и не думал ложиться.
Пребывая в замешательстве, я попросил полковника назвать полные имена и фамилии астронавтов, летавших с ним на Марс, а также озвучить иные, наиболее значимые детали эпохальной экспедиции, в частности, уточнить некоторые технические характеристики дисколётов, но Петр Сергеевич ответил категорическим отказом.
Он улыбнулся и заявил, что и так рассказал мне слишком много и что больше мне, ради моего же спокойствия и не следует знать.
По прибытии поезда, мы тепло попрощались друг с другом на перроне Витебского вокзала и с тех пор я искренне жалел, что не попросил офицера предъявить хоть какие-нибудь материальные доказательства случившегося.
Незаметно прошло полгода.
Оглядываясь назад, я всё больше склонялся к мысли о неправдоподобности рассказанной мне истории.
Однажды, во время обеденного перерыва между лекциями, я стоял возле информационного стенда электротехнического факультета института, и переписывал себе в блокнот расписание учебных занятий на следующую неделю.
Проходившая в тот момент по коридору Инна Павловна, бессменный секретарь нашего деканата, неожиданно остановилась напротив меня и вежливо произнесла: "Зайди-ка в канцелярию, там тебе какое-то письмо пришло".
Через минуту, она передала мне запечатанный конверт, на штемпеле обратного адреса которого значилось: "С-Пб, НПО "Заря", а/я 418" и ниже -три заглавные буквы: "И.П.С."
Подойдя к окну и сгорая от любопытства, я аккуратно вскрыл его и осторожно извлёк старую цветную кодаковскую фотографию с потрескавшимися краями, переложенную с двух сторон плотной упаковочной бумагой.
Присмотревшись внимательнее, я удивился ещё больше!
С пожелтевшего от времени снимка, на меня смотрели три улыбающихся молодых человека лет тридцати, облачённые в космические скафандры с открытым шлемом.
Один из космонавтов - располагавшийся посередине, был как две капли воды похож на того самого полковника авиации, представившегося мне ранее в пассажирском поезде, Петром Сергеевичем.
Позади них, контрастируя с безоблачным синим небом, отчётливо выделялся серебристый металлический аппарат в форме диска, напоминающий "летающую тарелку".
Но настоящей кульминацией стало вот что: к фотографии прилагалась торопливо набросанная карандашом, небольшая сопроводительная записка, содержащая специально предназначенное для меня, краткое разъяснение, сформулированное с изрядной долей юмора: "ФОМЕ НЕВЕРУЮЩЕМУ ОТ ЧЕСТНОГО МАРСИАНИНА".
