– Я в курсе, – чуть насмешливо роняет Александр Георгиевич. – Но я спрашивал у Катерины. Она наотрез отказалась переводиться туда. А Вышка все-таки попрестижней мехмата.

– Там обучение только платное, – усилием воли не отвожу глаз.

Отмечаю небольшой аккуратный нос, высокие скулы и черные, будто бездна, глаза. А еще губы. Чуть припухлые и такие манящие. Так и хочется провести по ним пальцем. И по слегка небритой щеке тоже. Стоит только руку протянуть…

Господи, о чем это я? Человек ведет со мной серьезный разговор. А я опять, как ворона, о всяких глупостях думаю!

– Сколько? – смотрит он на меня чуть насмешливо. – Вроде недорого. Я узнавал.

– Триста двадцать тысяч в семестр, – выдыхаю я. – Отличникам скидки.

– Да, это немного, – кивает он. Трет подбородок, о чем-то размышляя, а затем интересуется серьезно: – А если вам подумать и перевестись туда?

– У меня таких планов нет. И у родителей я деньги просить не хочу, – мотаю головой.

– Почему? – тут же следует короткий вопрос. Словно выстрел.

– Папа считает, что нет смысла платить там, где можно получить бесплатно, – неловко улыбаюсь я. Можно еще добавить про медицинский, куда мне следовало поступить по настоянию семьи. Но обсуждать отца я ни с кем не хочу.

– Разумно, – медленно кивает Димиров. – Но этот принцип не касается образования. Если хочешь… – медленно тянет он, размышляя над каждым словом. – Я выдам тебе беспроцентный заем лет так на десять. Подумай. Обсуди с родителями. Это хороший вариант.

– Спасибо. Но нет. Я мечтала учиться именно в МГУ, – мямлю я как дурочка. Не даю себе даже возможности поразмыслить. Триста двадцать тысяч – огромные деньги даже для моей семьи. А для меня одной тем более.

– Посмотрим, – чуть недовольно бросает Александр Георгиевич. – В зимнюю сессию народ повылетает, и вас будет легче туда засунуть, – решает он. – Мне бы хотелось, чтобы Катя училась в ВШЭ. А она без тебя даже с места не сдвинется.

– Вы преувеличиваете, – мотаю головой. Но Дамиров верно подметил. Мы с Катей с детского сада не разлей вода.

– Вернемся к этому разговору позже, – морщится Димиров, видимо раздраженный моим упрямством. – Мне нужно поработать, – одной фразой возводит между нами барьер. И до самой Москвы что-то внимательно разглядывает в ноутбуке. А мне остается только отвернуться к окну. Невозможно все время пялиться на Катиного отца. Еще решит, что я идиотка!

В телефоне тренькает эсэмэска.

«Доброе утро, Настя! Как дела?» – пишет мама.

«Все хорошо. Еду в университет», – отбиваю сообщение.

«Удачи тебе, роднулька!» – приходит ответ.

«Спасибо, мамочка! Вам с папой тоже», – набираю я, смаргивая слезы.

И снова смотрю в окно. Машина на крейсерской скорости прет по московским проспектам и замирает около самой знаменитой из сталинских высоток.

С придыханием задираю голову, стараясь рассмотреть звезду на шпиле. Но ничего не получается.

– Станция «Альма матер». Приехали, – слышится рядом веселый голос Александра Георгиевича.

– Спасибо, – выдыхаю я, повернувшись. И снова натыкаюсь на пробирающий до костей взгляд Димирова. Где-то внизу живота тугой пружиной скручивается сладкое томление. Непонятное чувство. Даже страшно немного.

– Спасибо. До свидания, – причитаю я, стараясь справиться с внутренним жаром. – А где тут первый корпус? – распахнув дверь, спрашиваю обалдело.

– Вот он, – кивает Александр Георгиевич на главное здание. – Тебе в кабинет 1510. Сама дорогу найдешь? – В голосе сквозят забота и легкая насмешка.

– Найду, – выдыхаю я, ощущая себя полной дурой, и пробкой выскакиваю из мерса.

Сделав пару шагов, замираю в ужасе. Куда идти? Меня пропустят на входе?

Была бы Катя, мы бы вдвоем легко справились. А самой штурмовать МГУ страшновато. Но ничего не поделаешь! Надо идти.

– Настя! – раздается сзади голос Димирова, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности. Оказывается, машина никуда не уехала. И сам Димиров, и его охрана, не скрывая веселья, наблюдали, как глупая девочка из провинции таращится на главный универ России.

– Пойдем провожу, – быстрым шагом направляется ко мне Александр Георгиевич.

Сзади, как по команде, выпрыгивает из иномарок охрана.

– Нет, что вы? Я сама, – возражаю, пытаясь скрыть испуг.

– Ага. Я вижу, – серьезно кивает Катин отец. И взяв меня за руку, ведет к главному корпусу. Сердце уходит в пятки, как только мою ладошку берет в плен лапища Димирова. Все нутро переворачивается от избытка чувств, а сердце барабаном стучит в ушах.

Не вырываюсь. Нет смысла позориться, привлекая внимание к нашей маленькой группе. Иду рядом, еле-еле поспевая за высоким статным мужчиной.

И в глубине души ругаю себя за беспомощность. Чего тут боятся? Университетов я, что ли, не видела? Везде одно и то же.

Но нет! Сейчас все совсем иначе. Огромное здание давит на меня своей мощью, заставляет сгорбиться. Почувствовать себя песчинкой в людском потоке. Зазеваешься, и смоет волной. Только Димиров мощным буксиром тянет меня вперед, разрезая толпу, будто нож масло.

Паника уступает место спокойствию. Я не одна. Я под защитой. Хотя бы сейчас, в этот момент. Потом все наладится. И я, привыкнув, вольюсь в учебу. Но сейчас я искренне благодарна Катиному отцу за помощь. Занятой человек, а смог уделить время. Мой бы точно не стал заморачиваться.

Сосредотачиваюсь на ладошке, зажатой в пальцах Димирова. Кажется, весь мой мир сузился до соприкосновения наших рук. Тепло разливается по коже, заставляя трепетать. Усилием воли пытаюсь сконцентрироваться на главном.

МГУ! Я так мечтала учиться именно здесь. Задрав голову, смотрю на шпиль со звездой. Потом перевожу взгляд на башенки, стоящие чуть ниже. Таращусь на часы на башне и на скульптуры, украшающие фасад. До сих пор не верится, что я буду тут учиться.

– Говорят, их сам Гагарин отливал, – скупо улыбнувшись, кладет холеные пальцы на бронзовую ручку двери Александр Георгиевич. Распахивает передо мной тяжелую створку.

И войдя в холл, украшенный мраморными колоннами и люстрами, протягивает застывшему по стойке «смирно» охраннику красные корочки.

– Проходите, – нажимает тот на какую-то кнопку. Запрещающий знак вертушки тут же сменяется зеленым цветом.

– Тебе бы пришлось звонить в деканат. Пока бы выписали пропуск, полдня бы прошло. А так быстро мы проскочили, – наклонившись ко мне, усмехается Димиров. Пропускает меня вперед. Но и сам ни на шаг не отстает. Словно боится потерять меня в толпе. Идет следом, до минимума сократив дистанцию. Я даже слышу его дыхание. И парфюм, от которого до сих пор сносит крышу.

Снова взяв за руку, через мраморный холл ведет к лифтам. Основная масса не обращает на нас никакого внимания. Но некоторые аж останавливаются, увидев знакомое лицо. Радостно кивают Димирову, а затем концентрируют внимание на его спутнице. То есть на мне. Исподволь ловлю оценивающие взгляды, прощупывающие меня насквозь.

«Кто ты такая? – будто спрашивают холеные гламурные цыпочки. – Почему оказалась рядом с самим Димировым?»

«Самозванка», – проносится эхом у меня в голове. Но пытаюсь запомнить каждый момент этого удивительного шоу. Больше оно никогда не повторится. Я иду за ручку с очень крутым мужиком. И как дурочка, фантазирую.

Он – мой муж, а я его жена. И ничего нет особенного, если в первый день он проводит любимую женщину до деканата. Нельзя? Почему? Для настоящей любви нет законов!

«Стопэ», – прошу собственную фантазию. Иначе я умом тронусь. Пойди потом разбери, где реал, а где мои глупые мечты.

На небольшой площадке толпится народ. Студенты подшучивают друг над другом, несмотря на парочку насупленных преподавателей, ведущих между собой серьезную беседу. Замедляю шаг, немного не доходя до первого лифта.

И тут же слышу над самым ухом раздраженный глухой рык: «Настя, не тормози». Димиров собственнически дергает меня за руку. И ведет к лифту, который уже оккупировала охрана и оттеснила прочь непонятливых.