– О, Антоха! А ты откуда? Мы думали, ты плавать пошёл, – машет ему рукой та самая брюнетка, затем замечает меня и удивлённо приоткрывает рот. Мне даже удаётся заметить её мимолётный толчок локтём в бок своего спутника.

– Маш, да если б я всё это время плавал, то у меня бы уже жабры выросли покруче, чем у Ихтиандра, – ухмыляется Бес, натягивая футболку. – Просто захотелось пройтись по местам юности. Кстати, знакомьтесь – Кира, мой самый дорогой человечек.

Я немного теряюсь, когда Антон покровительственно обнимает меня со спины. Теряюсь настолько, что имена присутствующих транзитом проносятся в моём поплывшем от нежности мозгу, не запоминаясь даже приблизительно. Его сердце размеренно стучит у моего затылка, как бой курантов в честь нашей новой жизни. Мне стыдно перед собой за свои по-детски глупые мысли, стыдно перед его друзьями за отрешённый вид, но прекратить это сумасшествие может только чудо. Или хмурый взгляд брата Егора.

– Антон, отойдём на минутку?

– Сань, да нормально всё, – отмахивается Бес, но в голосе проскакивает изрядная доля напряжения, которая, как по цепочке передаётся и мне.

– Сомневаюсь, – шатен скользит по его скрещенным над моей грудью рукам быстрым осуждающим взглядом и, тихо ругнувшись, качает головой. – Пил я, а чудишь почему-то ты.

– Нормально всё, – с нажимом повторяет Бес.

Похоже, не о том я всё это время беспокоилась.

– Антон, я в сторонке подожду, ничего страшного, – не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб понять, что мне здесь никто не рад. Я аккуратно высвобождаюсь из его рук и отхожу к оставленным в стороне машинам. Не хочу угнетать ни себя, ни окружающих.

– Кира, постой! – быстрым шагом нагоняет Антон. – Саня, когда выпьет, тупить начинает. Не принимай на свой счёт. Садись.

Он открывает передо мной переднюю пассажирскую дверь глянцево-чёрной машины. Я в марках автомобилей плохо разбираюсь, но эта явно не из дешёвых. Тем непривычней видеть Беса, по-хозяйски уткнувшегося лбом в её руль. Никогда бы не подумала, что некогда перемазанный мазутом, чумазый пацан, в будущем будет так органично смотреться на водительском месте подобного авто.

– Я что-то не то сделала? – осторожно провожу пальцами вдоль его шеи, спускаясь за шиворот, к ставшей неразборчивой во тьме татуировке. Свет в салоне он включать не стал, музыка смолкла ещё до нашего появления, тишина висит такая, что слышно сверчков, стрекочущих снаружи. И то, как он дышит напряжённо. Нервничает.

Не успеваю я опомниться, как Бес нависает, обхватывая моё лицо руками, чтоб прижаться отчаянным поцелуем к губам.

– Саня, чтоб его... – голос парня звучит глухо и зло, и я борюсь с желанием полезть к нему с расспросами, но вовремя прикрываю рот. Не хочу добавлять к его проблемам лишнюю возню с моей нервозностью. – Дай мне ровно три минуты, и мы уедем.

Машину он запирает, словно боится, что я сбегу. Отводит Саню в сторону и пока тот пьяно жестикулирует, что-то доказывая, молча буравит взглядом водную гладь. Наконец, дружеским похлопыванием по плечу прерывает собеседника и, так же не глядя, бросает от силы пару слов. Реакция шатена бесценна. Он пытается покрутить у виска, но нетрезвой рукою попадает себе в глаз. Обиженно плюёт на свои же шлёпанцы и, кинув в сторону Беса недоверчивый взгляд, плетётся обратно к костру.

– Иногда имеет смысл уйти по-английски, – ободряюще улыбается Антон в ответ на мой недоумевающий взгляд и садится за руль.

Что-то неуловимо меняется в его настроении. Некая скованность пронизывает его движения и пытаться её скрывать не имеет смысла. Бес и не скрывает. Сосредоточенно ведёт машину, рвано виляя по кочкам и колдобинам, лишь изредка бросая в мою сторону рассеянные взгляды.

– Антон, мне бы позвонить, – несмело прерываю затянувшееся безмолвие. Нужно предупредить Дарью Семёновну, чтоб меня сегодня не ждала, ей после выписки лишние волнения ни к чему.

С другой стороны, согласие переночевать у Антона уже не кажется такой хорошей идеей. Он протягивает свой телефон, а меня так и подмывает попросить, чтоб подбросил меня домой. Только вместо этого упрямо набираю заученные цифры и заверяю встревоженную женщину в том, что со мной всё в полном порядке. Не в моих правилах менять принятые решения.

Антон плавно тормозит у своего чистенького, ухоженного подъезда. Галантно открывает дверцу и помогает выбраться из машины. Почему-то именно сейчас, на фоне этого высокого, ухоженного парня, я в своей мешковатой одежде кажусь себе особенно жалкой и неуместной. А он будто и не замечает ни моих потёртых джинсов, ни стоптанных босоножек, ни встрёпанных волос. Ведёт за руку к двери и глазами смотрит такими шальными, что вся робость куда-то вмиг пропадает, и я чувствую себя звездой на красной дорожке.

Вылизанную до блеска прихожую и не узнать. Ни следа былого беспорядка на сияющих чистотой поверхностях. Глаз радуют цветущие в керамических горшках белоснежные орхидеи, явно купленные недавно, так как в прошлый свой визит я ни одной не пощадила. Надо же, Бес не поленился, заменил их. Быстро он всё здесь причесал. Я тихо вздыхаю, встречая в отражении зеркального шкафа свой виноватый взгляд. Сейчас мне стыдно за свой поступок.

– Мышонок, я заварю чай, – бросает Антон, исчезая за дверью кухни, и уже оттуда спрашивает: – Я помню. Тебе без сахара и желательно с молочным шоколадом. "Мишка на севере" подойдёт?

Помнит. Я счастливо улыбаюсь, собираясь ответить, но вместо этого смущённо отступаю на шаг.

– И мне заодно кофе свари, Антош, можно без десерта, – с кривой усмешкой просит вышедшая из спальни девушка. – Твоих губ будет достаточно.

Даже не девушка – королева. Мисс страны, как минимум. Рубашка Антона, через которую бесстыдно просвечивает высокая грудь, режет глаза до кровавых слёз, а кокетливо разъехавшиеся полыеговещи обнажают плоский живот, украшенный серьгой в форме жар-птицы, и шикарные кружевные стринги, каких мне вживую и видеть-то не доводилось. Незнакомка настолько красива, что впору завыть. Я и вою, но про себя, на деле же стою столбом, ресницами хлопаю, и в голове одно желание – врезать себе, да со всего маху, чтоб перестать так откровенно и беспомощно её разглядывать

– Оля... – к чести выглянувшего из кухни Антона он теряется всего на мгновение, прежде чем позволить ей обвить себя руками, точеными, с идеальными алыми ногтями и лёгким, ровным загаром. И все внутренности разом сводит и обжигает кислотой, так травит неприкрытая нежность в её свинцово-серых глазах. – Какими судьбами?

– Соскучилась, Антош, – мягко мурлычет девушка, мимолётно целуя его в губы. В те самые губы, которые с таким исступлением ласкали меня всего час тому назад. – Не знала, что у нас гости. Представишь нас?

– Это Кира, – отвечает Антон, даже не оборачиваясь в мою сторону. – Моя... сестра.

Боже...

Больно-то как.

И я сгибаюсь, судорожно, как от удара под дых, опираясь рукой о безупречно гладкую стену. Словно в замедленной съемке наблюдаю за чужим идеальным миром, в котором я всего лишь залётный гость.

*Текст песни "Звезда" группы 25/17

– Какая ещё сестра?! – фыркает Ольга и переводит взгляд на меня, всё такой же пренебрежительный, только теперь уже с налётом возмущённой неприязни. – С того света вернулась что ли?

– Не забывайся, – огрызается Бес, сбрасывая цепкие руки со своих плеч. – Давай нормально поговорим, без этих твоих истерик.

– Да как же вас? – бормочу, безуспешно сражаясь с мудрёными замками на массивной двери, а те, как назло, совсем не спешат поддаваться. В голове одна мысль – бежать. Нестись сломя голову, так чтоб ветер в ушах свистел, лишь бы заглушить болезненный хрип, рвущийся с измолотого в фарш сердца.

– Ты останешься здесь! – властно велит Антон, перехватывая мои предплечья, чтоб развернуть к себе. Я рвусь из его рук, но он держит крепко. И глазами смотрит дикими, как у зверя подстреленного. А меня в дрожь кидает. Не от страха, от обиды. На него, на неё, на себя. Только о случившемся на крыше всё равно не жалею. Никогда ещё я не была так кричаще счастлива. Вспоминаю и слабость накатывает, не оставляет сил ни вырваться, ни оттолкнуть.