Мог ли он не заметить перед носом чудовище страшнее всех, что когда-либо встречал?

В конце концов, на подозрения он имеет право. Суеверия не уходят из людских умов веками, и до сих пор чего только не пишут о вампирах, взять даже полку в любом книжном магазине. От ужастиков до дрянных любовных романов, все как один утверждают об ужасных, коварных монстрах — и так-то оно так, Геральт не идиот, чтобы отрицать. Учитывая годы работы Региса, и не придерёшься к его выдержке. Впрочем, рано делать выводы.

Допустим, его случай исключение. Но в одном люди правы: те вампиры, что существуют, всё ещё опасны. Низшие портят овощные лавки и банки, бруксы запросто уничтожают зазевавшихся ночных прохожих… С одной такой Геральт сталкивается вечером, в морских доках, по координатам, скинутым Эскелем. Стоило заняться делом раньше, и потому он здесь, в день, который лучше для вылазки не придумаешь: ночь стоит ясная, и внимательный глаз луны пристально наблюдает за тем, как он идёт по следу.

Девятнадцать убийств на счету трудно оставить незамеченными. Особенно подобные. Мужчины, от двадцати до сорока пяти, молодые, не женатые, проблемы с алкоголем или наркотиками, возможна судимость. Дамочка действует, как прожжёный серийник, и ему это только на руку. Он обнаруживает следы у одного из контейнеров, там, где, по словам местных работяг, в недавнее полнолуние пропал один из рабочих. Баллон с серебряной пылью холодит тело под кожаной курткой, и у него едва остаётся время, чтобы прислушаться к рефлексам.

Ш-шурх, мелькает над головой тень, и девушка в оборванном платье — нет, тварь — с металлическим лязгом прыгает на него с верхушки одного из контейнеров.

Чудовищный, нечеловеческий визг сразу бьёт по ушам, проносясь по прибрежной глади, отскакивая от рифлёных стенок, и Геральт мгновенно снимает Кольт с кобуры под курткой. После пыли он, конечно, начнёт с пуль: подстрелит сучку, чтобы та хоть немного ослабла, а потом подключит M4*, сейчас держащийся на ремнях за спиной. План удаётся продуманный и знакомый, как по учебнику — если бы у них, конечно, были учебники с пересчётом на современность. Привычный способ восстановить справедливость. Девятнадцать трупов, в конце концов, вполне заслуживают девятнадцати выстрелов.

Искупление, вспоминает он прежде, чем достать М4.

Прыжок — резкий, хищный, и новый выстрел. Куда-то… похоже, в живот, пусть рана и частично затягивается. Чёрт, пора доставать пыль, и он с лёгкостью нажимает на кнопку баллона, нацелив на невидимую тень. Тут же обращающуюся зримой, хрустящей меняющимися костями… Чудовищной, и потому знакомой, как никогда.

Искупление.

За что?

Жар боя бурлит под кожей, натягивает мышцы канатами. Рывок, поворот, выстрел; приходится пригнуться, чтобы тварь не снесла когтями башку. Какое-то время они так и кружат вокруг друг друга, как два не поделивших территорию зверя; слишком похоже на любой фильм с Animal Planet, что он смотрит по пятницам. Слишком настояще для каких бы то ни было спецэффектов.

Искупление, крутит Геральт в голове мысль, когда добивает бруксу последними выстрелами и с досадой замечает брызги крови на свежепостиранных джинсах. Уже в машине он отписывается заказчику, ставит радио на первую попавшуюся волну и с удовлетворением слушает, как урчит тёплый мотор. Show me mercy and comfort me, печально завывает в динамиках мужской голос очередной поп-группки, пока он рассеянно выруливает на трассу, едва не попадая на встречную полосу.

Хочется отрубить песню, наводящую на невесёлые мысли, но отчего-то не поднимается рука. Никогда ещё путь домой не заставал его в подобном раздрае, — и это с учётом удачной охоты.

I need to find redemption…

— Добрый вечер, Геральт, — с порога встречает его худая фигура в пижаме, — Мне поставить чайник?

— Неплохо бы. Нам всё равно надо потолковать, док. Начистоту.

Свет они не включают, и в слабом свете с кухни Регис выглядит не просто человечным, но ещё и чудовищно уставшим. Растрёпанное гнездо волос, выбившихся из неаккуратного хвоста, нездоровые круги под глазами… Тонкие ноздри даже не трепещут, стоит вампиру обратить внимание на джинсы Геральта, заляпанные кровавыми пятнами. Вид его напоминает в лучшем случае студента, готовящегося к сессии, в худшем — живой труп. По опыту Лютика, положения примерно равные.

И всё же чернота этих глаз не может не напоминать глаза мёртвой бруксы, оставленной им в доках. Сходство выходит… не пугающим, но тревожащим.

— При всём уважении, надеюсь, это не отнимет много времени, — ворчит Регис, — У меня экзамены в десяти группах, и я крайне обеспокоен подготовкой бланков.

— Пять минут, и будешь свободен, — отмахивается Геральт, снимая куртку, — Не ты один устал, как собака.

— Могу предположить, какие-то осложнения в работе?

— Да так, дохлая вампирша вдохновила на парочку мыслей, — и вот тут Регис наконец-то вздрагивает, улавливая, к чему он клонит. — Между прочим, девятнадцать убийств от какой-то обыкновенной бруксы. Дай угадать, истинно высший вампир удесятерил бы счёт?

— Боюсь, я не понимаю, к чему…

— Отвечай на вопрос, док.

— Что ж, — вздыхает Регис, — Как пожелаешь. В конце концов, этого разговора стоило ожидать. Идём, не стоит обсуждать такие темы впопыхах.

Кухня встречает их тёплым светом лампочек гарнитура; гремят кружки, и обстановка кажется удивительно уютной, вопреки всем законам логики. Поразмыслив, он заглядывает в холодильник: полки оказываются пустыми, если не считать коробки безлактозного молока. Чёртов упырь сожрал все его запасы, что ли? Потрясающе, просто фантастика. Мысленно Геральт уже злится, что тот его не предупредил, — и вдруг вспоминает, что так и не записал мобильный номер Региса.

Ладно, Лютик всё-таки прав насчёт его характера. Впрочем, раньше никто не жаловался.

— Не знаю, как ты, а я заказываю пиццу. Ты рассказывай, рассказывай, — напоминает Геральт, выуживая смартфон и отыскивая приложение доставки. Видно, что Регис порывается заглянуть в экран, с любопытством глядя на его манипуляции, но потом возвращается к теме.

— Говоря о привычке пить кровь, в бурную пору моей молодости девятнадцать даже не считалось числом, Геральт. К сожалению, счёт шёл на сотни, если не на тысячи. В среде высших вампиров это считается чем-то вроде сомнительного достижения… По моим наблюдениям, весьма близко к пивным вечеринкам в ваших пабах.

Двойная пепперони, тыкает на кнопку выбора Геральт и принимается редактировать состав. Сегодня, как никогда, хочется добавить побольше мяса.

— А ты, стало быть, был чемпионом?

— Не то достижение, которым мне хотелось бы гордиться, — опускает голову Регис, отвлекаясь на кипящий чайник. — Но да, когда-то трезвость для меня была понятием, лишённым смысла. Можешь себе вообразить, меня даже водили в общество анонимных алкоголиков. Вампирский аналог, разумеется.

Фраза вызывает у Геральта сухой смешок. Подумать только! Отчего-то вспоминается про Джека Потрошителя и прочих мясников прошлого. Как знать, может, эти сомнительные личности скрывали за собой вот таких любителей покутить от мира нечисти. Шут знает, что там творилось двести лет назад… или ещё раньше, когда Эмиель Регис по вампирьим меркам был совсем зелёным пацаном.

Убийцей, который сейчас преспокойно наливает себе чай с ромашкой на его кухне. Какая прелесть.

— И теперь, — поразмыслив, говорит он, — Я зачем-то должен верить, что ты и капли в рот не берёшь?

— Именно так, — мрачно кивает вампир. — Мой срок трезвости давно подтверждён как с моральной, так и с официальной стороны. Ох, да что же это я! Надеюсь, нотариальные заверения упредят все дальнейшие вопросы. Ты позволишь, Геральт?

— Что ещё за нотариальные…

— Да, их нужно было определённо предоставить раньше. Одну минуту!

Внезапно он исчезает — с хлопком, ничуть не скрывающим его природы — и через минуту возвращается, вновь воплощаясь в маленьком пространстве кухни. В руках его небольшая карточка, похожая на старый образец паспорта, — естественно, без фотографии. Регистрационная карта, гласит надпись на развороте, и Геральт с любопытством заглядывает внутрь. Когда-то он видел парочку у знакомых суккубих, но не особенно интересовался содержимым, — и чертовски хочет исследовать его теперь.