— О, напротив, я считаю автомобиль не лишённым своего шарма…
— Ещё бы, в твои времена и таких-то не было! Зелёный, Геральт!
В зад ему сигналит девица на новеньком Ниссане, и он давит в пол педаль газа, сразу перестраиваясь в правый ряд, чтобы не попасть в очередной затор. Ничего нового: поток студентов, все, как один, пристроившиеся в недешёвых внедорожниках, купленных на папенькины-маменькины кредиты. Лютик тоже их замечает и натягивает капюшон на голову. С его популярностью вообще удивительно, как он до сих пор не обзавёлся личным водителем и охраной — они с Ламбертом как-то видели, какой ценник выставляют за Лютиковы фото папарацци. На такое Геральт питался бы полгода.
Впрочем, завидовать нехорошо. При всём успехе Лютик частенько тяготится звёздностью, — и нет-нет, да и проглядывается в нём тот нелепый пацанёнок, которому Геральт помогал покупать камеру для первого ютуб-канала.
— Эй, оставляй! — вдруг вскрикивает он, — Давай погромче! Это же Билли Джин!
— Билли Джин насрал в кувшин, — ворчит Геральт, но подкручивает ручку громкости. Салон пикапа наполняет знакомый ритм, и Лютик вовсю начинает дёргаться в подобии танца, больше напоминающем эпилептический припадок.
— Ты варвар, Геральт. Смеяться над Майклом, королём сцены! Иногда я задумываюсь, почему мы вообще дружим. Это старая привязанность, как у пожилых супругов? Я терплю тебя, как надоевшую жену?
— Надо же кому-то покупать мне пиво, — парирует он и краем глаза ловит отражение в зеркале заднего обзора. На побитых молью сидениях красуется пустота.
Пустота, по странности, издаёт что-то, похожее на сдавленный смешок.
— Весело тебе?
— Удивительно, как мы не познакомились раньше, — тихо фыркает Регис, — Никогда не имел чести вступать в такой вид общения. Признаться, по сравнению с научными кругами… весьма бодрит.
— Просвещайтесь, доктор Терзиефф-Годфрой, — ёрничает Лютик, снова тыкая в светящийся экран. — Геральт, у нас по курсу Макдональдс! Я хочу пончик!
— Слипнется. И прикрой лицо, если не хочешь кривых фото от твоих фанатов.
— Нечему там слипаться, а ты всё-таки жлоб! Официально!
— Откровенно говоря, подобное вполне возможно, — вставляет свои пять копеек вампир, — Перианальный дерматит, между прочим, не самый простой диагноз. Не говоря уже о том, что его симптомы…
— Мелитэле, и он туда же. Регис, ты-то будешь пончик? Геральт купит на всех. Правда, Геральт?
Он паркуется у Макдональдса молча, зная, что не выдержит слушать очередной жалобный скулёж. Народу после рабочего дня тьма. Бесконечные гудки перебивают друг друга, галдят, как гогочущие гуси, — и кругом люди, люди, люди, кричащие, наглые… Потянувшись назад, Геральт достаёт куртку, во внутреннем кармане которой лежит бумажник, пухлый от гонорара. Рукава куртки всё ещё в слизи после боя, и он даже знать не хочет, из какой области тела та взялась.
Пока не замечает, с какой брезгливостью на сопливые потоки смотрит Регис.
Неудивительно, фыркает себе под нос Геральт. Нечего ему делать рядом со следами с трупа очередной твари, — да и на парковке Макдональдса, в сущности, тоже. В своём идеальном костюме, белоснежной рубашке и брюках с отглаженными стрелками Регис смотрится куклой, прямиком вынырнувшей из каталога супермаркета игрушек. И почему это он никого себе не завёл? Симпатяжка, чего тут скрывать, не слащаво-смазливый, но интересный. Необычный, что ли, будь у Геральта цель набиться ему в приятели.
Повезло, что ему глубоко начихать, что о нём думает эта неженка. Сейчас и отговорку выдаст, мол, его сиятельство в таких местах не ест…
— Благодарю, — вдруг тихо говорит Регис, — Но не вижу в том необходимости.
— Даже не вздумай! — возмущается Лютик, — Думаешь, я не заметил, что ты не обедал? Представляешь, Геральт, он готов сидеть в лаборатории сутками!
— При всём уважении, помимо исследования, мне нужно оформить множество доверенностей…
— Исследования? — прислушивается Геральт — и тут же получает ответ из двух голосов наперебой.
— А я не говорил? Регис собирается ехать в Нильфгаард, тестировать какую-то супер-методику…
— Не совсем так, но близко к тому. Мне необходимо подать заявку на грант от Имперской Академии, — поясняет вампир, — Только он позволит работать с новейшими магнитно-резонансными томографами. Видишь ли, их точность отслеживает электрические импульсы в участках мозга…
— …Если бы его ещё кто-то отпустил! Не похоже, чтобы наш ректор разбрасывался такими спецами!
— …Отвечающих за иннервацию нижних конечностей, патологии которых я и исследую. К слову, Лютик, Оксенфурт нуждается в сотрудничестве университетов. В моих интересах обеспечить его в полной мере…
— …И не умереть голодной смертью в процессе! Сомневаюсь, что Нильфгаард будет рад смерти светоча науки от истощения!
— Ёб вашу мать! — не выдерживает Геральт, — Я понял! Помолчите хоть пять минут, оба!
От усталости у него начинает гудеть в затылке. На секунду в салоне пикапа повисает тишина, и слышно только, как высокий фальцет выводит ноты в динамиках.
— Ну, не дуйся, — выждав паузу, не сдаётся Лютик. — Тебе тоже, кстати, не помешало бы сладкое. Вообще-то Геральт всегда рад разделить ужин с соседом, Регис! Разве не мило?
Прекрати пиздеть, одними губами говорит ему Геральт, но тот удачно прикидывается слепым.
— Похоже, тебе стоит уточнить у Геральта, верно ли ты понимаешь его намерения, — с нажимом произносит Регис, продолжая сверкать щенячьими глазами.
— Знаешь, я понимаю Геральта лучше, чем он сам, и прекрасно знаю щедрость его души. Он просто стеснительный, Регис. Всякий раз хочет сделать приятное — и как застесняется…
— И всё же, боюсь, я вынужден отказаться. Не хочется перебивать аппетит перед ужином.
— Одним пончиком? Это даже не смешно, Регис!
— Лютик, для особо одарённых! — второй раз за день произносит Геральт, — Регис только что вежливо послал тебя нахер с твоими пончиками. Дважды. Я беру кофе на вынос, и едем.
Конечно, его слова остаются пустым звуком. Он не слушает, как открывается дверь на пассажирском сидении, пока занимает очередь у окошка выдачи. Вереница людей перед ним ползёт ленивой гусеницей, и Геральт почти не вздрагивает, когда рядом встаёт невысокая фигура в тонкой куртке.
— Двойной эспрессо, — говорит он парнишке-менеджеру, и именно в этот момент на уши садится Лютик, натянувший на голову капюшон по самый подбородок.
— И три пончика, Геральт. Два шоколадных, с посыпкой, и клубничный Регису. Он в столовой только и делает, что берёт клубничный джем.
— Без тебя разберусь. Отвянь, будь добр.
— Ты ведёшь себя, как свин, — неодобрительно цокает языком Лютик. — Регис рассказал мне, что произошло утром. Ты снова устроил истерику на пустом месте. По-твоему, это нормальное поведение?
— Урокам вежливости не обучен, — сквозь зубы цедит Геральт, — Сперва научи манерам своего дружка, который чуть не спалил мне дом.
— И попросил у тебя за то прощения! Где твой элементарный такт, Геральт? Я и в жизни не привёл бы его к тебе, если бы не был в нём уверен! Неужели так сложно простить единичную оплошность?
— Господа, вы будете брать пончики или нет? — сонно спрашивает менеджер, но Геральт жестами требует подождать.
— Что ж ты сам-то его не приютил, бедняжку? Смотрю, вы отлипнуть друг от друга не можете. Рассказал бы ему, какое я исчадие ада, и дело с концом.
— Два шоколадных пончика, юноша, — неожиданно решает избежать ответа Лютик, — И один клубничный. Оплата по моей карте, пожалуйста.
Где-то под рёбрами начинает шевелиться гадостное чувство. Обычно Лютик не отступает в спорах, и резкое окончание разговора — дурной знак. Верный признак, что он крепко обидел друга… При том, что обидеть Лютика ещё надо постараться. Кофе и пончики в упаковке на вынос они дожидаются молча, и только по слабым намёкам мимики Геральт понимает, как крупно облажался.
Потому что Лютик не просто расстроен. Лютик, что случается крайне редко, по-настоящему зол.
