— Ты доумничаешься, — глухим голосом предупреждает Геральт. — Решил устроить мне утро охуительных открытий. С чем ещё мы не умеем обращаться? Телефон-то есть?

— Ты зря считаешь меня невеждой, мастер ведьмак, — с обидой в голосе отзывается Регис, — Произошедшее скорее исключение из правил, в остальном я прекрасно владею всеми доступными средствами техники. При необходимости ты можешь поинтересоваться о подробностях у Лютика. Как поручитель, он…

— Ах, Лю-ютик! Вот сейчас-то и позвоним нашему дорогому Лютику. Спросим, с какого же это беса он насоветовал мне в соседи криворукого придурка! Поручитель херов!

Вслепую Геральт тянется за мобильным в карман, вспоминает, что выпал из спальни в одних семейниках, снова ворчит и поминает недобрым словом всю Лютикову родню до седьмого колена. Кто ещё тут криворукий… Не уговори его друг, церемониться с Регисом он не стал бы вовсе. Нашёл, кому верить, чёрт подери, — кровососу, наплётшему ему с три короба заверений! А как сладко пел: банковский счёт, страховая…

Должно быть, эмоции выдают его с головой, потому что в кухне повисает ледяная тишина, напряжённая, как перед чтением приговора. Недолго же продлилась эта катавасия, — Регис и половины книг не расставил по полкам. Похоже, в эту секунду и тот думает о чём-то подобном. Странная эмоция мелькает в его точёных чертах: что-то, что Геральт вовсе не ожидает увидеть.

Страх, смешанный с неподдельным волнением. Настоящий испуг, который ни с чем не спутать.

Вот тебе раз. И отчего он так трясётся за свою шкуру?

— Прошу, давай уладим конфликт без Лютика, — тихо говорит вампир, — При желании ты можешь оформить штраф. Я готов возместить все виды убытков, если в том есть необходимость.

— Деньги твои мне нахрен не нужны. Для особо одарённых: пункт пятый про репутацию, а не про бабки.

— Уверяю тебя, это единичный инцидент, — горячо клянётся Регис, и глаза его, чёрные, как зимнее небо, светятся искренним сожалением. — Больше такого не повторится. Мои извинения, Геральт. Позволь мне восстановить твоё доверие ещё раз.

Пожалуйста, отчётливо сквозит в его виноватом тоне. Да так открыто, что Геральту становится сильно не по себе, будто он ненароком пнул месячного котёнка. Злоба выветрилась, и совесть уже шепчет — может, и зря он распсиховался? Дым почти выветрился, сигнализация смолкла, а сковородка… А, чёрт с ней, со сковородкой. Обидно, но теперь он вправе стрясти с Региса такую же в подарок.

По крайней мере, тот не юлит и не отнекивается, намереваясь улизнуть от ответственности.

— Это мы ещё посмотрим, — наконец произносит Геральт. — Заруби-ка себе на носу: ты здесь на птичьих правах, Эмиель Регис как-то там что-то там. Считай это первым предупреждением. Повторишь, и я не послушаю ни Лютиков, ни хуютиков.

И приправляет слова саркастичной усмешкой, давая понять, что она может перерасти в злобный оскал. Благо, Регис умеет улавливать намёки.

— Я тебя понял, Геральт. А теперь, если ты не возражаешь, мне пора, — быстро прощается он, подхватывает притулившийся у кухонного стола кожаный портфель — и, не успев Геральт и слова сказать, исчезает за входной дверью.

Хлоп, и его как не бывало, — словно и не случилось пять минут назад никаких происшествий. Финита ля комедия, да и только. Какое-то время Геральт так и торчит на кухне, медленно переваривая произошедшее…

А потом с размаху шлёпает себя по лбу, едва сдерживая раздражённый стон.

Боги, ну он и влип. Довериться кровопийце! Сделать вид, что поверил, что тот в самом деле будет есть свой отвратительно диетический омлет! Если бы Геральт был комиком, весь город аплодировал бы ему стоя, сразу перед тем, как его нарядили бы в смирительную рубашку. Зато, прагматично думает он, есть в этом и плюсы. Включат в книгу рекордов Гиннеса, в таблицу по самым нелепым суицидам. Как там называется эта премия? Есть же какая-то?

В спальне пищит будильник, и он вспоминает, что собирался поспать ещё пару часов, не случись в его утре этого горе-кулинара. Досадливая злость рассеивает прежнюю дремоту, и от нечего делать Геральт решает заняться голосовой почтой. Пара кружек кофе, и пора приниматься за поступившие заказы… Правда, прежде, чем он отправляется в спальню, Геральт распахивает окна кухни настежь, — и, как назло, отмечает, что запах гари и не собирается выветриваться. Но, хуже того, к нему примешивается и ещё кое-что. Молчаливое напоминание о произошедшем, никак не желающее уходить.

Вонь от прогорклого дыма, наполняющая кухню, настойчиво смешивается с нотками травяного парфюма, — аромата, напоминающего, что теперь положение дел будет не так-то просто исправить.

***

Злость на собственную недальновидность снова напоминает о себе вечером, когда объявляется Лютик. Особенно, когда объявляется Лютик.

18:24 Геральт, не занят? Забери меня с универа, пожалуйста 😘😘

18:30 я тебе что такси

Как обычно, тот пишет в самое удобное время: в момент, когда Геральт торчит в пробке за городом. Выезжать по заказу на кикимор пришлось в очередной из коттеджных районов, и выбрался он оттуда грязный, взмокший и злой: в этой дыре не нашлось даже супермаркета, чтобы взять выпивки. Ну, чёрт с ней. Путь у него в любом случае домой, так что, как ни крути, отказать другу не удаётся. Всё лучше, чем потом снова слушать нытьё и угрозы запечатлеть его характер в новом альбоме.

18:32 Но тебе же не сложно? Со мной Регис, он освободился пораньше. Возьмём тебе пива, если хочешь 💞

Опять треклятый вампир! Он даже не успевает закатить глаза на глупые Лютиковы сердечки. И с каких пор они так спелись? Или это началось вовсе недавно, и Лютик попросту перестал скрывать привычную для него рутину? Кто их знает, и от этой мысли на душе становится едко и горько, что ли. Не то, чтобы они с Лютиком были не разлей вода, но его внезапная близость с Регисом, невесть откуда взявшимся, почему-то бьёт по самолюбию. Словно этот вампир стоит большего, чем он, Геральт, знавший Лютика ещё никому не известным сопляком.

Н-да, и неясно, почему в конечном счёте он не находит сил отказать.

18:45 берите лагер. буду через минут 40

К Оксенфурту Геральт добирается почти через час: пробки стоят такие, что врагу не пожелаешь, — а его старый оранжевый пикап не настолько ловок, чтобы лавировать в заторах. Первым делом взгляд замечает Лютика в тонкой куртке с капюшоном, что-то строчащего в смартфоне, и Региса рядом, настороженно смотрящего по сторонам. Какая нелепость, видеть эту картину: достопочтенный профессор в строгом костюме и начищенных до блеска ботинках… стоит с самым что ни на есть ящиком реданского лагера, достойным хорошей попойки.

В довершение ко всему вид у него, как у побитого щенка. Наверное, думает, что так должно выглядеть сожаление. На деле Эмиель Регис, взирающий на него со всей скорбью мира на лице, вызывает скорее жалостливое отвращение: не идёт его чёрным глазам безмолвное выражение стыда.

— Я настаивал на знакомой мне пивоварне неподалёку, — извиняющимся тоном говорит он, когда забирается на заднее сидение под клацанье ремня безопасности Лютика. — Однако наш дорогой друг уверил меня, что стоило прибегнуть к привычному выбору.

— Правильно сделал, — бурчит Геральт, включая заднюю передачу, — Не люблю незнакомую бурду. Молодец, Лютик.

Ответом ему служит по странности задумчивое мычание.

— Зараза! Мы тут что, декорации?

— Прости, прости, — тут же отзывается Лютик и прячет смартфон в карман. — Я никак не мог оставить кое-что без внимания. Вернее, кое-кого. Кафедра эстрадного пения, третий корпус… Почти пять сотен подписчиков в TikTok, Геральт!

— Э-э…

— Лютик хочет сказать, что его избранница крайне хороша собой, — объясняет сзади Регис, тоже внезапно пристёгиваясь. — Что, справедливости ради, трудно не заметить.

— Эй! Выбирай себе другую для комплиментов, — фыркает Лютик, приоткрывая окно, — Геральт, когда ты поменяешь это ведро? Здесь даже кондиционера нет!

— Будешь ныть, пойдёшь пешком. И не вздумай его защищать, вампир.