Потом что-то касается его лба. Прохладное и сухое, оно на короткий миг щекочет его кожу лёгким, почти невесомым касанием. Губы, неожиданно понимает Геральт.

Его призрак-спаситель целует его, и так нежно, что хочется скулить в ответ.

— Возможно, твой избранник всё-таки идиот, — шепчет он, — Ты удивительный, Геральт. При всём желании, я не представляю, как в здравом уме можно тебе отказать. Ты должен помнить это, мой дорогой. Что бы ни произошло.

— Пташка, — бормочет он, — Хва… тит…

Льстить мне, подсказывает сонный разум, но этого выговорить уже не удаётся. Шаги эхом разносятся по комнате, тихие вестники близящегося завтра. Завтра, в котором не будет ни Региса, ни призрачного голоса, ни его близких, тоже вусмерть пьяных.

Завтра, в котором он проснётся один. Как всегда было и будет.

— Н-не уходи…

— Я должен, — возражает печальный голос, — Ради нас обоих, Геральт. Прости мне эту неоправданную жестокость. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы она была последней.

— Пта… шка…

Пожалуйста, хочется выговорить, но уже не шевелятся губы. Пожалуйста, останься. Кто бы ты ни был. Дай мне ещё раз запечатлеть его в голове.

Регис, Регис, Регис…

— Спи, душа моя, — слышит он безжалостное прежде, чем провалиться в сон, — и всё окончательно исчезает в темноте.

_____________________________________________________________

*Шкала Апгар — система оценки состояния новорожденного в первые минуты жизни.

**Коктейль из белой самбуки, бейлиса, абсента и гренадина. Часто его поджигают.

Комментарий к сентябрь

без арта этой главы бы не случилось. ну, вы готовы к финалу???

========== октябрь ==========

Комментарий к октябрь

Арт к главе: https://twitter.com/dyemberrr/status/1596856363137003520?t=xwrLzrYN6OcJrbn-wyAtrg&s=19

Открывать глаза так тяжело, что напоминает средневековую пытку.

— Регис? — спросонья зовёт Геральт, не понимая, куда запропастился вампир. На лекции он, что ли? Странно, он бы услышал и шум чайника, и хлопанье двери ванной. Судя по звукам, в квартире тишина, звонкая, ясная: ночью пошёл первый снег, и в окне он видит, как на клёне у дома напротив виснут подтаявшие белые шапки. Придётся постараться, чтобы расчистить крыльцо и пикап. Да, пикап…

…Аэропорт. Регис.

— Твою ма-а-ать!…

Утро с размаху ударяет его кувалдой по голове, и он вспоминает всё. Ну, или почти всё. По крайней мере, до момента, когда услышал у клуба голос, похожий на голос Региса — перед тем, как отключиться.

— Нет, — сипло говорит себе Геральт и вслепую бросается искать телефон. Пусть это будет какая-то ошибка. Может, Регис вышел в магазин с утра пораньше? Кто ж его знает, с его-то разрывами шаблона. Сейчас он проверит время, и окажется, что у них ещё часа два до пробуждения. Да, сейчас точно где-то…

11:00, видит он зловещие цифры на светящемся экране. Ошибка медленно превращается в чудовищную реальность. Тошнота ворочается в животе скользким клубком, прокатываясь по стенкам желудка. Холодеющими пальцами Геральт набирает пароль блокировки — и неожиданно видит два сообщения от контакта Эмиель Регис.

То, что он там читает, вызывает у него только одну эмоцию:

Блять.

9:21 Спешу сообщить, что благополучно прибыл в аэропорт, Геральт. Я решил, что не стоит тебя будить, в силу вчерашних обстоятельств.

Блять, блять, блять.

9:25 В холодильнике для тебя оставлен завтрак. Прошу, не пренебрегай им в течении дня.

— А-а-а, — стонет Геральт, роняя лицо в ладони, — и какое-то время надеется, что всё-таки не проснулся.

Сразу же начинают болеть ладони и лоб, и он с удивлением отмечает порезы на руках и зреющий под глазом фингал. Чёрт, и чем он думал?! Кто его дёрнул так напиться?! На всякий случай Геральт подскакивает, проверяя наличие вещей вампира в шкафу, и так и застывает на месте. В коридоре нет ни ботинок, ни бежевого пальто, но, что хуже всего, нет и злополучного чёрного чемодана.

Это конец. Не только ему, но вообще всему, над чем он бился полгода.

Холера, грош цена всем его обещаниям, раз подвёл Региса в такой день. Они даже не попрощались! Сколько раз он представлял, как проводит Региса к терминалу, как помогает ему с сумками… Может, ему бы и хватило смелости поцеловать вампира на прощание, как знать. Последние минуты чего-то важного по-разному действуют на нервы, но теперь…

Теперь всё кончено. Каков придурок, подумать только. Неудивительно, что Регис сбежал от него без попыток разбудить. Посмотрел на него, воплощение ведьмачьей выдержки, послушал пьяную болтовню… Что он там вообще нёс? Впервые за долгое время Геральту, чёрт возьми, стыдно. И… До боли обидно за то, что он однозначно проспал всё, каждый из возможно важных моментов для них обоих. Подумав, он всё равно пишет из чувства долга:

11:10 док, прости — и видит галочку уведомления о том, что его СМС не отправлено.

Конечно, Регису наплевать на его извинения. Конечно, он наверняка заблокировал его номер. Какое-то время он так и пялится в экран, невидящим взглядом перечитывая последнее сообщение. Холера, и зачем было оставлять завтрак… Ему и есть-то теперь не захочется, не с этим гнетущим чувством внутри.

Сообщение не отправлено, издевается над ним смартфон, и Геральт в конце концов оставляет попытки что-то исправить.

— Ладно, — бурчит он себе под нос, отправляясь на кухню проверять, о чём написал Регис. На столе и правда оказывается коробочка из-под ланча, а в ней… Внутри оказывается три тоста с яичницей и беконом, два блинчика с какой-то начинкой, похоже, сыром и ветчиной, и небольшой апельсин.

Вот тебе раз. Он и в жизни не позволял себе подобный пир с утра… По крайней мере, не при Регисе. А тот, значит, считает, что он достоин такого? Кто в здравом уме будет сервировать целый стол для него, пьяницы?

Какого же хрена одно с другим не стыкуется?

Мысли болезненно гудят в голове, как рой обозлённых пчёл, пока Геральт неспешно опустошает коробочку. Всё в самом деле выходит страннее некуда. Как он ни пытается, память отказывается работать, заходя в тупик на моменте у подступов к клубу… Мог же он натворить что-то на пьяную голову? Холера, но отчего тогда Регису было с ним не поговорить? Впрочем, наверняка ему сейчас не до Геральта и его глупостей, — презентация назначена на два часа дня, и все мысли вампира должны занимать данные по исследованию. То, что будет дальше, Геральт представлять себе запрещает.

Не сейчас. Не тогда, когда его может вырвать в любой момент. Надо бы тянуть по часу и ориентироваться в рамках него же. Прожил шестьдесят минут этого проклятого дня, — уже неплохо.

— А, чёрт, — шипит он, когда звук звонка прорезает перепонки, — и, отвечая, слышит знакомый голос:

— Ге-еральт! Проснулся? Работы у меня для тебя навалом!

Талер, точно. Он и забыл, что у него вообще-то планы.

— З-зараза. Через час буду, — бурчит Геральт в трубку, стараясь не обращать внимания на зуд головной боли.

Нужно заняться делом. Починить то, что ещё подлежит починке, например. Ситуация с Регисом вне его доступа, и остаётся только ждать, — а уж ждать Геральт умеет, как никто другой. Мерзкое, липкое предчувствие худшего оседает в нём где-то внутри, но он заставляет себя отвлечься на вещи попроще. Тошнота медленно уходит, и после умывания ему становится чуть полегче. Однообразные действия должны привести его в порядок; так, как от смазки малейших деталей начинает работать часовой механизм.

Умыться. Почистить зубы. Подровнять бороду (зачем? хрен его знает). Расчесать патлы. Натянуть джоггеры, старую толстовку и джинсовую куртку с воротником из овчины. Фокус, фокус, он должен фокусироваться на самом действии. Нельзя думать о вчерашнем, пока Регис не ответит.

Нельзя, иначе он сойдёт с ума от отчаяния, бессилия и стыда.

— Мы тебя заждались, — хлопает его по плечу Талер, когда он подъезжает к его автомастерской, — Слыхал, болеешь?

— Умолкни и дай чего, — бубнит Геральт и, на счастье, через минуту получает стакан с шипучей таблеткой неизвестного происхождения — из разряда фуфломицинов, которые работают вопреки составу.