Чуть позже он забирает Региса из университета, — одного, без Лютика, — и с замиранием сердца ощущает на себе пристальное внимание чёрных глаз.

— Предлагаю заглянуть в один винный погреб, — неожиданно говорит вампир, и Геральт чудом не отрывает взгляда от трассы.

— По какому поводу фуршет?

— Моё участие в презентации подтверждено официально. Университет прислал письмо о том, что занимается подбором авиабилетов. Всё складывается как нельзя лучше, друг мой, — довольно тянет Регис, — Будем надеяться, что эти усилия принесут свои плоды. Ты предпочитаешь сладкие или сухие сорта вин?

Тем же вечером он приоткрывает свою ширму ещё шире, разливая по бокалам красное вино, приобретённое за какую-то фантастическую сумму. Регис не поскупился выложить месячную зарплату за бутылку, — и, похоже, ничуть не жалеет о выборе, принюхиваясь к рубиновой жидкости.

— Сангреаль двухсотлетней выдержки, — объясняет он, салютуя бокалом, — Когда-то, на моей памяти, люди закладывали дома, лишь бы приобрести крошечный участок с этими виноградными лозами. Мне хотелось бы познакомить тебя с ним чуть ближе, Геральт. Вдохни его аромат, и расскажи, что чувствуешь.

Говоря начистоту, чувствует-то Геральт большей частью его травяной парфюм, но честно прикладывает усилия – и разбирает:

— Цветы какие-то… Вроде вишня, а вроде и апельсинами пахнет…

— Всё верно, — видит он через кромку бокала одобрительную улыбку, — Полнотелый букет с фруктовыми и острыми нотами. Твоё здоровье, мой дорогой ведьмак.

Так себе из него сомелье, с его-то любовью к пиву, и всё же Геральт в самом деле проникается напитком. Вино оказывается превосходным, тонко-терпким и ужасно подходящим вампиру. От второго бокала кружится голова, но Геральт подозревает, что дело всё-таки не в алкоголе: не будь вина, он бы всё равно опьянел, слушая мягкий Регисов смех. Мир меркнет, и забываются заказы, друзья, даже Цири – что угодно. Если вампир всё-таки не собирается его прикончить, то магия гипноза у него получается на ура.

Сжалиться он решил, что ли? Может, уже понял, что у него, дурня, в голове на самом деле? Правда, Регис не очень похож на коварного манипулятора, и слабо верится, что он бы стал издеваться над Геральтом таким образом. Нет, здесь кроется что-то другое, — и глупое, ведомое эмоциями сердце, конечно, хочет верить в ответное притяжение. Неспроста же Регис начинает разделять с ним и походы в супермаркет, и просто… прогулки.

В одну из таких Геральт покупает обоим по сэндвичу на вынос и ведёт вампира, куда глаза глядят, — пока они не оказываются у доски с анонсами местного кинотеатра.

— Гляди, док. Очередной Бэтмен на подходе. Не хочешь посмотреть на своего далёкого родственника?

— Заманчивое предложение, — сверкает клыкастой улыбкой тот, — Но у меня другие планы. К слову, я как раз намеревался предложить тебе иной вариант совместного отдыха. Как ты относишься к музеям, Геральт?

Вопрос загоняет его в тупик: холера, когда он вообще был в последний раз в музее? С минуту он раздумывает над ответом, не решаясь поднимать глаз. Наверняка Регис уже подсчитывает жалкие баллы коэффициента его интеллекта.

Дай Мелитэле, там окажется двухзначное число. Хотя Геральт уже не так уверен.

— А к чему вопрос?

— Видишь ли, у меня есть два билета на экспозицию одного туссентского художника, — туманно поясняет вампир, — Эпоха романтизма, пожалуй, не имеет срока годности.

— Да? — изображает понимание Геральт, сосредоточенно жуя сэндвич.

— О, безусловно. Поведать тебе, почему я предпочитаю именно её?

— Э-э… Ну, романтика? Ты же наверняка романтик, док?

— Весьма близко, но всё же мимо. Мне нравится искусство, повествующее о сильных характерах, — как-то загадочно улыбается Регис. — Именно потому я был бы крайне рад разделить этот визит с тобой. Скажем, завтра? Как ты смотришь на подобное, друг мой?

Не согласиться Геральт не может — не круглый идиот же он, в конце концов. Там разберутся с сильными характерами и романтикой, думает он, чувствуя, как горит от неловкости шея. Словом, завтра мгновенно сваливается ему на голову, как снежная лавина.

Причём лавина, сразу после выполненных заказов несущая его в квартиру Лютика.

— Ты идёшь в музей, Геральт! В музей, а не в бар! Снимай это позорище!

— А, по-моему, сойдёт, — оценивает Геральт, рассматривая себя с головы до ног в напольном зеркале светлой прихожей.

Ну, выглядит он нормально. Бывало и хуже. Чёрные джинсы вполне приличного вида обтягивают ноги в меру, тёмно-серые кроссовки вычищены, едва не бархатные от усердия его щётки… Лютик уже закатил истерику, требуя надеть туфли, на что был послан если не на три буквы, то в ближайший торговый центр: классической обуви у Геральта взяться было неоткуда. Теперь критике подверглась обычная белая футболка, которую он рассчитывал спрятать под тёмно-синим пиджаком, единственным более-менее официальным предметом гардероба. Холера, да он на свадьбу Йен и Истредда собирался с меньшей тщательностью, чем на это свидание…

Да, свидание. Сам он называет его обычным походом в музей, но Лютика так просто не проведёшь.

— Ты и от него хочешь оценки «сойдёт»?! Да ты должен выглядеть так, чтобы Регис упал к твоим ногам от сердечного приступа! Кто приходит в музей в джинсах?!

— Вообще-то я не хочу, чтобы у него был приступ, Лютик, — замечает Геральт, поворачиваясь к зеркалу полубоком. И что не так с этими джинсами? Хоть и не слишком строгие, они, на самом деле, ужасно сексуальные. Йен всегда говорила, что у него неплохие ноги, да и… Хотелось бы надеяться, что его задница покажется Регису не менее интересной, чем картины.

Если ему не покорять сердца невероятным умом и манерами, так у него найдётся, чем подчеркнуть тело — даром, что тратил время на тренировки и бои.

— Во всяком случае, от восторга! А при виде этого, — брезгливо морщится друг, — Он свалится в обморок от ужаса! Снимай футболку, немедленно!

— Только не рубашка, — в последний раз пытается поспорить Геральт. — Смерти мне желаешь? Прогноз погоды для тебя пустой звук?

— Красота требует жертв, — глубокомысленно изрекает Лютик, швыряя в него отглаженную рубашку, — И собери волосы, они делают тебя неряхой! Не в узел, в хвост!

В колдовстве Лютика он разбирается с переменным успехом, но после их общих усилий вид у Геральта в зеркале становится чуть более прилизанным. Воротник давит на горло, и он расстёгивает пару пуговиц, не обращая внимания на возмущение друга. Холера, должен же у него быть какой-то выбор? И так хватает того, что в нагрудный карман пиджака ему суют маленький бордовый платок.

— Знаешь, что бы сказал Весемир? Ведьмак должен быть чуть красивее бестии…

— Которую он убил, — заканчивает за него Лютик. — Не дури, Геральт. Ты и сам знаешь, что в случае с Регисом это не сработает. Стой, не шевелись!

— Закругляйся, — сквозь зубы бурчит Геральт, — У тебя пять минут, а я не жених на выданье.

— Ох, за что мне это! Так, кажется, неплохо, — приценивается Лютик, цепляя на него, как на Цири, бордовую же резинку для волос. — Образ почти завершён! Ещё каплю парфюма, и…

— Обойдусь. Я пошёл, Лютик.

— Да постой же ты! — бросается тот к нему с флаконом духов, но Геральт вовремя уворачивается от удушающего облака — и, хлопнув дверью, быстро сбегает вниз к пикапу.

Стоя на светофоре, он вспоминает, что совсем забыл о благодарностях.

19:30 заранее спс

19:32 Мои соболезнования Регису. И не прислоняйся к нему слишком близко! От тебя всё ещё несёт дохлятиной!

Регис. Музей. Свидание. Приближение ко всем трём фактам стучит ему по затылку, как тролль каменной кувалдой. Здоровый, упитанный тролль, откормленный на пещерных накерах. Может, лучше было запрыгнуть к такому в пасть самому? Зараза, а он о картинах и не знает ничего…

— Сири, скажи, что такое романтизм, — бросает смартфону Геральт, сворачивая на проспект, ведущий к главному музею искусств города, — и женский голос вываливает на него множество фактов, пролетающих мимо его ушей.