Может, и не стоило приходить сюда, с досадой думает Геральт. Незачем подбираться к неудобной правде. Было бы лучше где-то переждать это время неопределённости, дать себе время отступить назад. Оставить всё, как есть, лишь бы не рушить обоим жизни. И, если свою-то Геральту не жаль, то Регис… Похерить привычное существование вампира хочется меньше всего.

— Это Регис, — наконец глухо признаётся Геральт, — И, если скажешь ему хоть слово, мокрого места не оставлю. От обоих.

Тишина, повисающая в гостиной, близится к оглушающей. Пару мгновений Лютик смотрит на него в абсолютном молчании — явление настолько редкое, что впору заносить в Красную книгу.

— Можно мне уточнить, — осторожно начинает он, — Регис? Эмиель Регис, высший вампир, которого ты едва не распял в первую неделю проживания? Этот самый Эмиель Регис? Ты уверен?

— Да не знаю я! — рявкает Геральт, — На днях всё было нормально, а потом… Я…

Вконец смущённый, он вздыхает и закрывает лицо ладонями. Как хотелось бы убежать от этой напасти… Что, у него в жизни мало неприятностей?

— Я же всё испорчу, Лютик. Надумаю одно, а выйдет другое. Здесь нельзя, как говорит Весемир, поматросить и бросить. Не его.

Хочется объяснить без слов, пусть и не говорят они о таком с Лютиком. Объяснить, что Регис, при всём желании, не сможет стать просто пунктиком в списке тех, с кем Геральт переспал. Объяснить, что слишком много в этом вампире удивительного, особенного, — как цветов эдельвейса, растущих на горных склонах. Нет, даже он, грубиян и невежда, не стал бы портить такого, пусть и ненароком…

И внезапно Лютик перестаёт его мучать. С сочувствием он смотрит на Геральта, сбрасывая весь шутливый настрой, — и похлопывает его по предплечью, становясь серьёзнее некуда.

— Иногда мне жаль, что ты так себя недооцениваешь, дружище. Но, если сомневаешься, дай себе время, — мягко говорит он, — Поверь мне на слово, в нужный момент ты всё поймёшь.

И Геральт действительно понимает. Не сразу, но очень скоро, — и финальный шаг в бездну он делает вовсе не из-за сальных мыслей.

Всё оказывается гораздо проще. Виной тому одна маленькая девочка, когда-то давно ставшая самым главным существом в его жизни. Его Цири. Несносная, неуправляемая, дорогая малышка Цири, которой Геральт при рождении стал крёстным отцом. Не то, чтобы ему было дело до богов, но ответственность перед ней стала основой его жизни, — и те, кто не принимал девочку, автоматически вылетали из неё при первой же возможности.

Тест на Цири прошли немногие. Если подумать, Геральт и сам не уверен, прошёл ли бы его, познакомь их её бабушка Калантэ сейчас. Первоначальный уговор о встрече был к её пятилетию, и за это время Цири из пухлого младенчика выросла в маленький ураган, сносящий всё на своём пути, — зрелище непростое для тех, кто не знал её в других проявлениях характера. Где-то в глубине души Геральт продолжает молиться Мелитэле и всем богам, чтобы это был просто возраст. Кризис трёх, пяти лет… Лучше, чтобы он не затянулся до сорока, иначе волосы на его голове, без того седые, выпадут к чертям.

Примерно с таких мыслей и начинается очередная из его суббот. Последняя суббота месяца — всегда день встречи с Цири, в переводе на язык взрослых — день, когда дом Геральта нужно превратить в поле битвы.

— А ну, прекрати ёрзать! Снимай, кому говорят!

— Не хочу! Почему мы не пошли гулять?

— Сперва поедим, потом всё остальное, — сквозь зубы объясняет Геральт, — Твоя бабушка меня убьёт, если я выпущу тебя голодной.

— Ну и пусть! Что хочу, то и сделаю! А кушать я не буду!

Священный долг этой малявки — начать капризничать сразу с порога. В этот раз поводом к недовольству становится попытка Геральта накормить крёстную дочь. По наставлению Калантэ, Цири ест в соответствии со строгим графиком. Сама Цири, естественно, так не считает — и, стоит ему зазеваться, вырывается у него из рук, стремительно убегая в гостиную.

— Цири! — успевает крикнуть Геральт, — Не сюда! Ко мне в комна…

— Привет. А как тебя зовут?

О-о, вот этого он не учёл. Затаившись за дверным проёмом, Геральт заглядывает в гостиную и видит картину, достойную Лувра. Цири заползла на диван, прямо к Регису, ждущему одобрения заявки на грант на сайте и спокойно пьющему кофе в умиротворённом одиночестве. С нескрываемым любопытством она устраивается на диване, скинув свою ветровку, и принимается между делом теребить край флисового свитера. Геральт купил его пару недель назад, под визги «там барашки, я хочу с барашками!», которым очень быстро стало невозможно сопротивляться. Теперь эти самые барашки предстают взору его соседа.

Такого удивления Геральт на этом лице ещё не видел. Словно Региса по-настоящему застали врасплох… Будто что-то вообще может застать его врасплох.

— Моё имя, — моргнув, наконец говорит он, — Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой. Полагаю, юная леди тоже желает представиться?

Даже жаль, что он не видит лица Цири: со стороны дивана издаётся изумлённый писк.

— У меня тоже много имён. Цирилла Фиона… Элен… Ри-рианнон… Вроде всё. Да, Геральт?

— Просто Цири, — выдыхает Геральт, наконец добираясь до неё в два прыжка. — Не обращай внимания, Регис. Обычное любопытство пятилетки. Цири, пора есть! Снимай ботинки, в конце концов!

— Не хочу! Сам снимай, раз тебе надо!

— Всё в порядке, — мягко отзывается Регис, — Кажется, ты совсем позабыл, какая у меня специализация. Думаю, я вовсе не против твоей компании, Цирилла Фиона Элен Рианнон. Тебе можно травяной чай?

И случается чудо. На глазах Геральта вампир преспокойно убалтывает Цири сперва снять её летние ботиночки, потом — помыть руки, потом — собрать светлые волосы в куцый хвостик, чтобы не запачкаться во время еды. Сколько в нём доброты, оказывается, — каждое движение, даже настойчивое, пронизано лаской, и кажется, словно он раньше обращался с королевскими особами, не меньше. Спустя полчаса Региса, притворно сомневающегося, уже ведут за руку на кухню. Спустя ещё полчаса Цири позволяет уговорить себя на тарелку хлопьев с молоком, — и ни на секунду не позволяет отлучиться своему новому знакомцу.

— Почему ты так странно разговариваешь?

— Регис очень умный, Цири, — отзывается Геральт, сажая её на стул. — Какие тебе хлопья?

— А почему ты так не можешь, Геральт? Значит, ты глупый?

— Цири!

— Глупый Геральт! — подскакивает она и… убегает обратно в гостиную.

Боги, едва проносится в голове. За секунду Геральт оказывается в гостиной и тут же видит, как Цири приземляется лбом прямо в середину дивана. Он бросается было к ней, быстрее, чем к любому из чудовищ, — но его опережает Регис, в два счёта подхватывая девочку под локти.

— Поосторожнее, дорогая. Ты можешь свернуть себе шею, а это чревато весьма неприятными повреждениями.

— Чер… вато, — пыхтит Цири, поднимая голову, — Чер-р-рвато! Класс! Р-р-р!

Рычит она уже отчётливо — и счастливо поднимает голову к Геральту, демонстрируя широкую улыбку без двух передних зубов.

— Цири, — устало вздыхает он, — Давай мы не будем мешать Регису. У него много дел…

— Потому что он умный?

Слышится тихий, ужасно ехидный смешок, но Регис тут же показательно прячет глаза. Чёрт бы его побрал.

— Потому что я тебе купил самые вкусные в мире хлопья, — так мягко, как может, тянет Геральт, снимая крёстную дочь с дивана, — Для самых, самых красивых в мире девочек.

— Не хочу быть красивой! Хочу быть умной! Как он!

Нет, в самом деле, с некоторыми бестиями Геральт справлялся быстрее, чем с этим ребёнком. Кажется, Регис ощущает кожей его мучения, бросая ему сочувственный взгляд — и вдруг посылает Цири добродушную улыбку.

— А знаешь, что, милая, — произносит он, — Если ты съешь тарелку хлопьев быстрее меня, я в красках поведаю тебе о том, как быть и умной, и красивой. Такой план тебя устроит?

— Устр-р-роит! — с энтузиазмом подскакивает Цири, — Кто последний, тот дурак!

Тем самым ему дают время на передышку. За свободные минуты Геральт успевает перепроверить рюкзачок Цири, набитый игрушками, расставить их в его спальне, выудить из шкафа её розовую маечку — на улице распогодилось, а он вовсе не хочет кутать крёстную дочь в лишние слои одежды. Дел хватает, и нужно действовать быстро: не в его правилах оставлять ребёнка наедине с вампиром… Даже тем, которому хочется доверять, какой бы профессиональной нянькой тот ни был.