Кейтлин кивнула.

— Тогда Институт Войны чуть было не запретил порт-импланты, но лоббисты — наши и Z-тех — сделали так, чтобы закон отклонили.

— Да. Все ради прибыли, — Дингер покачал головой. — Но в тот раз ваши разработки действительно были ни при чем. Это был Тиран. Когда сеть стала Бездной, он прекратился в бога. Злого, жесткого, вечно голодного бога, жаждущего лишь смерти.

— Тогда почему этот Тиран остановился? Нет, не отвечайте. Не хочу слушать еще одну байку.

— Тогда почему вы еще не ушли?

Кейтлин развела руками.

— Я все еще надеюсь во всем разобраться?

— Я выяснил еще кое-что. Один из них смог перенестись полностью, но сеть тогда была несовершенна, и он мало что мог сделать. Зато теперь… теперь настало его время, и он вознесся над Бездной. Это с ним вы столкнулись, на его след напали. Очень скоро он придет, чтобы потребовать то, что по праву принадлежит ему.

— Кто — он?

— Я не знаю. С ним я никогда не встречался.

— Вы хотите сказать, что с ним можно встретиться?

— Если знать, как его найти. Могу я еще раз взглянуть на ваш файл?

— Конечно, — Кейтлин с сомнением уставилась на необычную систему Дингера. — А куда его?..

— Позвольте, я сам.

На экране развернулся знакомый лог все еще расцвеченный цветовыми маркерами.

— Да. Все оно тут. Видите эти команды? Это след, который оставляет Хранитель, его я хорошо знаю. Каждый из них оставляет за собой особый набор команд… Если Вознесшийся причастен к атаке, тут наверняка остались его следы. Надо только вычленить их из общего лога. — он придвинулся к монитору. — Так, что тут у нас?

Дингер полностью ушел в работу, казалось, время перестало для него существовать. Узловатые пальцы уверенно справлялись с контроллером, логи мелькали на экране, от разноцветных пометок рябило в глазах. Кейтлин молча сидела, не в силах отвести взгляд от мешанины команд и символов на мониторе. Кейтлин ждала.

Через какое-то время Дингер оживился.

— Есть! Да, это оно! Поздравляю, мисс Кейтлин. Я нашел след. Теперь вы сможете поговорить с богом — если захотите, конечно.

— Поговорить с богом?— Кейтлин прижала ладони к лицу. — Виртуальные боги? Перенос сознания? Нет, нет. Ерунда! Шуримский конфликт, который развязали три человека?!

— Четыре.

— Простите?

— Насколько я знаю, их должно быть четверо, — пояснил Дингер, но Кейтлин лишь отмахнулась.

— Я просто не могу в это поверить — я имею в виду, во все это.

— Вам и не обязательно верить. Вам выпал редкий шанс, Кейтлин. Вы можете спросить у непосредственного участника событий — и убедиться в моей правоте. Мне понадобится время, чтобы написать программу, но если вы подождете еще немного, то сможете увидеть то, что еще никто до вас не видел.

— А вы сами? — вдруг успокоившись, спросила Кейтлин. — Вы так долго к этому шли. Разве вы не хотите поговорить со своим богом?

— Нет, — просто ответил Дингер. — Я боюсь его. До смерти боюсь.

Кейтлин не верила до конца, что собирается это сделать. Это было уже слишком.

По-хорошему, все, что произошло с ней за последние двенадцать часов, было «слишком», но есть вещи, сделав которые ты проходишь точку невозврата. И дело было даже не в карьере. Должность, акции, «Пилтовер Инкропорейтед» — все это почти утратило смысл.

Кейтлин зажмурилась, потом снова открыла глаза. Ничего не изменилось. Сеть, загруженная без оболочек, была пуста — бесконечное пространство чернильной темноты.

Бездна, вспомнила она. Операторы, эти живущие в над-реальности фрики, называют сеть Бездной.

Только ли потому, что на самом деле она темна и безлюдна? Или потому, что здесь живут чудовища?

Кейтлин засмеялась, запрокинув голову вверх, где не было ничего, кроме темноты.

Смех, еще секунду назад рвавшийся на волю из ее груди, вдруг иссяк, запекся коркой на обветренных губах. Ему на смену пришли слова незнакомого языка.

Дингер назвал это программой? Нет, это был ритуал. Ритуал призыва.

Чернота распахнулась. Кейтлин не могла этого видеть, но всем своим существом почувствовала, что пространство расширилось. Теперь Бездна была действительно бесконечной. А потом она ощутила еще кое-что — чужое присутствие.

Ритуал сработал.

Бог, явившийся на вызов, был одет в джинсы, свитер и белый лабораторный халат. Высокие скулы, бронзовая кожа, неулыбчивый рот. Кейтлин встретилась с ним взглядом и вздрогнула — глаза с характерным южным разрезом источали чистый свет.

— Как ты призвала меня, женщина?

Кейтлин продрало холодом. Если до того, как Вознесшийся заговорил, его еще можно было принять за человека даже несмотря на жуткие глаза, то теперь иллюзия рассыпалась горсткой стеклянных осколков. Полностью синтетический голос звучал страшно и бесконечно чуждо. То, что стояло перед ней, зависнув посреди пустоты, не имело ничего общего с человеком.

— Что ты такое? — пробормотала она, не в силах отвести взгляд.

— Отвечай на мой вопрос.

Кейтлин покачала головой. Не потому что не хотела — не могла. Ужас вцепился ей в горло ледяными пальцами, сжал, перекрывая кислород, лишая возможности говорить.

— Что… ты… такое? — с трудом прохрипела она.

Строгое лицо исказилось судорогой отвращения.

— Я знаю тебя, — вдруг сказал Вознесшийся. — Я чувствовал твой интерес. Ты почти вышла на один из моих проектов. Неплохо для существа, ограниченного лишь своим маломощным мозгом.

Но Кейтлин едва ли понимала, что он говорит. Существо, стоящее перед ней было чем-то ужасным, чем-то невероятно чуждым. Будто вознесение захватило разум и личность, перенесло их в сеть, но забыло о чем-то другом, столь же важном, столь же необходимом.

— Я бы даже дал тебе уйти, в знак признания твоих скромных достоинств, но я не могу тебя отпустить. Мне нужно знание о том, как ты меня вызвала.

Он внезапно оказался у нее за спиной, руки легли на плечи, Кейтлин вздрогнула от инстинктивного отвращения.

— Но я дам тебе кое-что взамен. Знание за знание. Никто не посмеет говорить, что Ксейрат может только брать.

Ладони взметнулись к ее лицу, легли на глаза, отсекая Кейтлин от темноты, отсекая ее от Бездны. Кейтлин показалось, что ее зрение изменилось, раздробилось на тысячи частей, будто у насекомого, зрительные образы хлынули в мозг сплошным потоком: страницы договоров и счетов, протянутые для пожатия руки; люди, привязанные к странному цветку из пяти кресел: вздуваются жилы, ногти скребут обшивку подлокотников, тела выгибаются в пароксизме боли; денежные потоки перетекают со счета на счет, дробятся на тысячи мелких ручейков чтобы где-то потом снова впасть в океан; размеренно двигаются механизмы, вытачивая десятки одинаковых деталей, вспыхивает сварка, шипит расплавленный метал, на станок-резак подается тончайшая кайлитиевая проволока, в глубине склада угадываются огромные, в человеческий рост, бобины; в песчаной буре беснуется исполинская тень, мелькает в руках огромный тесак, рядом стоит человек с собачьей головой, но оба будто не видят друг друга; снова заводы и фабрики, ряды одинаковых баночек, блистеры с белыми таблетками, блистеры с красными таблетками, синяя жидкость набирается в ампулы и лента увозит их в темноту; древний храм встает из песка, огромная пирамида, на кирпичах — рисунки и знаки, лестницы из сотен истертых ступеней ведут вверх, туда, где в выцветшем небе ярится солнце.

Вспышка — и мир выгорает до ослепительной белизны.

========== Эпилог ==========

Z-сектор

Доктор Бетани Райт протянула руку и коснулась плоской кнопки на правом краю капсулы. На первый взгляд ничего не произошло, но она знала, что инъекторы получили команду и впрыснули в кровь строго необходимое количество стабилизатора. Показатели на экране один за другим меняли цвет с желтого на зеленый; навязчивый писк системы, оповещавший о сбое, прекратился. Подумав, она чуть-чуть увеличила следующую дозу успокоительного для пациента. Теперь все в порядке.