После долгого времени, проведенного в четырех стенах, было очень странно снова оказаться на улице, под открытым небом. Когда они выбрались из заброшенных кварталов, подсвеченные неоном сумерки уступили место глубокой ночи. Несмотря на поздний час, в центре P-сектора было полно людей: все куда-то спешили, не обращая ни малейшего внимания на десятки интерактивных вывесок и экранов, без конца транслирующих рекламные ролики. Когда они пересекали какую-то площадь, Люкс заметила на одном из экранов сегодняшнее число и с ужасом поняла: уже послезавтра вечером ей нужно быть на границе — Квинн будет ждать ее, чтобы провести обратно. Эзреаль обернулся через плечо и заметил, что она не может отвести взгляд от экрана.

— Что-то не так? — спросил он, повышая голос, чтобы перекрыть гул толпы и музыку бесконечной рекламы.

— Нет. То есть да, — Люкс невесело засмеялась. — Со всей этой подготовкой я совсем забыла, что мне пора возвращаться.

— Не хочешь?

Не хочу, собиралась сказать она. Хочу остаться здесь, в Агломерации. Хочу остаться с тобой.

Но Эзреаль уже отвернулся, и ей пришлось поспешить, чтобы не отстать в толпе.

Скоростной монорельс проходил под самым брюхом Стринга. Люкс досталось место у окна, но она почти ничего не успела разглядеть. Вот поезд начинает движение, появляются справа сияющие столбы небоскребов, пестрые ленты эстакад, длинные полосы фонарных огней, и вот уже вода залива спекается в черное стекло, огни западной столицы исчезают, растворяются в темном пространстве Сумеречного сектора, а под ногами, в считанных метрах от дна вагона проносятся ровные квадраты крыш — они проезжают над искусственным островом, единственной точкой опоры исполинского моста, а потом — снова вода и длинные языки света, по большей части синего и зеленого, цветов Z-сектора.

На этом берегу было, пожалуй, еще больше экранов и вывесок на всех языках Рунтерры; особенно много было ионийских иероглифов. Толпа, еще более пестрая, чем в P-секторе, запрудила улицы, и лишь каким-то волшебным образом не мешала транспортным потокам. Эзреаль и Люкс купили еды с лотка у какой-то узкоглазой торговки, и, жуя на ходу, двинулись в сторону центра. Слишком острая еда обжигала рот, Люкс смотрела по сторонам во все глаза, вбирая в себя непривычные, строгие и хищные очертания рвущихся в небо зданий, рваный ритм движения, холодный, слегка режущий взгляд свет.

Эзреаль двигался уверенно, прокладывая путь по многолюдным улицам, будто он был не хакером, большую часть жизни проводящим в сети, а созданием улиц, наподобие Джинкс или Экко, — должно быть, шел этим путем не первый раз. Возле одного из небоскребов он свернул, Люкс последовал за ним к наружному лифту. Белоснежная карточка чиркнула по приемнику, двери открылись. Стеклянная кабина двинулась вверх и Люкс показалось, что земля уходит у нее из-под ног, но уже через секунду страх сменился восторгом: уносился вниз город, пролетали мимо подсвеченные окна небоскребов, за которыми чернели фигурки суетящихся людей, открывались крыши с расчерченными квадратами посадочных площадок, обнесенные по краю сигнальными огнями. Люкс смеялась, Эзреаль смеялся вместе с ней.

Двери открылись, выпустив их на обзорную площадку. Сильный ветер трепал одежду, волосы лезли в лицо, но Люкс едва замечала неудобство. Да что там, она едва замечала что здесь кроме них были другие люди. Под ее ногами раскинулся город, будто нарисованный светящимися красками на черном холсте. От вида на залив захватывало дух: яркая полоса Стринга над пространством черной воды, два широких пульсирующих потока автомобильных фар на всю длину моста, новый порт — сплошь яркие огни и прожектора, игрушечные на фоне громадных контейнеровозов пассажирские корабли, и по другую сторону — встающие из света башни P-сектора.

Люкс вцепилась в перила ограждения, будто боялась, что ее может поглотить это море огней.

— И ты говорил, здесь не на что смотреть?

— Привык, наверное, — Эзреаль облокотился на парапет рядом с ней. — Ну как, похоже на те фото?

Люкс замотала головой. Плоские картинки и близко не могли передать весь масштаб и всю красоту открывшегося зрелища.

— Если когда-нибудь и у нас будет вот так…

— Будет, даже не сомневайся.

— Я боюсь, Эзреаль, — не отрывая взгляда от западного берега, призналась Люкс. — Я боюсь, что у нас не получится.

— Не бойся. Режим Лайтшильдов держится на лжи, стоит только начать говорить правду — и он развалится.

— Не знаю. Все и так знают, что они нам лгут… думаешь, мы… думаешь, я правда смогу все изменить?

— Не бойся, — повторил Эзреаль. — Все у тебя получится. Все будет хорошо.

— Наверное, — неожиданно для самой себя Люкс взяла его за руку. — А ты будешь рядом?

— Конечно. В каком-то смысле — я буду поддерживать тебя через сеть, по крайней мере, до тех пор пока не падет Золотой Щит и мы не сможем приехать.

— Я не это имею ввиду, — Люкс хотела взглянуть ему в глаза, но почему-то не могла оторвать взгляда от потертого тысячами ног покрытия крыши. Она вздрогнула, когда Эзреаль положил ладони ей на плечи. — Ты будешь со мной?

— Лайт, послушай, — начал было он, и осекся. — Ты мой др… ты мне действительно нравишься, но я… Я просто не могу. Ты — чистая. Мы — существа разных видов, понимаешь? Вот, блин! — Эзреаль запустил пятерню в волосы. — У меня и в мыслях не было!

— То есть, все дело в этом? — Люкс вздернула подбородок, чувствуя, как пылает ее лицо. И даже сильный ветер с залива не мог остудить разгоряченную кожу. Она попыталась поймать взгляд Эзреаля, но тот отводил глаза. — Я могу поставить себе разъем.

— Не стоит.

— Но я хочу этого! Вы все живете в сети… в Бездне, а я даже ее не видела. И так я… я стану одной из вас.

— Тебе нельзя этого делать.

— Почему?

— Потому что Бездна — очень опасное место, особенно для тебя. Если с тобой что-то случится…

— Вы будете рядом. Ты и Цифровые, разве вы не можете научить меня?

— Можем. Конечно, можем, но есть еще кое-что. Тебе не нельзя ставить разъем. Если ты вернешься в Демасию с имплантами, это обернут против тебя. Скажут — тебя похитили, промыли мозги, подчинили волю — что угодно придумают, — Эзреаль покачал головой. — Может быть, потом. После победы.

Люкс почувствовала, как в груди растекается холод.

— Может быть, потом, — повторила она.

Город за хрупкой защитой ограждения больше не казался настоящим, он походил на безжизненный макет, жалкий суррогат, игрушку, подсвеченную дешевыми лампочками.

— А насчет Бездны, — как ни в чем не бывало продолжал Эзреаль. — Седьмой обещал кое-что подготовить к завтрашнем сеансу. Возможно, мы сможем показать тебе сеть.

Всю обратную дорогу Люкс смеялась и шутила, вела себя как обычно, ничем не выдавая воцарившегося внутри омертвения, но как только она оказалась в логове Цифровых, сказалась усталой и отправилась спать. Но это было не так просто, как она полагала: незадолго до их прихода вернулись Экко и Джинкс, сразу же после них — Четвертый, и теперь в тесном логове бурлила жизнь. Одну из комнат еще до их ухода оккупировал Седьмой и никого туда не пускал.

В конце концов Люкс пришлось устроиться в общем зале. Мерное гудение системы действовало на нее успокаивающе, и засыпая, она даже поверила, что все действительно будет хорошо. Что все будет так, как она хочет.

Как обычно, она довольно скоро проснулась — из-за постоянной суеты в логове Люкс привыкла спать урывками, и это уже не причиняло ей неудобств. Открыв глаза она увидела Эзреаля и Экко, сидящих перед монитором. От портов обоих тянулись кабели — привычное зрелище, и она уже собиралась было снова лечь спать, когда поняла — что-то не так. Внимательно приглядевшись к ним, Люкс увидела: обычно расслабленные лица были напряжены, глазные яблоки резко и страшно двигались под веками. Вдруг Эзреаль закусил губу, резко выбросил руку в сторону и не глядя нашел ладонь Экко. Пальцы сжались, ногти Экко заскребли по ворсу ковра, по спинам и плечам обоих прошла синхронная волна дрожи.