Содрав обертку, Грейвз обнаружил внутри шприц, наполненный серым гелем. Он глянул на Фортуну — бледная, кровь все еще сочится из носа и уголков глаз, по телу пробегают мелкие судороги. Определенно, у него не было времени на вдумчивое чтение инструкции — но на схему он глянул, благо, она прекрасно объясняла, почему у шприца игла такой странной формы.

Грейвз откинул волосы с шеи Фортуны, всадил короткую иглу в подзатылочный порт, надавил на упор. Поршень опускался медленно, с трудом преодолевая сопротивление геля, лекарство мало-помалу проникало внутрь. Когда поршень дошел до конца, Фортуна дернулась в последний раз и затихла. Грейвз вытащил шприц, взял ее за подбородок, повернул лицом к себе. Никаких признаков улучшения, но он сделал все, что мог.

Отшвырнув ставшим бесполезный шприц, Грейвз сел на кровать. Ему ничего не оставалось, только ждать и надеяться, что странное лекарство подействует.

Система, на которую больше никто не обращал внимания, издала непонятный писк и ушла в перегрузку.

— Что… что за хрень?

Грейвз обернулся на голос, машинально спросил:

— Ты в порядке?

Идиотский вопрос — бледная, как смерть, глаза красные из-за лопнувших капилляров, лицо в подсохшей слюне и крови, — она была настолько не в порядке, что даже не смогла приподняться с кровати.

— Более или менее, — ответила Фортуна, едва ворочая языком. — Что произошло?

— Ты не помнишь?

— Помню, как мы искали твоего Фейта, — ей пришлось сделать паузу, прежде, чем она смогла продолжить. — Потом… потом случилась какая-то херня.

— Твоя программа, она будто взбесилась. Выдавала дикое количество данных. Такое уже бывало раньше?

Фортуна медленно покачала головой из стороны в сторону.

— Нет. Это первый раз. Я теперь этого ублюдка, — она снова сделала паузу, собираясь силами на продолжение фразы. — Из-под земли достану.

— Фейта?

— Его тоже, — Фортуна все-таки села, но тут же схватилась за голову и застонала. — Пиздец какой-то. Мне же чуть… мне же чуть мозг не выжгло. Хэрриер со смеху сдохнет, когда узнает.

Фортуна засмеялась — плохим, нездоровым смехом. Грейвз прикинул, не стоит ли дать ей пощечину, чтобы остановить зарождающуюся истерику, но решил, что не стоит лишний раз бить ее по многострадальной голове. Вместо этого он схватил ее за плечи и как следует встряхнул.

— Успокойся и объясни, что произошло.

— Я не знаю. Такого никогда раньше не было. Вводишь код — получаешь последнее место выхода. Но твой Фейт, он был как будто сразу везде, по всему континенту, по всему миру, по всей сети. Это бред какой-то.

— То есть, твой верный план не сработал?

— Или наоборот, сработал лучше, чем надо. Впрочем, — Фортуна махнула рукой в сторону системы — Логи должны были сохраниться. Можем проверить каждый адрес — вдруг на каком-нибудь повезет.

— Не говори ерунды.

— А что еще остается? Останавливаться я не собираюсь, ясно? — она глянула ему в лицо. Из-под завесы спутанных, слипшихся от крови волос смотрели злые зеленые глаза, горящие знакомой одержимостью. — Я не знаю как, но я его найду. Но сначала мне нужно кое с кем встретиться.

— С кем?

— С человеком, который подсунул мне это цифровое говно. Он ответит за то, что со мной было. Я из него все дерьмо выбью.

Грейвз покачал головой. Фортуна и так-то не производила впечатления человека, способного выбить дерьмо из кого-то пострашней комнатной собачки, а в таком состоянии тем более. Он уже знал, что первое впечатление обманчиво, — оценил и ее способности к поиску, и линки под «умные» пистолеты, вшитые в оба ее запястья, но даже с учетом этого он не верил, что это предприятие увенчается успехом.

— Сегодня ты выбьешь разве что остатки мозга из своей головы.

— Это точно, — Фортуна с трудом растянула губы в улыбке. — Болит просто пиздец. Ты выдернул провод, да?

— А потом залил каким-то гелем, — Грейвз пододвинул поближе к ней все еще валявшуюся на кровати обертку.

— Спасибо, — серьезно сказала Фортуна. — Ты мне жизнь спас.

Она положила руки ему на плечи, потянулась, чтобы поцеловать, но Грейвз остановил ее:

— Умойся сперва, женщина.

Фортуна опешила, потом засмеялась.

— Козел ты все-таки, Малкольм Грейвз.

— Не буду спорить.

Он надавил ладонями ей на плечи, заставляя опуститься на обратно на подушку.

— Отдыхай, пока хуже не стало.

========== 27/09/25 Z-сектор ==========

27/09/25 Z-сектор

Эти дома строили не для того, чтобы в них было приятно жить.

Однотипные кургузые коробки, опоясанные полосами маленьких квадратных окон, каждая — точная копия предыдущей. Серые, невыразительные здания-функции, эрзац-дома. Свидетельство позора, воплощенное наказание.

Одной из санкций, примененных к «Заун Индастриз» после Ионийской войны, было обязательство принять несколько тысяч беженцев, а также обеспечить их необходимым жильем и инфраструктурой. Адвокаты Z-law сражались почище иных героев древности, пытаясь уберечь корпоративные счета от опасности.

Поначалу они пробовали отрицать участие заунитов в «конфликте» — все как один старались избегать слово «война» — а когда их попытки разбились о веские доказательства, попробовали переложить всю ответственность на бывших союзников: в конце концов, затея целиком и полностью принадлежала ноксианцам, а сотрудники «Заун Индастриз» выступали в качестве независимых научных консультантов — услуги которых, кстати, так и не оплатили до конца. Так почему корпорация должна нести новые убытки?

Об эти аргументы сточили зубы лучшие юристы Пи-Инк. Тяжба тянулась едва ли не дольше самой войны, и, быть может, тянулась бы до сих пор, если бы не «В лучах солнца». Документальный фильм, сделанный всего лишь двумя людьми — пилтоверской журналисткой, в прошлом сотрудницей ZNN, и безымянным жителем островов — показывал, во что превратили Ионию проведенные под «научной консультацией» заунитов бомбежки, и делал это со скрупулезной точностью, граничащей с жестокостью. Правозащитники из Пи-Инк вцепились в него мертвой хваткой, растащили на кадры, развернули широкомасштабную рекламную кампанию, и запустили на ее фоне одну из своих первых экологических программ, в одном мгновение поставив «Z-индастриз» и их девиз — «Раздвигая границы дозволенного» — на одну доску с худшими экстремистами в истории Рунтерры. И, конечно, напомнили всем, кто изобрел бомбы, принесшие в мир Шуримский Катаклизм.

Чтобы совсем не потерять лицо, корпорации пришлось сцепить зубы и принять требование «Пилтовер Инкропорейтед» выделив под строительство часть земли прямо в самом Зауне.

За несколько месяцев обширная промзона на юге города была расчищена и на ее месте выросли дома. Поток беженцев хлынул в город, увеличив его население чуть ли не вдвое. В Пи-Инк ликовали, глядя на то, как замедляется развитие соседнего сектора, как падает и без того не самый высокий уровень жизни, как ионийское гетто — а вместе с тем и другие части города — попадают под власть пришедших с островов бандитов. Но розовые не учли одного: Заун никогда не славился крепостью и единством, он не пытался ассимилировать, но подстраивался и эволюционировал.

В итоге нашествие беженцев пошло городу, а вместе с ним и «Заун Индастриз», только на пользу: корпорация не лезла на территорию ионийцев, они старались не нарушать границы дозволенного, а приток свежей крови — и свежих мозгов — по достоинству оценили в «Заун Технолоджис» и «Заун Саенс».

Корпорация даже приветствовала прибытие новых беженцев в Сумеречный сектор — заводам требовались рабочие руки, а многие ионийцы, на чужой земле вынужденные бороться за каждую миску риса, довольно быстро забывали, кто именно превратил их когда-то цветущие острова в разлагающийся ад, и охотно подписывали контракты с «Заун Кемикал». Тогда они еще не знали, что каких-то двадцать лет спустя поднявшаяся с колен «Z-индастриз» предложит своему заклятому врагу идею Стринга, и тем самым перекроит экономику всех секторов, снова превратив их в нищих.