И даже если Гончая кристально честна, сто и одна вещь по-прежнему может пойти не так. Надо совсем отчаяться — или долбануться — чтобы согласиться на эту сделку. И все же…

…и все же, щепка во внутреннем кармане казалась раскаленной, еще немного — прожжет слои ткани и оставит на реалскине ожог.

Ви стащила с себя куртку, бросила ее под вешалку. Выкинуть щепку из мыслей было куда как сложнее, но она постаралась. Хватит на сегодня. Потом что-нибудь придумает. Срок для Гончей она поставила нереальный, если не справится — будет у Ви бонусное очко в следующих переговорах, а если справится… что ж, тогда она действительно та, кем хочет казаться — серьезный игрок.

Очень серьезный: Ви нравилось думать, что ее сложно впечатлить.

Кажется, Горо что-то ей ответил, она прослушала. Помотала головой, но яснее в ней от этого не стало. Ви зашла в ванну, плеснула в лицо холодной водой, — вроде бы слегка полегчало. Забавно, ее уже не удивляло, что код учитывал даже такие мелочи, — похоже, привыкла.

Непонятно, правда, стоило ей теперь радоваться или бояться.

— Сложно, — пробормотала Ви. Встретилась взглядом со своим отражением, — вид у нее был как будто ее стукнули по голове. Пригладила волосы, попробовала улыбнуться, — ну, теперь она выглядела как человек, которого ударили по голове, и он пришел за добавкой.

Сойдет.

Она снова услышала голос, но теперь не разобрала слов из-за шума воды. Закрутила краны, выглянула в коридор, громко спросила:

— Чего?

— Я на кухне, — послышалось в ответ. — Зайди, пожалуйста, надо поговорить.

Ви не была уверена в своей способности разговаривать, но на кухню зашла. Горо повернулся на звук ее шагов и замер, держа в руке нож.

— Ты… хорошо выглядишь, — сказал он.

— Зато ты как будто призрака увидел, — Ви прошлась, приглядывая себе место, куда приткнуться. Она видела краем глаза, что Горо на нее смотрит. — Как твое плечо?

— Заживает.

— Слушай, я не хотела…

— Это я должен извиняться, если на то пошло. Я серьезно ранил тебя.

Ви наконец выбрала какой из двух углов ей нравится больше — тот, что рядом с раковиной. Горо как раз вспомнил про нож и положил его рядом с разделочной доской, — что на ней было Ви со своего места не видела.

— Тогда давай пропустим эту часть. Или ты об этом поговорить хотел?

— Нет, не об этом. Ты ушла из больницы почти три дня назад…

Ви закатила глаза, но высказать все, что подумала, не успела.

— Ты ела?

Вопрос застал ее врасплох. Она потерла пальцами висок — черт, раньше такой привычки у нее не было, а вот теперь, похоже появилась, — потом пожала плечами.

— Я пила, Горо.

— Я догадался. Там овощи в раковине, помой.

— Если ты это ради меня затеял, то не парься, показатели все еще в норме.

Горо не ответил — отвернулся и продолжил резать… все еще непонятно что. Ви посмотрела на него, потом на раковину, потом снова на него и включила воду. Взяла в руки помидор, зачем-то ткнула его пальцем в бок — бок был упругим.

— Что мы готовим-то?

— Буррито.

Ви чуть не выронила несчастный помидор, обернулась через плечо, но по спине Горо было не очень понятно, шутит он или говорит всерьез.

— Да ладно?

— Я абсолютно серьезен. Неожиданно понял, что скучаю по кухне Найт-Сити, нашел рецепт. Опилки в верхнем ящике слева от тебя.

Помидор Горо поймал не оборачиваясь, придирчиво осмотрел, поставил на стол рядом с собой.

— Еще одна шутка про опилки, и я буду драться.

— Никаких драк на кухне: тут слишком много острых предметов.

Ви рассмеялась и принялась за второй помидор. Она ожидала какого-нибудь… разбора полетов, но по всему выходило, что его не будет. Странно, что при этом не чувствовалось никакой недосказанности и не было этого поганого напряжения в воздухе, которое появляется, если долго откладывать неприятный разговор. Было спокойно, даже уютно; нет, не как дома — в Найт-Сити спокойствие было роскошью, по крайней мере для таких, как Ви.

Дома… дома у нее даже кухни не было, только автомат с едой, который каждые полчаса принимался орать про свои товары, если она забывала оплатить подписку. Тонкие стены плохо держали звук, пропуская то чьи-то разговоры, то ругань, то крики; соседка сверху постоянно пела в душе свою сраную “Аве Мария” так, что слышал весь стояк. Фоновый шум, которого не замечаешь, пока он не исчезнет.

Но дело было не только в шуме.

Помидоры закончились. Ви взяла вилок салата — они что, реально готовят буррито? — и одним движением скрутила с него листья.

Не в шуме было дело, и все.

Она могла бы жить вот так. Здесь. С ним. Привыкнуть. Отработать свой долг — шпионажем, убийствами, так ли важно, чем именно? — чтобы получить свободу из рук корпорации, а потом… черт его знает, что потом. Главное, она снова могла бы быть счастлива.

…щепка лежала в куртке, на полке под вешалкой. Ключик от клетки, острый нож, чтобы перерезать им свой поводок и сбежать. Тоже получить свободу, но уже иначе — выгрызть ее когтями и зубами, сначала у корпорации, потом у тех, кто организовал все дело.

Одно искушение против другого, знакомая опасность против неизвестного риска. Что там уличная мудрость говорит про такие случаи? Что из двух куч… мусора лучше и вовсе не выбирать?

К черту мудрость. И уличную, и любую. Можно же помечтать, хоть немного, ненадолго притвориться, что все уже хорошо.

Вот это было отличное решение, вот эта мысль ей нравилась.

— Горо, знаешь, я давно хотела сказать… — Ви потянулась выключить воду и поняла, что не чувствует свою руку.

Это не был паралич: ее рука двигалась, и не сама по себе, а так, как хотела Ви, но все ощущения — и тактильные, и само чувство движения куда-то исчезли. Система выбросила список оповещений, но Ви не могла сейчас с ними разбираться.

Она услышала, как Горо отбросил нож и выругался. Потом прошипел сквозь зубы:

— Сбой? Сейчас?

Ви видела краем глаза, что он уже рядом, но не могла отвести взгляда от своих — таких чужих — рук. И все остальное… тоже было чужое: тело, хоть и подчинялось ее приказам, уже не принадлежало Ви, — оно окружало и сковывало ее, как тюрьма.

Нет, поняла Ви. Это не тюрьма. Это гроб.

Она закричала и отшатнулась; гроб молча шагнул назад. Горо схватил ее тело за плечи, развернул к себе.

— Ви? Ви, слушай меня, — он говорил быстро, почти лихорадочно. — Ты должна меня слышать. Ты же здесь? Пожалуйста, ответь мне. Ви? Если сложно говорить, попробуй кивнуть.

Угол зрения слегка изменился, похоже, гроб наклонил голову.

— Хорошо, — Горо выдохнул сквозь зубы. — Будь здесь, ладно? Ничего не делай, просто считай до… до тридцати. Когда досчитаешь, я вернусь. Поняла меня?

— Да, — ее гроб все-таки мог издавать связные звуки.

— Тогда начинай, прямо сейчас. Давай: один, два…

— Один… два… три…

Считать не то чтобы помогало, но это было лучше, чем кричать внутри головы, поэтому она продолжила:

— Четыре… пять…

На счет шесть оптику заволокло темнотой, когда тело накрыло свои глаза ладонями. Ничего, никаких ощущений. Ви приказала рукам надавить сильнее, потом еще сильнее, и… показалось, или на счет девять она и правда почувствовала сопротивление?

Интересно. Может быть, в этом дело? В давлении, в силе нажатия? Может, какое-то острое чувство сможет пробиться сквозь невидимый барьер, который встал между ней и миром? Стоило проверить

На счет тринадцать Ви увидела, как пальцы тянутся к рукояти ножа.

На счет четырнадцать, Горо схватил ее за руку. Развернул. Обнял? Она не знала, потому что не видела ничего, кроме комнаты за его плечом. Потом ее угол зрения опять изменился, Ви поняла, что ее несут на руках. Горо что-то говорил, по-японски, но Ви не смотрела на подсказки лингвоимпланта — она продолжала считать.

На счет двадцать картинка дернулась, и когда встала на место, Ви поняла, что тело находится в ванной. Уровень воды медленно поднимался, от нее шел пар; ткань джинс, намокая, меняла цвет — темные пятна расползались от бедер и голеней вверх, к коленям.