— Ну мало ли, — Ви пожимает плечами, вытаскивает из-под воды правую руку и качает ладонью в воздухе. — Вдруг это “Арасака” вломилась, а я тут с голой жопой сижу.

— Можешь расслабиться, — Горо вешает свой халат на крючок, потом наклоняется, чтобы подхватить с пола ее шмотки и повесить рядом. — Это невероятный сценарий.

— Почему это? Думаешь, они не способны на такой подлый трюк?

— Думаю, что слой субдермальной брони не позволяет считать твою задницу голой, — очень серьезно говорит Горо, и без перехода добавляет:

— Двигайся.

Ви издает короткий смешок и садится, поджимая ноги. Горо чуть приподнимает бровь, но Ви только кивает на воду перед собой.

— Забирайся.

— Температура?

— Нормальная.

— Для тебя или для меня?

— Это было один раз. Один раз, Горо!

— Иногда одного раза достаточно…

— Может, тебе тоже подумать о субдермальной броне? И реалскине, — предлагает Ви. — На заднице.

На щипок Горо не реагирует, но Ви все равно довольно посмеивается. Она снова залипает, беззастенчиво рассматривая плавные линии мышц и острые грани имплантов, впадинки на пояснице и хромовые позвонки, шрамы на коже и царапины на металле.

Горо выглядит так хорошо, что это кажется незаконным. Ее собственное тело — воплощение мысли лучших дизайнеров “Арасаки” — не вызывает у нее и половины того восторга, который она испытывает, глядя на Горо. Должно быть, все дело в том, ее тело — неизменное, чуть ли не вечное, и даже может существовать без нее самой, а Горо когда-нибудь исчезнет, и все, чем он был, уйдет вместе с ним.

Но Ви далека от того, чтобы анализировать свои чувства, она просто смотрит, и ей очень нравится то, что она видит.

Когда Горо опускается в воду, Ви обхватывает его ногами, кладет ладони на плечи и мягко тянет к себе. Он откидывается назад, так осторожно, будто забыл, что никак не смог бы ей навредить.

— Эй, — выдыхает Ви ему в ухо. — Привет.

Ее пальцы скользят вдоль краев его импланта, вдавливаются в кожу, разминают мышцы. Горо довольно урчит, и принимается гладить Ви по ноге, машинально повторяя ее собственные движения. Это так естественно, так привычно, но от этой простой и будничной ласки у Ви невыносимо щемит под ребрами, просто от того, что он рядом, он с ней, здесь и сейчас.

Пока еще.

Ви прикусывает язык, она слишком хорошо помнит свое обещание, и потому не говорит ни слова. Вместо этого она утыкается носом в волосы Горо и шумно вдыхает.

— Не стоит, — говорит он. — Весь день провел у плиты, наверняка пропах кухней. Противно.

— Я отключила запахи, — врет Ви. — Привилегии борга — ничего не чувствовать.

Все она, конечно же, чувствует. Может, запах и не самый лучший, но он вовсе не кажется ей противным: еда, специи, масло… так пахнет безопасность, так пахнет еще один день, когда ничего не случилось.

— О чем ты задумалась?

Вопрос застает Ви врасплох. Она не может сказать: “О твоей смерти”, и потому выдает первое, что приходит в голову:

— О ребенке.

В наступившей тишине слышно, как капли конденсата медленно сползают по кафелю стен.

У Ви очень много вопросов к своему мозгу, и все очень сложные. Что за херня? Почему из всех вариантов он выбрал именно этот? Как ей теперь выкручивается?

Молчание длится так долго, что у Ви появляется надежда, что Горо ее просто не расслышал. Увы, он спрашивает:

— Что ты имеешь ввиду?

— Ну ребенок, — она тянет время, надеясь, что ее осенит. — Знаешь, маленький такой человек, орет постоянно?

Чудеса приходят к тем, кто в них верит: что-то щелкает в голове, и Ви видит выход:

— Вакако! — почти выкрикивает она. — У Вакако будет ребенок!

Горо снова молчит, и до Ви доходит, что именно она сказала.

— Да не в этом смысле! Внучка! Внучка у нее будет, вот. И хорошо, что я об этом вспомнила: нужно закупить побольше… всего, но особенно — алкоголя: гулять будет половина района.

— Ты так считаешь? — Горо говорит медленно, должно быть, еще не отошел от ее откровений. — То есть, я не сомневаюсь, что люди уважают Окаду-сан, но мне казалось, она не из тех кто будет устраивать шум из-за рождения очередного внука.

— Ты глупый что ли? — Ви хлопает его по плечам, будто это поможет ему соображать быстрее. — Я же сказала: внучка. Смотри, у Вако девять сыновей и, — она принимается загибать пальцы, но быстро бросает это дело, — и дофига внуков. А вот внучек нет, ну если не считать меня и Рейчел, конечно. Да она на седьмом небе от счастья! Уже решила, как ее назовут: Мидори.

— Хорошее имя.

— Да, наверное… — она снова обнимает Горо, скрещивает руки у него на груди. — Ты чего так напрягся-то?

Он вздыхает почти неслышно, но их тела прижаты друг к другу, и Ви чувствует каждое движение.

— Это… довольно глупо.

— Говори давай. Я уже опозорилась, составь мне компанию.

— Заманчивое предложение, — Горо чуть стискивает ее правую щиколотку. — Я знаю, что ты переживаешь. И твой план с космической станцией… он не выходит у меня из головы.

— А, все же решил попробовать?

Пальцы Горо только сильнее сжимаются на ее ноге.

— Я тогда испугался, Ви. И теперь боюсь, что ты можешь придумать еще что-нибудь, хоть и обещала этого не делать. Поэтому, когда ты сказала о ребенке, я подумал…

Ви пытается сдержать смех, но он все равно прорывается — совершенно непристойным хрюканьем, через нос.

— Горо, о чем ты? Я борг, ты забыл?

— Нет, но я знаю тебя, — он снова вздыхает. — Если ты что-то решишь, то такая мелочь тебя не остановит.

В другой раз Ви приняла бы это за комплимент и страшно возгордилась бы, но сейчас ей совсем не до этого.

— И как ты себе это представляешь? Хотя нет, “как” — еще ладно. Главное — зачем?

— Я сразу сказал: это глупо, — негромко говорит Горо, и Ви становится стыдно.

Она утыкается носом ему в шею, хоть и знает, что его имплант не передаст никаких ощущений — только сам факт контакта.

— Прости, — бубнит она. — Я не хотела издеваться, просто сильно охренела от неожиданности. Подозреваю, ты тоже. Я просто закрыла для себя этот вопрос лет в пятнадцать, так что… ну да, откуда тебе об этом знать? Мы ведь даже не обсуждали… блин…

Вопрос вертится на языке, Ви пытается спугнуть его неловким смешком, но не выходит.

— Ты бы… хотел?

Горо отвечает без раздумий.

— Да.

— Хреново.

Теплая ладонь ложится Ви на загривок, без всяких слов сообщая: “нет, не хреново”, но Горо все равно говорит:

— У меня уже есть все, что мне нужно.

Ви целует его в плечо у края импланта, мягко прихватывая кожу губами, потом прижимается щекой.

— Ну вот мы и дошли до серьезных разговоров, — беззаботно замечает она. — Всего-то два года прошло.

— Три.

— Серьезно? Погоди… и правда три. Обалдеть! А ведь я как будто только вчера пыталась тебя убить…

— Ты умеешь вспомнить приятные моменты.

Негромкий смех Горо отдается в теле Ви, резонируя с ее собственным. Ладонь исчезает с шеи, но возмутиться Ви не успевает: Горо проводит пальцами по ее предплечью, потом перехватывает руку и подносит к губам. Медленно, одну за другой, целует костяшки, и Ви невольно задерживает дыхание. Он надолго прижимается губами к ее пальцам, потом прикладывает ее ладонь к своей груди, будто хочет чтобы она не только услышала, но и почувствовала его слова:

— Ai shiteru.

— Shitteru sa, — выдыхает Ви, и тут же добавляет:

— Прости-прости-прости! Я не могла удержаться, но это из фильма!{?}[“I love you”//“I know”, The Empire Strikes Back]

— Я…

Горо замолкает, но его голос продолжает звучать в голове Ви горьким: “очень разочарован”. Она успевает обругать себя, свой длинный язык и свое неумение вовремя заткнуться, когда он ухмыляется и говорит:

— Я ожидал чего-то подобного. Признайся, это первое, чему ты попросила Окаду-сан научить тебя?

— Да за кого ты меня принимаешь? — Ви маскирует облегчение деланным возмущением. — Первым делом я попросила научить меня ругаться! Теперь я знаю, как лучше всего обозвать Тэнг, когда она снова меня разозлит.