– Извините, у вас нет холодного пива?

– Дайте мне это, я подержу его в руках.

Пресс опускается сантиметр за сантиметром, и из матраса выскакивают пружины. Копчиком, локтями, шестью из семи позвонков шеи ты касаешься пола, глаза чуть приоткрыты, не в силах моргать. Ножки кровати отлетают и со звоном пронзают окно. Туман повышенной влажности застилает тот обозримый участок, что остаётся наблюдать ещё пару секунд. Нос вваливается в череп, хрящ, виляя, легонько касается коры мозга. И когда вот-вот должен погаснуть последний свет – огонёк сигары в переполненной ванне глаз, – пресс замирает. Пресс останавливается; в поршень, толкающий его сверху, перестаёт поступать энергия от заглушённого мотора, и вся эта тяжесть продолжает сдавливать тело на четверти вдоха. В таком положении Риму предстоит провести несколько часов до утра.

Приятно познакомиться, меня зовут Рим!

Сил едва хватает на один звонок.

– Здравствуйте, я звоню по поводу исследования нарушений сна. Я заполнил вашу анкету, когда можно прийти на собеседование?

– И она ещё смотрит на меня таким взглядом. Ждёт, что я отвечу! А музыка орёт, и осёл носится по магазину с забором на шее! – перегнувшись через стол, рассказывал Мистер А. Все засмеялись, кроме Анны, залившейся румянцем. Альберт даже подавился вином и облил рубашку. Тут заулыбалась и Анна. – А я ни черта не понимаю! Тяжёлая музыка не предназначена для размышления, она же к действию побуждает.

Альберт, светловолосый рыжеусый штатный психолог «Души» и по совместительству муж Марии, пытался не разогнать пятно от красного вина по белой рубашке, но получалось плохо.

Мария, женщина требовательная, но всегда на всякий случай добавлявшая «спасибо» или «пожалуйста», смотрела на суженого с более нежным, чем обычно, взглядом без толики презрения. За широким столом, укрытым рядом блюд, рядом с поставленными на пол грязными тарелками сидели наискосок пары: Мария – Альберт, Мистер А – Анна, мужчина с женщиной рядом. Такое расположение гостей непросвещённым непривычно: привычно, когда люди хотят парами жаться друг к дружке, чувствовать опорное плечо. Но в этой кампании присутствующие садились так только по инициативе Альберта, не терпящего пристального ухода за собой как за ребёнком. Уже больше года соблюдался этот обычай после случая, когда вспыльчивый мужчина резко вскочил со стула, зазвенев падающими со стола приборами оттого, что жена положила ему в тарелку салат. Опомнившись, Альберт сделал вид, что пошёл за тарелкой с хлебом, стоящей на кухне, заменил приборы и вернулся к трапезе, но от натренированных психологических глаз сей инцидент укрыться не мог. Мария, женщина вдохновляющая, но равнодушная, провела воспитательную работу с мужем на тему недопустимого поведения, но Альберт вступил с ней в горячий спор, в процессе которого жена познакомила со стеной восемь разноцветных плоских тарелок, а муж поставил летящей микроволновкой после предложения жены жирную точку. Ещё раз всё обговорив, молодожёны пообещали друг другу больше никогда не ссориться, а разбитую микроволновку и осколки разместили как памятник в гараже. С тех пор пары садились наискосок.

Ужин семьями, как считал Мистер А, единственный плюс четверга и его приятное завершение. Друзья, которых Мистер А знал не первый год, всегда радовались, принимая у себя гостей. Дважды в месяц – взрослые занятые люди прекрасно понимают причины развлечений по расписанию – проходили званые ужины в гостях у Марии и Альберта, самых близких для Мистера А и Анны людей центра. Уже около двух лет пары встречались в кафе, боулинге, сауне или ещё где-то, но никогда в доме Мистера А. Появление там часто сопровождалось неудобствами: у ворот появлялись журналисты, дожидающиеся окончания ужина, чтобы выманить побольше правды у развязанных языков.

«Кто такой Мистер А?»

«Назовите его настоящее имя».

«Откуда у него поместье, дача и несколько машин класса люкс?»

«Можно ли взглянуть на доходы компании?»

«Чем занимаются в «Терапии души»?»

– Журналисты не любят, когда с ними не бывают откровенны, – заявляли они Мистеру А. – «Терапия души» – популярная организация в городе, чуть ли не единственное интересное место. О «Душе» всё равно будут писать, хотите вы того или нет.

Одни издания помещали центр в чёрный список, другие – в первые ряды. Это обстоятельство говорило о ещё одном плюсе рекламного агентства, которое Мистер А вынуждал себя терпеть.

– Тайны должны оставаться тайнами, – объяснялся он насчёт своего псевдонима.

Почему же в действительности Мистер А не открывал своей истинной сущности? Тяжёлое прошлое? Нежелательные родственники? Проблемы с законом? Однажды один из главных его поборников, журналист Роман Галл, выпустил огромный детальный анализ работы, жизни и образа Мистера А, заявляя, что пока некто – Никто, у него есть имя, и это имя стоит денег. На статью Мистер А дал комментарий: «Довольно убедительно».

Команда создания центра психологической поддержки «Падший грех» приятно проводила время в столовой, пока дети, по дочке с каждой стороны – Зои, недавно усыновлённая Альбертом и Марией восьмилетняя девочка, и Софи, – играли наверху. Анна, Мария, Альберт и Мистер А болтали о вечной молодости, воспоминаниях и красоте, иначе говоря, обо всём том, что постепенно уходило из жизни каждого человека. Мария, провалявшись пару дней в кровати, почувствовала себя лучше, как и любая взрослая деловая женщина, и в четверг вышла на работу, а вечером устроила пир. Анна, как обычно, обходилась соком: она не особо любила вкус алкоголя, и поэтому, возвращаясь домой, могла сесть за руль. В вечера четверга все забывали о проблемах пациентов и старались просто веселиться.

В кармане Мистера А завибрировал телефон, который он, даже не взглянув, отключил. Горел ли его дом, требовался ли срочный совет секретарше, звонил ли это инвестор, сорящий деньгами, – Мистера А это не волновало. Эффективность в общении с людьми он ценил выше телефонных звонков.

– Занимайтесь всегда чем-то одним, – часто повторял он на лекциях. – И мыслями, и телом будьте либо с семьёй, либо на работе, либо в постели с любимым человеком. Мужчины поймут: нельзя принимать вызов от жены, если сидишь в баре с друзьями.

Этим и прочими принципами Мистер А пытался пользоваться в жизни, обычно весьма успешно. Но человек в доспехах всё же человек, а не скала, и часто он не может контролировать свои мысли, которыми Мистер А внезапно унёсся куда-то вдаль, на оборотную сторону спектра внимания, оставив друзьям лишь своё жующее тело.

– Мари, просто превосходный салат! Даже на больную голову ты приготовила здоровую пищу, да простят мне нелепый каламбур. Как ваша дочка? – сменил тему Мистер А.

И погрузился в себя.

Пока Анна развивала разговор, Мистер А, чуть наклоняясь над столом, смотрел на себя со стороны. Вино в бокале и хлеб перед ним на тарелке символизировали первичные человеческие потребности, и Мистер А чувствовал, что в его жизни мало вина. Глядя на отражение в бокале, он видел стареющий, запахнутый в пальто с воротником знак вопроса, скрюченный за столом, и всё дальше отъезжал объективом камеры от грязных тарелок, дома, улицы, города. Чем дальше он отъезжал, тем чернее становилась ночь, а окон сверкающих домов становилось всё меньше, и в итоге он оказался в пустоте, чистой и необъятной. Пустая ячейка в голове. Ситуация без действующих лиц. Ненаписанная история. Необставленная обстановка. Способность, неподвластная женскому мозгу, – не думать ни о чём: глядя в стену, уходя в пустоту. Женщина же всегда уходит к кому-то.

Может, то был стоп-кадр или вырезанная фотокарточка отрезка времени, одна из многих в фолиантах памяти, которые через много лет он отряхнёт от пыли, и на погнувшихся выцветших краях покажется сединная мудрость печального осознания того, что казалось правильным давным-давно. А может, ему просто наскучил разговор присутствующих.