– Я тебе в отцы гожусь.

– Пф-ф, – прыснула девушка, мило подставив ладонь ко рту. – Ты никогда не был им для меня.

– Вот как? – пошло подмигнул парень.

Он решил проучить её дерзость, потому скользнул рукой по копчику и стал подниматься выше по узкой щёлочке на спине, проникая под майку напарницы. Арселис закрыла глаза от удовольствия, и тогда Ганз понял, что сам попал в ловушку – она не поддалась на его провокацию. Он вернул руку к себе, обхватил Арси полностью и перевернул обоих набок.

– Ну, нет, – проговорил он, убеждая скорее себя, нежели её, – на сегодня достаточно, – и дал ей лёгкий щелбан по носу.

К счастью для него, Арселис не стала упрямиться и возражать. Она обняла его в ответ и уткнулась лицом в то же плечо, засыпая.

Эта ночь для них была непроста. Однако настало долгожданное утро. Причём раннее утро. Напарники должны были встать, как можно раньше, чтобы застать возвращение мэра города. Они встали практически одновременно. Первое впечатление после случившегося было неоднозначным. Хотя, Арселис долго думать и не надо было: любимый принял её и чувствовал то же. Им не нужны были слова, чтобы выразить то, что они испытывали друг к другу. Сказать по правде, так было и раньше, но им не хватало какого-то действенного, показательного шага, чтобы прийти к тому, что они уже давно были настоящей парой. Не то чтобы Ганз стал по-другому смотреть на свою девочку, но всё-таки что-то поменялось. Чёрт, да хотя бы то, что они вчера целовались! Он не мог забыть тот момент, когда понял, что его желания совпадают с её. Теперь ему не придётся закрывать все свои непотребства в себе. И всё же неразрешённость его внутреннего конфликта с самим собой пока что не оставила его окончательно. Да, они выяснили отношения между собой, но так просто отказаться от своих намерений он не мог. Ассасин ещё чувствовал ответственность за её будущее. Без него. Он понимал, что не сможет быть с ней откровенен во всём, пока не примет то, что они связаны навсегда и больше никогда не расстанутся.

Через какое-то время они уже ждали прихода главного человека города. Мужчина объявился довольно скоро, так что ждать пришлось недолго. Однако ассасины второго клана Земли никак не ожидали, что он окажется не тем, кто им на самом деле нужен. Когда Ганз прижал его к полу, надавливая на него ногой, человек затрясся, как осиновый лист, и умолял не убивать его.

– Я… я-я… – дрожащим голосом начал тот, – не мэр. Не мэр!

Напарники переглянулись между собой, не понимая, о чём он толкует.

– Он п-п-попросил меня… да, попросил, з-за-м-менить его.

– Что за чушь ты несёшь?! – возмутилась Арселис и ударила его ладонью в грудь (она сидела на корточках перед его лицом). Это было очень больно.

– У-у-у, – застонал тот. – Настоящий мэр… он сейчас в соседнем городе… у-у-у кх-х.

Ганзу надоела его болтовня. Он убрал с него ногу, опустился ниже и взял копну его волос в кулак, поднимая в воздух.

– Ты крупно пожалеешь, если решил немножечко соврать.

Ассасин отпустил его и направился к письменному столу. Пошарил в выдвижных ящиках.

– С-справа, – раздалось от мужчины.

Ганз бросил на него мимолётный взгляд и выдвинул последний ящик, где лежала бумага, на которой был вовсе не тот, с кем они имели дело. Парень прочёл её и бросил обратно, раздражённо цокнув.

– Что там? – спросила Арселис.

– Это не он, – повертел головой в раздумьях. – Уходим.

Выйдя на улицу, ассасин пошёл быстрым шагом. Воспитанница поспевала за ним, не задавая вопросов. Вот это была та атмосфера, к которой они оба привыкли. Всё вернулось на свои места. А Ганз тем временем держал у себя голове только одну мысль – он знал, к кому они сейчас направляются, ведь соседний город – это тот город, в котором он Арселис и подобрал. Эта догадка затмила все остальные его мысли, и палач города чудом остался в живых.

Ганз до самого конца не сбавлял скорость хода, а вынужденные остановки при пересечении границ двух городов выматывали его больше, чем сам путь. Арси было не привыкать. Она покорно следовала за возлюбленным. Парню не терпелось скорее посмотреть в глаза тому человеку, жизнь которого вскоре должна будет оборваться. Он предвкушал их встречу. Его заданию всё же суждено исполниться.

Ещё не настали сумерки, а ребята уже были тут. Ганз помнил каждую улочку этого города, как будто был здесь только вчера. Спустя 9 лет здесь ничего не поменялось. Каждое здание, узкие проходы и даже мелкие трещины виделись ему такими родными, что хотелось кричать от возбуждения. Ноги сами несли его вперёд, а разум уже давно был вместе с тем человеком.

О, да, эту толстую стену Ганз запомнил навсегда. Здесь всё началось, здесь и закончится. Дойдя до дома мэра, парень вдруг остановился и подумал про напарницу. Стоит ли впутывать её сюда, если это дело только между мужчинами? Помнит ли она кого-то из своей бывшей жизни обычного ребёнка этой страны? Ассасин мотнул головой и решил: раз она готова быть с ним, то пусть будет до конца, что бы он ни делал. «Как эгоистично, придурок», – пронеслось у него в голове. Однако отступать было поздно. Почему-то он был уверен, что мэр сейчас находится дома, что работы у него сегодня не было или он вернулся раньше. Так хотело его нутро, а не прислушиваться к самому себе было глупо, верно? Они ворвались в переднюю, совершенно не стесняясь грубого решения идти напролом. Зеленоглазая никогда не сомневалась в нём: значит, так было нужно. У проходившей в другую комнату служанки расширились глаза от внезапного появления незваных гостей. Она выронила грязные тарелки из рук (видимо, после недавнего ужина). Те разбились вдребезги об пол. Ганз хитро улыбнулся и, не обращая внимания на не интересовавших его, двинулся в ту сторону, откуда женщина только что вышла. Арселис быстро позаботилась о том, чтобы им никто не помешал.

Пара секунд, и вот они стоят посередине трапезной. Перед ними широкий, но короткий стол. За столом сидели три человека: хозяин с хозяйкой и, по всей видимости, их дочь. Девушка была красива на первый взгляд, черноволоса, но в то же время темнее тучи – это то, что читалось на её лице. При виде ассасинов мать вскрикнула от ужаса и зажала рот ладонями. Дочь даже не обратила на пришедших внимания, лишь сделала попытку повернуть к ним голову. Глава семьи задержал платок у подбородка, внимательно всматриваясь в гостей, затем медленно опустил его вниз и положил на стол. Ганз хмыкнул, лишь взглянув ему в глаза. Тот понял, кто к ним пожаловал с визитом.

– Как поживаешь, старина? – нарочито громко начал русоволосый, приближаясь к столу вразвалочку. – Давно ж мы не виделись, а?

Пока он подходил, Арселис достала ружьё из-за спины, зарядила его. Ганз отодвинул ближайший к нему стул и сел на него, положив ногу на ногу. Тем временем напарница оперативно наставила дуло прямо на мэра. Они действительно понимали друг друга без слов.

– Трапезничаешь? – продолжил ассасин Земли, довольствуясь своим преобладающим положением. Сейчас в его руках было целых три жизни, но волновала его лишь одна из них – центральная.

– Дорогой, кто это?! – истерично взревела хозяйка дома.

– Заткнись! – тут же грубо перебил её муж, понимая, что говорить позволено только ему. – Что тебе нужно?

– Мне-то? – поставил локти на стол. Пожал плечами и сделал вид, будто думает о чём-то. – Да так… всего-то, – сзади Арселис приготовилась целиться. – Пора вернуть должок.

– А не хочешь! – вдруг у мэра прорезался голос. Ганз разъединил ноги и сделал недовольный вид. Арси расслабилась и тоже приготовилась слушать. – Не хочешь спросить у своей подруги?

– Что ты…

Не дожидаясь, пока парень поймёт его намерения, мэр решил идти ва-банк и попытать удачу, обращаясь к Арселис:

– Помнишь игрушку, которую я подарил тебе одним поздним вечером? Ты была такой грустной…

Мужчина заговорил спонтанно, и Ганз не ожидал от него такой самоуверенности, однако ему не нужно было оборачиваться, чтобы посмотреть на реакцию своей девочки. Без слов он вздохнул, ловко взял лежащую перед ним вилку и резко выпустил её в супругу мэра. Вилка вонзилась женщине чуть выше левой груди, но вошла довольно глубоко. Она закричала от боли и сползла со стула. До этого ничего не видящая дочь очнулась ото сна и бросилась к матери, упав к ней в ноги. Хозяин дома туго сжал кулак; на его лбу ещё отчётливее проявились морщины от того, что он наморщил его. Ганз расстроенно цокнул несколько раз, крутя головой.