– Его казнили на моих глазах! – с яростью в голосе отвечал мужчина. – Мэр стоял в той же толпе зевак, что и я, но у меня не хватило мужества подойти к нему и сделать хоть что-то, чтобы облегчить ту участь, которая ждала моего сына. Я боялся за его мать: она бы не пережила потерю сразу нас обоих, а я был уверен, что не выдержал бы натиска этого человека.

Ганз курил чуть в стороне, облокотившись о стену какого-то закоулка. Арселис сидела возле заказчика, полубоком к напарнику, и внимательно слушала историю. Вопреки её особой настороженности по отношению к чужакам, в моменты, когда она видела в людях не более, чем обычных страдальцев, девушка открывалась с противоположной стороны и могла проявлять сострадание и внедряться в проблемы людей. Такое случалось очень редко, но именно в таких случаях была совсем другой. Ассасин Земли тем временем оставлял этап переговоров на неё, но в то же время так же вслушивался в причину их миссии. Он никак не показывал свою заинтересованность, но на самом деле был весь внимание, не пропуская ни единой важной детали в рассказе человека. Наверное, сказывались старые привычки жизни в клане Джейкоба, где за бездумные заказы ассасины получали жёсткую взбучку.

Когда в речи мужчины прозвучало слово о мэре города, Ганз демонстративно усмехнулся, по-прежнему уставившись куда-то вверх и держа сигарету меж двумя пальцами навесу. Он выпустил стремительный поток дыма изо рта и повернул голову к заказчику.

– Этих тварей мы умеем душить по всем правилам нашего Сообщества, – с недоброй улыбкой на устах проговорил ассасин, кажется, вспоминая о чём-то. Арселис поддержала его высказывание, кивнув. – Мы обязательно сделаем то, что Вы хотите, – закончил тот, выбросив сигарету в сторону и поправив оружие за спиной.

Мужчина, видимо, проникшись их заинтересованностью в его неудачно сложившейся жизни, бросился ребятам в ноги и, сложив руки перед собой, перекрестился, а затем собирался перекрестить и ребят. Однако Ганз вовремя заметил его намерения, потому незамедлительно подал знак Арселис остановить внезапно начавшуюся вакханалию.

Именно этого он всегда просто терпеть не мог. Бывали вот такие слишком чувствительные люди, которые поначалу казались полными ненависти к своему неприятелю, с горящими глазами, готовые на всё, что угодно, лишь бы их просьба воплотилась в жизнь, а потом, словно по щелчку пальцев, они вдруг превращались в скучных и беспомощных доходяг, неспособных держать свои эмоции при себе. Желание Ганза выяснять все нюансы задания, но при этом ожидать полного хладнокровия от заказчика пока ещё трудно ему давалось, но он не мог отказаться ни от одного, ни от другого, поэтому периодически был вынужден переживать подобное, хоть это и тратило его собственное время. Прежде чем заказчик опустил два пальца себе на лоб, Арселис ловко схватила его за выставленную руку и не дала начаться нежелательному действию. Сестра была совсем близко к нему, почти нависая над крестьянином.

– Вскоре мы сами Вас разыщем.

После чего последовал оглушающий удар в голову, отчего мужчина повалился на землю без сознания. Девушка слегка сморщилась и поджала ладошки под себя, словно это её кто-то больно ударил.

– Кажется, я немного перестаралась, – сказала она, имея в виду то ли удар, то ли в целом своё льстивое поведение по отношению к нему.

Ассасин выпрямилась и встряхнула рукой, расслабляя кулак, повернулась лицом к напарнику. Тот пристально всматривался в бесчувственное тело, затем шумно сплюнул и устремился прочь отсюда, выходя на оживлённую улицу. Та поспешила вслед за ним. Уже будучи в нескольких метрах от закоулка, парень раздражённо выдал:

– Конечно, перестаралась. Ты была с ним слишком мягкой.

Арселис пристроилась рядом и поправила волосы на лбу в правую сторону.

– Что ты всполошился? Я, между прочим, ради нас же стараюсь, – мимолётно задрав подбородок, ответила напарница, не видя в произошедшем своей вины. – Если я мила с ними, наша надбавка к оставшейся сумме награды всегда возрастает.

Ганз, даже не остановившись, резко развернулся на месте и взял её за плечи. По его глазам она поняла, что тот был явно рассержен.

– С этого момента ты прекратишь этим заниматься, – жёстко парировал русоволосый.

– Что не так я сделала? – нахмурившись, спросила та, принимая его ультиматум близко к сердцу.

– Прекрати делать вид, что ты действительно переживаешь за их судьбы. Это жутко бесит! – неожиданно резко высказался парень и отпустил её, продолжив бесцельный путь вперёд.

Он смотрел на неё и умом понимал, что не хотел, чтобы всё так вышло: он уже начал задумываться о том, чтобы постепенно отучать девушку от себя. Она стала достаточно взрослой, чтобы самой о себе позаботиться, чтобы самой решать свою судьбу. Ганз опасался, что все её стремления помочь людям превратятся в обыкновенное желание заработать больше денег, давая им ложные надежды и показываемые чувства. С одной стороны, ему было плевать на тех, с кем его сводила судьба, потому что все те, кто был для него дорог, уже существовали в его жизни, с другой стороны, его внутренняя борьба между привязанностью к этой девушке и одновременным желанием ей лучшего будущего, без смертей, убийств, крови и горя, сводили его с ума. И вся эта неразбериха выливалась в агрессию. Он злился, в первую очередь, на себя самого, потому что понимал, что он тоже причастен к тому, что Арси делала сейчас, и на неё, выливая накопившуюся желчь, хотя совсем этого не хотел.

Арселис была в растерянности, потому ещё какое-то время просто стояла на месте, неуклюже поворачивая голову в разные стороны, пытаясь переварить его претензии. Наконец, спохватившись о его стремительном отдалении, девушка ринулась к Ганзу и нагнала его, треснув по плечу с разбегу.

– Какого чёрта ты разозлился? – она буквально вынуждала его остановиться и всё ей прояснить.

Однако ассасин был иного мнения. Он притормозил, поскольку она отвесила ему оплеуху, но на этом всё и закончилось. По крайней мере, пока что. Напарник, не отрывая головы, покосился на неё глазами, поджав при этом губы. Его взгляд не терпел возражений. Они молча продолжили идти к главным воротам города, за которыми должны были организовать себе ночлег, потому как были предупреждены, что мэр вернётся с текущих дел только на следующее утро. А палач в этом деле мог и подождать.

Меж тем на город опустилась ночь. Неподалёку напарники устроили себе ночлег. Их окружали редкие деревья, а укрытием служили сплошные скалистые овраги. Они нашли удобное в расположении место, образующее полумесяц из каменных неравномерных столбов, частично покрытых густой растительностью. В центре неглубокого полумесяца даже было внушительное отверстие, под которым можно было спокойно расположиться на ночь и не бояться быть пойманным диким зверем или обычным дождём.

Пока Арселис разводила костёр, Ганз осматривал окрестности, чтобы точно убедиться в их относительной безопасности. Ввиду того, что они остановились не так далеко от людного города, можно было не особо опасаться незваных гостей, но за пределами голых зданий из камней всё равно стоило ожидать, что угодно.

Они сидели друг напротив друга, их разделял лишь костёр. Летние ночи в Третьем королевстве были тёплыми, но бывало так, что погода вела себя капризно и не оправдывала ожиданий внешних жильцов. К тому же, людям был необходим дополнительный источник защиты в виде огня: никто из зверей не осмелится просто так к нему подойти. Ганз покуривал табак, а Арселис, как обычно, полировала до блеска их оружие, поглядывая при этом на парня, поскольку чувствовала напряжение между ними. Она переживала из-за этого, но не могла предпринять что-то эффективное для разрешения молчаливого конфликта, ведь в моменты стресса привыкла полагаться на напарника, опираться на его сильное и крепкое плечо. В этой ситуации она не могла потерять свою гордость и держалась строго.

Ганз курил уже довольно долго, Арселис тоже не оставляла своего занятия. Парень видел, что она периодически бросала на него душащий его взгляд, но демонстративно молчал. В какой-то момент девушка резко остановила руку, совершенно открыто подняла голову на уровень ассасина и отложила ружьё на место. До сих пор ребята слышали лишь треск костра и шорох мелких грызунов, слонявшихся по зарослям. Зеленоглазая пристально вглядывалась в напарника, а тот делал вид, будто не замечал её, и продолжал докуривать свою сигарету, смотря перед собой, словно куда-то в пустоту.