Коля неуверенно зашагал по направлению к ней. Вдруг на минуту ему почудилось, что перед ним не кто иной, как Настя. Только ее волосы казались совсем не светло-русыми, а неестественно черными. Парень приближался к девушке все ближе, а та, в свою очередь, изображала на лице фальшивую улыбку. Тогда он разглядел, что ее тело почти нагое. И лишь местами прикрыто какой-то илистой трухой.

– Настя, это ты? – почти шепотом произнес Коля.

– Что так медленно? Я уже замерзла! – улыбка с лица пропала и сменилась на оскал. Ее тонкие мокрые пальцы начали нетерпеливо бегать по поверхности озера словно водомерки.

– Коля! Быстрей сюда! – разрезал пугающую тишину уверенный мужской голос позади.

Парень резко обернулся и увидел неподалеку своего дедушку.

– Надо помочь! Скорей иди ко мне! – ответил он.

– Уходи! Уходи!

Плеск воды раздался у Коли под ухом, и он резко повернулся на звук: бледная незнакомка нырнула в озеро и быстро поплыла к берегу. Парень все еще пытался разглядеть ее, в то время как девушка уже почти достигла суши. Она посмотрела ему прямо в глаза: две черные бездны словно стали поглощать его разум и сковывать душу страхом и одиночеством. Коля было приготовился бежать к деду, но тут понял, что в той стороне его уже никто не ждет. Он снова один. Противное существо – иначе не назовешь – схватило парня за лодыжку и потащило в озеро. В этот момент Коля полностью оцепенел от ужаса и тоски и больше не мог сопротивляться происходящему. Уже через минуту его глаза затянула плотная беспросветная пелена.

– Эй, Колька, хорош дрыхнуть! Я тебя уже второй раз подымаю! – барабанил в дверь комнаты внука Георгий. – Вставай! После поздно будет!

Парень еле-еле разлепил глаза. Его голова раскалывалась от боли, будто он только что приложился затылком к увесистому булыжнику. В каморке нечем было дышать. Спросонья Коле показалось, что он валяется где-то у подножья адских ворот (кто знает, куда затащило его это чудовище), а его лицо припекает от рвущихся языков геенны огненной. Как только мозг пожелал доброго утра своим подопечным рецепторам, Коля понял, что всю ночь проспал с включенным обогревателем, а его подушка оказалось мокрой от протекающей все это время крыши.

Он поковылял к рукомойнику, аккуратно приделанному возле самого выхода, набрал туда теплой воды (нагреватель неплохо прогрел помещение) и умылся. Намочив летящими брызгами всего себя с ног до головы, направился на звук брякающих тарелок.

– Доброго утречка! – воскликнул старик, уже сидевший за столом и громко постукивающий ложкой о стенки своего бокала с чаем. – Приземляйся. Я тебе уже даже кофа заварил.

Коле последняя фраза не очень понравилась. Ведь дед нарушил его ежедневный ритуал. Отхлебнув из чашки немного напитка, он понял: дедушка просто насыпал растворимого порошка (хоспади, какой он противный). Но эту ситуацию можно было хоть как-то исправить: Коля превратил черную дымящуюся жижу в бледно-коричневое пойло, бухнув туда приличное количество десятипроцентных сливок.

– Как спалось? Сегодня всю ночь дождь лил, – решил завести ненавязчивый разговор Георгий.

– Ерунда всякая снилась… Кстати, у тебя крыша протекает. Прямо на голову мне накапало.

– Аннушка подушку для крепкого сна, помнится, делала. Подружайка ей целую охапку душицы привезла с Костромы откуда-то, кажись. Вот и набила в наволочку все, что было. От такого аромату валяешься как убитый. И мысли дурные отгоняет. Вещь хорошая! А крышу-то подлатаем, подлатаем…

Коля промолчал. Его взгляд привлек практически идеальный порядок в еще вчера захламленной комнате. Нет ни разбросанных топографических карт, ни тетрадей, ни книг. Все убрано на свои места.

– А ты что? Всю ночь порядки наводил? – спросил внук у деда.

– Да тоже плохо спалось… Сначала думал выкинуть некоторые книги, а потом подумал: Аннушка бы не одобрила. Ну и ладно, что место занимают… – старик махнул обреченно рукой. – Распихал все обратно. Если хошь, забирай. Ты ж вроде тоже любитель интеллигентного чтива. И это… ты не серчай за вчерашнее. Фиг с ними, с оленями этими! Глянем сегодня, может, действительно надо починить Василию свои владения.

– Слушай, это ты меня прости за то, что накричал вчера на тебя…

– Ай! Это ж ерунда! Я на тебя зла не держу. Главное, ты в своем сердце зла тоже не держи. Жизнь слишком коротка, чтобы обижаться друг на друга. Всякий раз, как мы с Аннушкой ругались, она первая мириться приходила. Я только о ней подумаю, а она тут как тут… Я, дурак, слишком гордым был. Только в тот последний день над ее изголовьем за потерянные минуты прощения просил…

Для Коли стала большим откровением подобная сентиментальность дедушки.

Они довольно быстро покончили с завтраком, и Георгий пошел заводить свою «Ниву», бросив на ходу:

– Я тебе всю необходимую одежку подготовил. Там, на диване лежит, – и указал на все ту же комнатку с телевизором.

К этому времени Коля уже вполне взбодрился и не чувствовал головной боли, что мучила его двадцать минут назад. Он совсем забыл и про тот кошмарный сон, что привиделся ему сырой ночью, предвкушая встречу с самыми милыми существами на планете. Всю эту экипировку, что приготовил ему дедушка, Коля надевал всякий раз, как направлялся к Василию на пастбище. И, похоже, она никогда не стиралась. Георгий говорил, что так ткань впитывает в себя олений запах, а это располагает к тебе зверье намного больше. Иногда Коля думал, что старику просто лень все застирывать – собственно, как и ему самому.

Внук частенько спрашивал у дедушки, почему в его доме нет ни одной шкуры оленя. Он же называл себя саамом. А трофея-то и не было. Георгий сразу все стрелки переводил на свою жену – мол, она не позволяет. И Коля этому был безусловно рад.

Он быстро собрался и выбежал во двор, где рычащий «Нивасик» уже вовсю коптил воздух. Прыгнув в машину, парень сразу почуял в салоне разносортный букет запахов: от рыбы до навоза. Георгий закончил со своими приготовлениями и уселся за руль, заставив машину резко тронуться с места.

– Василию, кроме его жены, больше не помогает никто? – решил вновь завести разговор Коля вместо обыденной прослушки музыки.

– А кто ему еще поможет? Уметь надо с оленями управляться! Молодежь учиться ремеслу не хочет, совсем нынче другие, как у вас говорится, приоритеты.

– Так ты сказал, у него дело хорошо пошло. Вот тебе и бизнес семейный!

– Ха! Бизнес! – усмехнулся громче Георгий в попытке переплюнуть никудышную шумоизоляцию. – Это оленя загони, накорми, вылечи… Тут, батька, со зверем общаться надо, а не деньги считать и бумажки писать. Вот сын его и уехал покорять столицу. Не спрашивал, правда, кем он там устроился…

– Тут ты не прав! Управленцы тоже нужны хорошие!

– Ну, ты-то будешь большим начальником, я в тебя верю! – по-доброму подколол старик. – Нет, есть те, кто остается, хозяйство ведет. Но таких у нас здесь мало. Общины небольшие. И сам же знаешь!

За окном автомобиля начали мелькать низкорослые горбатые березы, вводящие в гипноз и так помутненное социальной неопределенностью сознание Коли. Парень всячески пытался не уснуть. Заметив засыпающую физиономию внука, Георгий нажал на кнопку включения магнитолы. Из стареньких динамиков донесся рычащий голос Высоцкого. И пошло-поехало.

Просторы Ловозерской тундры сегодня окутало какой-то непонятной влажной дымкой. И намека не осталось на вчерашнее ясное небо. Вот теперь каждый житель этой местности мог признать привычную серость окружающей природы. И никто даже не думал о том, что жизнь в подобных условиях – несправедливое испытание, посланное Господом северному народу. Коля никак не мог разглядеть какую-либо красоту среди бледных мхов и сочувствовал мерзнущей карликовой березе, скрючившейся под хлыстами разъяренного ветра, в ее попытках пробиться к изредка навещавшему ее любовнику, имя которому Солнце.

Полчаса молчаливого транса не привели его к просветлению в отношении острых вопросов, а лишь нагрузили новыми сомнениями.