Директор на мгновение замер. Потом его взгляд снова стал привычно нежным. Он подошёл ближе к Сириусу, приподнял голову мальчика за подбородок, понимающе смотря прямо в серые глаза, и, мягко потрепав по голове, отошёл к книжной полке что-то выискивая.
— Садитесь, — сказал профессор, и как только ребята плюхнулись на большой кожаный диван, к ним на колени приземлилась увесистая книга в старинном переплете. «Оборотни» — гласило название.
***
— И что теперь делать?! — бегал по комнате Питер. — Вот он завтра вернётся! Как нам себя с ним вести.
— Не знаю, я не общался раньше с оборотнями! — фыркнул Джим. — Я вообще думал они более… Ну… В общем не такие.
— Дамблдор совсем с ума сошёл! Принять оборотня, ещё и позволить вот так вот среди учеников гулять. Мои родители с ума сойдут! — продолжал причитать Питер.
— Не сойдут, потому что не узнают! — крикнул Поттер. — Это Римус! Мы год дружим. Он не виноват, что этот Сивый сделал с ним такое.
— Поттер! Ты хочешь дружить с ним дальше?! — возмутился полноватый мальчишка.
— А как иначе?! Сириус! Скажи уже что-нибудь!
Сириус, сидящий все это время тише воды и ниже травы, наконец встрепенулся. Он шмыгнул носом и стёр автоматически ещё не выступившие слёзы. Он схватил с кровати Поттера мантию-невидимку и, бросив: «Я верну», ретировался прочь.
Он прокрался в больничное крыло и стал ждать, когда туда приведут Римуса. Ему хотелось бросится на поиски друга, но он понимал, что сейчас Римус опасен и не ведает что творит.
С первыми лучами солнца в палату зашёл директор, а на руках он нёс Римуса. Мальчик был в сознании, но дышал очень тихо и явно был очень слаб. Рубашки на нем не было и Сириус мог хорошо разглядеть свежие шрамы, покрытые залечивающей мазью. «Он ранит сам себя чтобы не искать другую жертву», вдруг вспомнил Сириус рассказ директора.
Дамблдор положил мальчика на кровать. Сириус тихо подошёл с другой стороны. Люпин чихнул, и его губ коснулась легкая улыбка. Директор хмыкнул.
— Мадам Помфри, я думаю ему нужно поспать. Пойдёмте со мной, напишем ему освобождение на сегодня. И ещё, я видел вчера вечером Сириуса Блэка, мальчик выглядел очень бледным. Думаю, его тоже стоит освободить от занятий.
Римус встревоженно приподнялся на локтях.
— Сириус? С ним что-то серьезное?
— Он будет в порядке, — директор погладил на прощание Римуса по голове и удалился, выпроваживая вперёд возмущающуюся медсестру.
— Римус… — Сириус стянул с себя мантию и взял друга за руку.
— Сириус! Как ты?.. Что ты тут делаешь?!
— Все хорошо, не переживай, директор нам все рассказал.
Римус опустил голову и весь сжался.
— Нет! Римус, слышишь! Ничего не изменилось! Теперь ты не будешь один тут с утра! Да и директор придумал кое-что и, если все получится, то и в «эти» дни мы будем с тобой!
— Сириус, тебе не противно? Я же чудовище!
— Что за чушь! — Сириус присел ближе и, подождав уже привычного чиха друга, продолжил. — Мне всегда казалось, что ты как лунатик, а теперь я понимаю, что ты и правда Лунатик! — он нежно обнял блондина и виновато отстранился, когда тот поморщился от боли.
Большой каменный грифон на стене блеснул глазами. В своём кабинете отмер директор, который следил за этой сценой. Он накрыл спящую на диване мадам Помфри пледом и, вернувшись к своему столу, достал потертую колдографию, на которой стояли два мальчика в старой школьной униформе и смотрели друг на друга с нежностью и любовью. Седой профессор грустно вздохнул и снова спрятал снимок вглубь стола.
***
С той сцены в больничном крыле прошло два года. Сейчас мальчики уже на четвёртом курсе и им уже по пятнадцать лет. План Директора Дамблдора сработал, и ребята, не без труда, но овладели анимагией и теперь вместе с Лунатиком в полнолуние оставались Хвост, Сохатый и Бродяга.
Джеймс начал встречаться с Лили Эванс, а Сириус все больше сближался с Римусом, который всегда нежно и немного печально улыбался другу, но старался соблюдать остатки дистанции. Чем весьма злил аристократа. Тем более, странная аллергия никуда не делась, и Лунатик все так же чихал, когда Сириус был слишком близко.
— Может у тебя аллергия на собак? — предположил Сириус, когда они сидели вдвоём на астрономической башне.
— Не говори ерунды, Бродяга, — отвёл взгляд Римус. — Тогда ты к собакам никак не относился. Может у меня аллергия на табачный дым… — недовольно поморщился Люпин, косясь на сигарету, зажатую в пальцах друга.
— Вот это точно ерунда, я курю всего полгода! — Сириус сделал последнюю затяжку и, затушив сигарету, трансфигурировал окурок в бабочку, которая отлетела от них и рассыпалась на несколько блестящих пылинок.
— Чего тебе сдалась эта аллергия? Она мне не мешает, тебе-то что?
— Мне знаешь ли обидно! Хвост и Сохатый с тобой хоть обниматься могут и ничего, а мне стоит только подсесть, как ты чихаешь!
— Да не собираются они со мной обниматься!
— Они может и нет, — пробубнил Сириус.
— О Мерлин, мне обнять тебя? — и с этими словами Римус заключил Сириуса в объятия и громко чихнул.
— Не нужны мне твои одолжения! — Сириус с силой оттолкнул Люпина и быстрым шагом пошел прочь, оставляя в конец растерявшегося Лунатика одного.
***
Сириус сидел на мягком пуфе в кабинете директора Дамблдора. Он опирался руками на бархатную ткань сидения, между широко разведённых колен, и с любопытством оглядывался по сторонам. С портретов, которыми были увешаны стены кабинета, на него с осуждением цокали языками предыдущие директора Хогвартса и другие знаменитые волшебники. Они явно не одобряли длинные растрепанные кудри, майку с цветным принтом, виднеющуюся из-под расстёгнутой школьной рубашки, под распахнутой мантией. И в полнейший ужас портрет одной строгой дамы приводила чёрная бандана обмотанная вокруг одного запястья мальчика. На нем явно сказалось магловская мода семидесятых и нового веяния рока, пришедшего на смену бунтарскому, но все же элегантному, рок-н-роллу.
— Так что ты хотел обсудить, мальчик мой? — наконец из дальней комнаты вышел директор, протягивая Сириусу чашку чая.
— Луна… Римуса, — быстро поправился Блэк.
— Люпин? А что с ним? С тех пор как вы, мальчики, «помогаете» ему в полнолуние, он справляется намного лучше прежнего.
— Да я не про его «мохнатую» проблему, профессор, я про его аллергию.
— «Мохнатая» проблема? Как мило! — воскликнул волшебник. — А про какую аллергию ты говоришь?
— Ну у него же, как сказать… Эта непонятная аллергия!
— Мне об этом ничего не известно. Мы тогда придумали приступы аллергии, чтобы оправдать его отсутствие, другой «аллергии» у него нет.
— Ну как же нет. Он постоянно чихает, стоит мне к нему подойти! — подскочил Сириус и пролил на себя пару капелек чая от резкого движения.
— Ах… эта аллергия, — профессор добродушно хохотнул и высушил мокрое пятно на майке Бродяги с помощью заклинания. — Понимаешь, мой мальчик, Римус живет с волком внутри. Он ощущает все гораздо сильнее, чем многие из нас.
— Но от Хвост… От Питера и Джима у него такого нет!
— А у тебя? — хитро прищурился старик.
— Что у меня? — непонимающе переспросил мальчик.
— Ну у тебя рядом с другими друзьями те же ощущения что и рядом с Римусом?
— Конечно! Я люблю его не меньше их! — встрепенулся брюнет.
— Ну раз так, то и переживать не о чем. Как часто тебе хочется находится с остальными ближе чем на расстоянии «чиха»?
Сириус не ответил. Он допил чай и поблагодарив профессора направился в сторону двери.
— Сириус! — окликнул Дамблдор ученика. — Время очень скоротечно, и судьба очень непредсказуема. Не трать то, что есть сейчас, на глупости и подумай над тем, что действительно для тебя важно.
Сириус не обернулся. Он только поднял правую руку, показав знак «победы», так популярный сейчас у магловской молодежи и, опустив голову, вышел.
***
Блэк направился назад в их спальню, находившуюся в башне Гриффиндора. Зайдя, он не обнаружил никого, кроме спящего Люпина прямо на покрывале. Блэк подошёл ближе и присел на край кровати, обдумывая слова профессора. Он неосознанно потянулся рукой и аккуратно, кончиком указательного пальца, погладил щеку друга. Римус поморщился, шумно втянул носом воздух и на его губах расплылась довольная улыбка. Сириус тоже не смог сдержать улыбки. Он склонился ещё сильней и, сам того не замечая, легко поцеловал Римуса в уголок губ, на что Лунатик довольно выдохнул во сне. И тут Бродяга осознал. Люпин не чихал!
