— Хочу сделать вам приятное. К тому же, мне это не трудно. Вам же дорого это место?

Он помолчал, вслушиваясь в потрескивание веток и шорох палой листвы. Где-то в небе защелкала ранняя птица, налетевший ветерок качнул ветви деревьев. Прислушавшись к себе, Мэттью вдруг понял, что внимательный взгляд, сопровождавший его всю дорогу, исчез.

— Я очень ценю ваше предложение. Это был бы самый щедрый подарок в моей жизни, — медленно произнес Мэттью, тщательно подбирая каждое слово. Лампа в его руке раскачивалась, поскрипывая в такт шагам. — Но… наверное, вы правы. Хватит жить на кладбище.

Кристал ничего не ответила, только на мгновение поймала его взгляд и снова отвернулась. И все же Мэттью показалось — она поняла все правильно.

Некоторое время они шли молча. Было уже светло. Где-то за деревьями поднималось солнце.

— Я могу еще на какое-то время остаться в вашей квартире? Я съеду через пару недель, не больше.

Кристал, не оборачиваясь, кивнула.

— Вы прекрасный сосед, Мэттью. Можете оставаться, сколько захотите. Если вдруг решите съехать, прежде чем я вернусь, оставьте ключ Марте. Но я надеюсь, что мы еще с вами встретимся лично.

Мэттью снова почувствовал, что улыбается.

— Уже решили, что станете делать? — спросила Кристал, сворачивая с тропы. На этот раз Мэттью узнал место. До дома оставалось совсем немного.

— Да. Думаю, решил. Кстати. Простите мой вопрос, но как лучше к вам обращаться? Я привык звать вас Дэвид, но вы же…

Она рассмеялась, бросив на него быстрый взгляд через плечо.

— Думаю, к нашей следующей встрече я решу.

Кристал уехала в воскресенье. Молча исчезла, пока Мэттью приводил себя в порядок после долгой дороги. Он обошел всю квартиру дважды, прежде чем смог принять эту мысль. На тумбочке у ее постели Мэттью нашел письмо Джонатана, которое так и осталось нераспечатанным.

Ночью, уже в полусне, ему на мгновение почудился быстрый перестук желудей по черепичной крыше. Мэттью вздрогнул и привстал, но в квартире царила идеальная тишина. Он снова лег и вскоре провалился в сон. Долгий спокойный сон без сновидений.

В понедельник утром он застал Марту, снимающей бумагу с зеркала в коридоре. Поймав его взгляд, она сухо кивнула и вернулась к своему занятию.

— Мистер Палмер ничего не передал мне? — спросил Мэттью, глядя на туго стянутый узел на затылке горничной. — Может быть, письмо?

— Только инструкции для меня. Обязанностей стало в разы меньше. Вы завтракаете в восемь или половине девятого? Мистер Палмер велел…

Мэттью рассеянно кивнул, почти не вслушиваясь в ее слова. Ему стало тоскливо. Он сам не знал, какого послания ожидал от Кристал. Кажется, все, что могли, они обсудили еще там, в лесу. И все же… Теперь эта квартира казалась еще более одинокой. Она напоминала даже не кладбище. Скорее покинутый культистами, заброшенный храм безымянных богов. Даже в воздухе больше не чувствовалось сладковатого аромата трав и благовоний. Остался лишь сырой запах осеннего города и горький — табака.

Как Кристал жила в этом месте одна так долго?

— Как провели уикэнд, мистер Блейк? — улыбнулся Чарли, едва открыв двери лифта. Ответная улыбка далась Мэттью нелегко.

— Очень насыщенно, — отозвался он и спросил первое, что пришло в голову:

— Скажите, тут вообще живет еще кто-нибудь? За две недели я еще никого не встретил.

— Это вам повезло. Здесь просто толпы народу. Только и делают, что катаются на лифте с утра до вечера. А потом — с вечера до утра. У них, по-моему, и дел других нет… Ну, пусть их теперь другие возят, — фыркнул Чарли, поправляя фуражку. Глаза у него снова были красные, воспаленные.

— А вы? — опешил Мэттью. Лифт остановился, и Чарли привычным жестом открыл решетку.

— А мне выпало послужить на благо страны.

Мэттью оцепенел. Несколько мгновений он смотрел на Чарли, не зная, что ответить.

— Надеюсь, с вами все будет в порядке, — пробормотал он, наконец. Чарли удивленно вздернул брови. Вид у него был беззаботный.

— Так ведь не на войну отправляют. Что уж в самом деле!.. Всего-то год в армии.

Мэттью, помедлив, кивнул и улыбнулся фирменной блейковской улыбкой, насмешливой и в то же время — извиняющейся.

На улице было поразительно солнечно. Тротуары просохли, над городом плыли редкие белые облака, похожие на крепко взбитую пену для бритья. В воздухе пахло теплом. Медленно шагая по Мэддисон-авеню, Мэттью всматривался в лица прохожих, спешащих по своим делам. Улица напоминала муравьиную тропу.

У книжного на углу он остановился. Двери были уже открыты. Сквозь стеклянные витрины Мэттью видел, как старый владелец медленно переставляет какие-то коробки и перебирает корешки на стеллажах. В его движениях чувствовалась спокойная, неторопливая уверенность.

В офис Мэттью вошел последним, когда все уже сидели за своими столами. Офис наполнял стрекот пишущих машинок и шелест бумаги. Сэм громко говорил с кем-то по телефону.

— Сварить тебе кофе? — улыбнулась Бетти. Она была в темно-зеленом платье с белым воротничком. Красная помада на ее губах показалась Мэттью ярче, чем обычно.

Он кивнул.

— Мистер Уильямс уже пришел? — спросил он, снимая шляпу. Солнечный день здесь ничем не отличался от дождливого — в крошечные окна не проникало ни лучика. Из-под потолка струился резкий электрический свет. Мэттью бросил взгляд в зеркало и ободряюще себе улыбнулся.

— У себя в кабинете. Что-то случилось?

Мэттью поправил галстук и снова улыбнулся. На этот раз — Бетти.

— Значит, ты уверен? Ты хорошо подумал? Вряд ли мистер Уильямс примет тебя назад, — они шли по вечернему Манхэттену, держась под руки. Толпа текла вокруг них, едва задевая локтями. Горели фонари. Солнце только село, и небо, успевшее потемнеть на востоке, на западе было еще красным. Реклама заливала улицу вспышками неона, где-то играла музыка.

Мэттью только улыбнулся.

— Меня больше беспокоит Хлоя. Она будет вне себя.

— Не говори ей пока, — прищурилась Бетти. Она не казалась взволнованной, скорее удивленной.

— Напишу. Лучше сдаться самому, — засмеялся он. Вряд ли письмо выйдет длинным. Но о том, что ушел из редакции, сообщить придется.

Бетти покачала головой и тоже усмехнулась.

— Так ты рад?

— Знаешь, по-моему, больше всех рад Майкл, — снова фыркнул Мэттью, закуривая на ходу. Бетти ткнула его в бок.

— Вот уж счастье! — она вздохнула и спрятала руки в карманы пальто. — Если станешь искать другое жилье, у меня есть знакомая. Она вдова, очень старенькая. Сдает комнату в Бруклине. Могу позвонить ей завтра.

— Очень меня выручишь. Спасибо, Бетти.

На знакомом перекрестке недалеко от Центрального Парка они остановились. Над городом сгустились сумерки, фонари стали ярче. Воздух пах прелой листвой, бензином и пылью. В витрине магазинчика через дорогу уже красовалась надпись “Счастливого Хэллоуина!”.

— Может, расскажешь напоследок, куда ты ходишь три дня в неделю? — улыбнулся Мэттью. Кто-то из прохожих нетерпеливо пихнул его локтем, спеша к своему автобусу. Бетти внимательно проводила его взглядом, поправляя идеально сидящую на голове шляпку.

— Знаешь, ты портишь весь сюрприз. Я собиралась позвать тебя на премьеру! — она перевела взгляд на Мэттью и улыбнулась. На покрасневших щеках проступили очаровательные ямочки. — Это театр, Мэтти! Совсем маленький, то есть, любительский, и петь мне не придется, но!.. — она сжала кулачки и восторженно потрясла ими в воздухе.

Мэттью рассмеялся.

— Но ты — актриса! Бетти! Надеюсь, у меня все еще будет шанс попасть на премьеру?

— Если я не умру от страха на генеральной репетиции, — Бетти вдруг перестала улыбаться и, протянув руку, погладила его по локтю. — Тебя будет не хватать в редакции.

Он помолчал, подбирая слова, но они не складывались. Пауза затянулась. Бетти отняла руку и сунула ее в карман, словно замерзнув.

— Я буду неподалеку. Всего в нескольких кварталах. Заглядывай, когда будешь идти на репетиции, — наконец, произнес Мэттью.