Праздная жизнь расслабляет, факт. Я правда стала иначе смотреть на мир. Стало как-то проще, что ли. Не учитывая классическую рутину, всё, что меня гложет, туго крепилось за туман в мозгу.

Настал день, когда ограничения спали. Я отправилась на встречу с прошлой жизнью.

***

И вот я здесь. Старый добрый Нью-Пари. И сраный Термитник. Шестнадцать лет — достаточно большой срок, чтобы развалить город и построить новый. Но то, что я видела перед собой, с ума сойти ведь можно! Что я раньше считала высоткой, сейчас было самым низким домом. Небоскрёбы в центральном районе простирались прямо в небо. Прирост подобных зданий в столице возрос, но даже там не настолько! Не представляю, кто приложил к этому руку.

Потратив пару часов, я добралась до деревеньки Ле Лож.

— Здравствуй, что ли, дом? — на последнем я скривилась в отвращении.

Я не считаю домом свою вонючую глушь. Но там могут жить мои воспоминания, к которым я хочу вернуться. Лишь поэтому я здесь. А так, сколько бы лет не прошло, хотелось ещё столько же не видеть это место.

Тут было стабильно хуево. Низкие дома, единственная школа и соседний магазинчик были на месте. Прикинув, что с матерью отношения построились не самые удачные, я начала поиски информации с интерната.

Все те, кто мог меня вспомнить хоть отдалённо, здесь уже не работали. Я кратко пояснила ситуацию, не влезая в подробности. Пришлось разбираться с тем, что имелось. А имелись другая внешность, документы на чужое имя и потеря памяти. Прекрасное комбо!

— «Вот же… Думай, Лу, за что зацепиться!» — шестерёнки бесполезно крутились, совсем не помогая.

Работница смотрела на меня с опаской, и в каждом ответе чувствовалось, что она не договаривает мне весьма важные детали. Потратив много времени на бестолковый разговор, пришлось оставить попытки зацепиться хоть за что-то. Женщина лишь обмолвилась, что в деревне мне никого не найти. Выходило, что друзья сейчас могут быть где угодно. Я направилась к родительскому дому.

Разговор сотрудников остался за дверями:

— Чего ей? — шепнул коллеге второй невольный участник разговора.

— Да опять о нашей Лу Рид спрашивали. Я уж не стала говорить, что она умерла давно. Мало ли чего, — боязно отвечала оппонентка Лурдес.

— Вроде уже как пару лет не тревожили, — прозвучало неуверенным тоном.

— Как видишь. Хорошо хоть, не из Корпуса девка, намаялись тогда с ними…

***

Медленно ступая по неровным дорожкам у дома, по пятам следовало ощущение, что я вовсе не уезжала отсюда. Последний раз я была здесь двадцать лет назад, когда меня забрали. Странное ощущение — смотреть на место, бывшее тебе домом, и в одночасье ставшее далёким воспоминанием. Я никогда не чувствовала себя счастливой за этими окнами, но всё же, своего рода тоска подобно червю ползала под кожей, заставляя чувствовать себя брошенной. Казалось, я давно смирилась с этим и доказала себе обратное, но перед лицом прошлого все уязвимости выливались наружу.

Ответом на дверной стук служило молчание. Второй тоже остался без внимания. Нервно выдохнув, я приземлилась на пыльную лестницу, запустив ладонь в копну кудрей, до этого собранных в высокий хвост. На мгновение растерялась, разглядев себя в экран выключенного телефона. Я до сих пор не до конца привыкла к своему новому образу. Туманность в одном глазу не так напрягала, как сам цвет. К слову, я так и не разобралась, в чём была причина помутнения, хотя оно особо и не мешало.

Я окликнула незнакомого мальчика, идущего со стороны соседнего дома:

— Добрый вечер, месье! Не подскажете, где искать хозяйку этого дома? — он открыл было рот, но замялся в незнании, стоит ли говорить со мной. — Я дочь.

— Добрый, мадемуазель! Мадам Триаль в отъезде до конца недели, — всё ещё сомневаясь, проговорил малец.

— «Да твою м… Это ещё кто?» — и пока он не ушёл, попытала удачу, бросив наугад. — Наверное… я к мадам Рид, она жила здесь недавно.

Мальчик оживился, взглянул на меня иначе и ответил:

— О! Она уехала сразу перед тем, как сюда Инквизиция нагрянула. На ушах вся деревня стояла, мадмуазель, но почему-то потом резко об этом все перестали говорить. Я так ничего и не понял, но ходил слух, что её дочь искали. Она же у неё… ну, крутая была, в полиции работала, — воодушевление резко спало и он продолжил уже тише, менее эмоционально, — говорили — умерла, другие — уехала. Простите, наверное не надо было… Никто не знал, что у неё сестра есть.

— «Ни хрена себе, в полиции? Серьёзно, Лу? Крутая, говоришь…» — глубоко задумавшись, я закончила разговор. — Всё нормально. Спасибо, что рассказал. Ты помог.

— Надеюсь, вы её найдёте, мадемуазель! — грустно протянул мальчик.

— Ага, — отряхнулась и зашагала к дороге. — «Разговорчивый. Удачно».

***

Я забралась на верхние этажи какой-то полупустой высотки, села на край, упёршись рукой о колено, и взглянула на разросшийся за годы моего отсутствия Термитник. Псионики грелись в ночи, поэтому город в это время не спал. Всюду горели неоновые вывески оранжевых, фиолетовых и бирюзовых оттенков. Смотреть на них с огромной высоты приносило визуалу большое удовольствие. Сбивающий с ног ветер был мне компаньоном, стараясь сбросить с железных установок.

— Я уже сижу, так что на хуй иди, — затерялись слова в городском гуле.

Одёрнула худи, накинула капюшон, слегка поёжившись от холода. Достала из кармана фотографию. Ловко стащила, пока бабка в интернате бурчала, копошась в документах воспитанницы Лу Рид.

— Зачем имя сменила? Нормальное же было, — размышляла вслух.

Узнала себя не сразу, но интуиция подсказала, куда смотреть внимательнее. Брови. Это единственное, чем я была похожа с малышкой Лу. Правда мои располагались выше, но это вообще не важно. Я бы поверила, что любая черта могла измениться с течением времени, но глаза… вот они — точно нет. Как же здорово, что они сохранили ту фотографию, где я вышла неудачно! Приютские ребята с тёплыми улыбками смотрели с неё, и только Лу Рид закрыла глаза, балбеска.

— С матерью пробовала хоть связаться потом? Уже всё равно, но… Почему в Корпус пошла, я же не одобряла, вроде? Круто, что за работу ухватилась, где платят. Жаль, что ублюдскую, — бросила взгляд в небо, затерявшись в тёмно-синих оттенках.

Продолжила кидать вопросы без ответов:

— Раз Корпус, зачем уехала? Достало? Раз крутая такая была, почему про тебя ни слова нигде нет?

Я скурила пару сигарет полчаса назад, но расслабляться начала лишь сейчас. Вместе с умиротворением пришла надежда, что я всё же разберусь.

***

— Тупее не придумала, Ри? — ноги сами принесли меня к Корпусу.

Интересно, сколько раз я приходила сюда этими ногами, раз шла вслепую и дошла самой быстрой дорогой, как мне кажется? Что могло быть лучше, чем устроиться в Содействие, чтобы копать на саму же себя в прошлом? Да что угодно! Но мне плевать, это всё и без того затянулось. Да и деньги неплохие платят, это все знают. Старая работа заебала, поэтому я долго не думала.

«Биокамин, ненасытная ты зараза, буду скучать. В Нью-Пари подобным не балуются», — подумала, усмехнувшись на секунду.

Сегодняшнее утро было последним шансом передумать. Пару лет назад я слетела со списков, из-за чего сейчас четвёртая ступень была не подтверждена. Я не знала, справлюсь ли на этот раз. Хотелось верить, что хоть здесь мне улыбнётся удача.

Но и она не спешила меня радовать. Справилась. Перестаралась. Я притормозила в коридоре, приложила руку к особенно горящему глазу. Что-то мокрое и тёплое прикоснулось к пальцам.

«Твою мать. Снова», — сразу стало понятно, в чём дело. Двинулась на выход, попутно опуская капюшон как можно ниже. Небрежным взмахом руки убрала с лица выбившиеся из пучка светлые кудряшки, заслонившие и без того ни хрена не видящие под пеленой глаза. Почувствовав, что собравшаяся кровь вот-вот запачкает идеально чистый кафель, быстро протёрла их и толкнула массивную дверь, опередив какого-то человека.

Яркое полуденное солнце резануло глаза. Прикрыв их и не оборачиваясь, зашагала вперёд. Незнакомый, но очень приятный мужской голос прозвучал позади: