— Ты неприлично бодр и свеж для мага, который неделями пропадает в лаборатории, — прохрипел я, привалившись спиной к толстому тисовому стволу. Хотелось позорно обнять дерево обеими руками и стоять так долго, пока пламя в легких не уляжется, а боль в боку не отпустит, но Вениамин подгонял меня каждый раз, как я давал себя время на отдых.

— А ты неприлично слаб для колдуна, чей род ведет начало от создания Триединого острова, — усмехнулся друг, подкидывая на ладони склянку с Укрепляющим зельем. — Нужно? — протянул он мне целебный настой, который я сам варил для него на прошлой неделе, убив на это ни одну ночь.

Стараясь не показывать виду, я с благородством и размеренностью открыл пробку и выпил в три глотка зелье, оставшееся на языке привкусом трав.

— Твоя затея провалится, если мы не дойдем до замка, — веселым тоном произнес Вениамин, убирая в складки мантии пустую колбу. — А сделать это следует до захода солнца. Я итак трачу драгоценное время, которое, как ты заметил, мог бы провести в лабораториях.

— Боюсь, мне не преодолеть пешком такой путь, — покачал я головой, а Вениамин безжалостно подтолкнул особу королевских кровей в спину. Он бы мне и пинка для ускорения не постеснялся дать, но знал, чем это может обернуться для нас обоих и для всего Дарленда в целом — настоящей катастрофой. Моя магия за пределами зачарованной резиденции слишком нестабильна, и я, как пороховая бочка, подвержен малейшему импульсу, чтобы рвануть.

— Нам придется успеть, — категорично заявил Вениамин, ускоряя шаг. — Если ты действительно желаешь найти источник проклятия, то следует поторопиться. Я не верю в возможность того, что у колдуна с природным стихийным даром да еще в таком возрасте вдруг проснулся еще один дар, тем более пророческий, но проверить все же стоит.

— Говорю тебе, — в который раз принялся убеждать я Вениамина, хватаясь за бок. — Сон вещий! Я никогда ничего подобного ранее не видел и не чувствовал.

— Пару дней назад ты утверждал, что вообще не запоминаешь, что тебе сниться, но просыпаешься счастливым и умиротворенным, — сердитым голосом заспорил со мной друг.

— Я ночевал в библиотеке последний месяц и думал, что это влияние гименей! — возразил я Вениамину, но его лицо до сих пор осталось непреклонным.

— И что же изменилось? — с сарказмом выдавил он из себя, прищуривая глаза. — На этот раз ты уснул в собственной спальне?

Я отрицательно покачал головой и заметил, как Вениамин тяжело вздохнул, глядя на каменистую почву под ногами. За долгие годы работы в ВСМП он отучился верить в чудеса, а верил лишь фактам, и сейчас на лице друга читалось сомнение, а от глаз разбегались лучики раздражения, которые появлялись всякий раз, как Вениамина бесцельно отвлекали от его грандиозных исследований.

— Присутствие Корделии могло подтолкнуть к пробуждению пророческий дар, — с сомнением выдал я, но темный маг резко качнул головой, плавным движением стягивая длинные волосы в «хвост» и возобновляя подъем в гору. Этой забытой тропой, ведущей прямо в долину, где когда-то стоял замок Тердльштатских, никто не пользовался, и мы спокойно обсуждали мое проклятие, не боясь быть услышанными.

К сожалению, Вениамин не верил в пророческие сны, но я не мог ошибиться. Сразу после завтрака, в крайне подавленном состоянии, вызванном разговором с Корделией, я поднялся в библиотеку и упал в кресло, невидящим взглядом уставившись за окно, где по небу проплывали неспешные клочья воздушных облаков. Эта картина немного остудила мое воспаленное сознание, в котором рисовались самые ужасные картины будущего: Корделия возвращается на Землю и забывает о моем существовании, я срываюсь следом за ней в Академию Темнейших, чтобы убедить не покидать мой дом, и проклятие начинает неуправляемо задействовать стихийную магию древнего рода колдунов, спящую во мне все эти долгие годы. Гибнут маги и люди, рушатся здания, слышатся крики о помощи.

Огромный простор небес и неспешный бег облаков убедили меня в том, что время есть. Корделия на занятиях, она благополучно добралась до Академии и в данный момент слушает лекции. Об этом мне сообщил сам ректор, удивившись внезапной заинтересованностью кронпринца в стажерке ВСМП. Но я бы не постеснялся связаться и с самой Триединой, если бы мне понадобилось узнать о состоянии Корделии.

«С чего бы это?» — ввинчивалась в висок мысль, которую я обдумывал и так и эдак.

Корделия появилась в моей жизни вчера вечером, но присутствие рядом родственной души давало надежду на то, что мое проклятие управляемо. Я начал ощущать его темные паучьи лапы в собственной грудной клетке, когда раньше оно пряталось в теле, подобно невидимому яду. А чуть позже я уснул и впервые за всю свою жизнь увидел пророческий сон. Так мне казалось, пока Вениамин не появился в резиденции и не разбил все мои доводы о свою железобетонную логику.

Мы преодолели очередной виток тропы, когда из-за поворота неожиданно вывернул дрейк — мощный бескрылый ящер с рогатой головой и непробиваемой чешуей землисто-коричневого оттенка. Шипастый хвост нервно елозил по земле, а из ноздрей дракона, который превышал обычный человеческий рост в три, а то и четыре раза, вырывались клубы обжигающего пара.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Дрейк, — ошеломленно прошептал я, задирая голову, чтобы оценить размеры легендарного чудища, живущего в Белогуде и по неизвестным науке причинам впавшего в спячку сотни лет назад. Границы зачарованного леса хранили глубокий и беспробудный сон этих тварей, а маги транспортировали дрейков в пещеры и следили за их состоянием.

— Засада, — прошипел Вениамин, отскакивая назад с молниеносной скоростью и кидая в ящера связывающим заклинанием. Я беспомощно притаился за скалистым уступом, прикрывая голову руками из-за обилия мелкой крошки, сыплющейся сверху. Еще один дрейк, цепляясь мощными когтистыми лапами за незначительные уступы, лез прямо по склону к желанной добыче. Его вытянутая голова с загнутыми рогами стремилась вниз, а ноздри трепетали, улавливая запах магии. Эти древние существа обитали в Белогуде и никогда не покидали ее пределов, являясь смертельно опасными и совершенно неуправляемыми. Дикие, свирепые, безжалостные, они тянулись на запах магии, как к сочному жаркому, и уничтожали все живое на своем пути. И эти бескрылые драконы в непосредственной близости от Дарленда! Я глазам не мог поверить.

— Вениамин, прекрати магичить! — крикнул я, отчаянно жестикулируя, — вспомни, в кого ты целишься! Их не остановить сетью.

Дрейк, что скользил по склону, спикировал передо мной на все четыре лапы и ощерился, капая ядовитой желтой слюной на камни. Щетинки на морде встали дыбом, слепые глаза бестолково смотрели на меня черными бездонными зрачками.

— Уходи оттуда! — крикнул Вениамин, пытаясь справиться с потоками магии, удерживающими первого ящера. Яростным рыком дракон извергал из огромной пасти синее пламя, стараясь избавиться от сети, но его рога запутались в плетении и заставили его упасть на тропу, перегораживая нам проход к горному плато.

— Давай назад, — сориентировался я, бегом спускаясь по извилистой дороге, не обращая внимания на проклятие, переместившееся из грудной клетки прямо в кончики пальцев. Если бы не страх за безопасность Дарленда и жизнь лучшего друга, я бы отпустил сейчас магию и посмотрел, что случится с дрейками. Их разорвет мощью моей магии или только опалит бока? А, может, проклятие в купе со стихийным даром, столько лет спавшим глубоко внутри меня, разнесет здесь все, сметая горы и равняя их с землей?

— Триединая, быстрее! — орал Вениамин, нагоняя и обгоняя меня на повороте. Дрейки ревели и плевались синим пламенем, следуя за нами. Освободившись от сети, ящер озверел до такой степени, что работал четырьмя мощными лапами гораздо быстрее, чем им полагалось по природе.

— Как, темные тебя разбери, они вообще вырвались на свободу?! — спросил я, оскальзываясь на насыпи камней и в кровь раздирая ладони. Вениамин рванул на помощь, бесцеремонно хватая меня под руку и утаскивая от дороги в сторону ущелья, темной полосой показавшегося справа.