Мы с Жозефиной и являемся связующим звеном между Мультиваком и человеческими существами. Мы корректировали программы, когда требовалось внести какие-нибудь изменения, в случае необходимости вводили новые данные, а если было нужно, интерпретировали полученные результаты.

На самом деле все это можно было делать издалека, но мир хотел жить с иллюзией, что люди контролируют работу гигантского компьютера, поэтому политика требовала, чтобы рядом с Мультиваком находился один человек.

Иными словами, Жозефина Дюрей, которая знает про Мультивак больше, чем кто-либо еще на Земле — впрочем, нельзя сказать, что это очень много. Поскольку человек, попавший в бесконечные коридоры Мультивака, быстро лишится рассудка, если будет долго оставаться там один, я составил ей компанию. Меня зовут Брюс Дюрей, я муж Жозефины, по профессии инженер-электрик, а в результате усилий моей жены специалист по Мультиваку.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить: мы с Жозефиной не хотели брать на себя ответственность за расшифровку инопланетных сигналов, но только Мультивак мог в них разобраться, если это вообще возможно, а мы являлись единственным связующим звеном между Мультиваком и человеческими существами.

Впервые Мультивак должен был начать решение задачи с пустого места, поскольку в его внутренностях не имелось ничего даже отдаленно похожего на ее условия, и все трудности, с этим связанные, легли на плечи Жозефины, которой я мог лишь помогать.

— Все, что я в состоянии сделать, Брюс, так это посоветовать Мультиваку попытаться проверить все комбинации и осуществить все возможные перестановки, чтобы выявить повторения или закономерности, если они существуют, — нахмурившись, сказала Жозефина.

Мультивак попытался. По крайней мере, мы были вынуждены поверить в то, что он попытался. Но ответ пришел отрицательный. На экране и в распечатках появились одни и те же слова: «Перевод невозможен».

Через три недели Жозефина стала выглядеть на свой возраст. Задумчиво приглаживая рукой волосы, которые от этих попыток почему-то казались еще более растрепанными, она проговорила:

— Мы зашли в тупик. Нужно что-то придумать.

В этот момент мы завтракали, и я, ковыряя вилкой омлет, поинтересовался:

— Верно, только вот что?

— Брюс, я не знаю, что к нам летит, — заявила Жозефина, — но следует признать, что оно находится на более высоком технологическом уровне, чем мы. Этот объект направляется к нам откуда-то издалека, мы туда попасть не можем. Но если бы мы послали ему свои сигналы, он, наверно, смог бы их интерпретировать.

— Возможно, — согласился я с ней.

— Не «возможно», а так оно и есть! — сердито заявила Жозефина. Что ж, пошлем ему наш сигнал. Он его поймет и отправит нам ответ в таком виде, что мы будем в состоянии его прочитать.

Моя жена позвонила министру экономики, который является нашим начальником. Тот выслушал ее, а потом сказал:

— Я не могу сделать Совету такое предложение. Они и слышать об этом не захотят. Мы не имеем права… нельзя позволить чужому объекту из космоса получить о нас хоть какую-нибудь информацию, пока мы сами не разберемся, что он собой представляет. Он даже не должен знать о нашем существовании.

— Но ведь он же знает о нашем существовании, — серьезно возразила Жозефина. — Он приближается. Какому-то инопланетному разуму, вероятно, известно о нас уже лет сто, с тех самых пор, когда разрозненные радиосигналы полетели в космос в начале двадцатого века.

— Если так, — заявил министр, — зачем посылать еще один?

— Случайные сигналы представляют собой полнейшую бессмыслицу, это всего лишь звуки. Мы должны отправить разумное сообщение, чтобы установить контакт.

— Нет, миссис Дюрей, — возразил он, — Совет ни за что с вами не согласится, и я вам рекомендую больше не выдвигать этого предложения.

И все. Он прервал связь.

— А знаешь, он прав, — глядя на пустой экран, сказал я. — Они не станут даже рассматривать такой вариант, а положение министра в их иерархии сильно пострадает, если он начнет предлагать подобные вещи.

— Они не могут мне помешать, — возмутилась Жозефина. — Я контролирую Мультивак, насколько его вообще можно контролировать, и я поручу ему послать такие сообщения, какие посчитаю нужным.

— Что приведет к нашему увольнению, тюремному заключению, смертной казни…

— Если им удастся узнать, что я это сделала. Мы должны выяснить, о чем говорится в посланиях, которые к нам поступают, а если политики боятся воспользоваться разумной идеей, я не испугаюсь.

Полагаю, мы рисковали судьбой целой планеты, однако планета была где-то далеко от нас и Скалистых гор, так что Жозефина начала штудировать научные статьи из общей энциклопедии. Наука, говорила она, является универсальным языком — чаще всего.

Некоторое время все было спокойно. Мультивак удовлетворенно клацал, но никаких особо впечатляющих результатов не выдавал. А потом, через восемь дней, сообщил нам, что характер поступающих сигналов изменился.

— Объект начал переводить наше сообщение, — сказала Жозефина, похоже, на английский.

Еще два дня спустя Мультивак наконец выдал: «ОН ПРИБЛИЖАЕТСЯ…» Компьютер повторял это снова и снова, но ведь мы и так знали, что «он» приближается. А потом появилась новая расшифровка: «А ЕСЛИ НЕТ, ВЫ БУДЕТЕ УНИЧТОЖЕНЫ…»

После того как мы пришли в себя, Жозефина проверила правильность полученного послания несколько раз, но Мультивак твердо стоял на своем — повторял одну эту фразу и больше ничего.

— О Господи, — произнес я, — мы должны поставить в известность Совет.

— Нет! — возразила Жозефина. — Не следует этого делать, пока мы не узнаем больше. Они впадут в истерическое состояние, и их действия могут оказаться непредсказуемыми.

— Но и брать на себя ответственность мы не имеем права.

— Мы должны — на некоторое время, — заявила Жозефина. 

Какой-то инопланетный объект мчался сквозь Солнечную систему прямо в нашу сторону и должен был приблизиться к Земле через три месяца. Только Мультивак понимал сигналы, которые он посылал, и только Жозефина и я понимали Мультивак, гигантский компьютер, построенный на Земле.

В этих сигналах содержалась угроза уничтожения. «ОН ПРИБЛИЖАЕТСЯ, — говорилось в сообщении, и еще: — А ЕСЛИ НЕТ, ВЫ БУДЕТЕ УНИЧТОЖЕНЫ».

Мы работали как безумные. И Мультивак тоже, так я думаю. Ведь именно ему приходилось делать все возможное для того, чтобы испробовать разные варианты перевода и найти такой, который больше всего соответствовал бы имеющимся у нас данным. Сомневаюсь, что я или Жозефина — или любое другое человеческое существо — смогли бы разобраться в том, что конкретно делал Мультивак, хотя задачу в целом сформулировала для него Жозефина.

В конце концов сообщение стало несколько длиннее и звучало теперь так: «ОН ПРИБЛИЖАЕТСЯ. ВЫ РАЦИОНАЛЬНЫ ИЛИ ВЫ ОПАСНЫ? ВЫ РАЦИОНАЛЬНЫ? ЕСЛИ НЕТ, ВЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ УНИЧТОЖЕНЫ».

— Что он имеет в виду, когда говорит «рациональны»? — спросил я.

— Вот в этом-то и вопрос, — проговорила Жозефина. — Я больше не имею права скрывать то, что мы узнали.

Получилось так, будто в дело вступила телепатия. Нам не пришлось связываться с нашим боссом, министром экономики, он сам позвонил нам. Впрочем, вряд ли можно назвать это таким уж неожиданным совпадением. Напряжение в Планетарном Совете росло с каждым днем. Удивляло только то, что они не дергали нас и не требовали бесконечных ответов на бесконечные вопросы.

— Миссис Дюрей, — сказал министр, — профессор Микельман из университета в Мельбурне доложил нам, что кодовая структура сигналов изменилась. Мультивак заметил это? Он сумел оценить важность нового фактора?

— Объект подает сигналы по-английски, — словно это была самая обычная информация, сказала Жозефина.

— Вы уверены? Как он мог…

— Они ловили утечки наших радио- и телевизионных сигналов несколько десятилетий, и пришельцы, кем бы они там ни были, выучили наши языки, — объяснила Жозефина.