– Ты заметила, что в кино последнее время

все преступления раскрывают женщины?

– Матриархат опять наступает, наверное.

(Из разговора в электричке)

Ирина выскочила из подъезда, сильно хлопнув входной дверью. Собственно, она не собиралась шуметь, дверь распахнулась так резко под натиском её обиды, злости, отчаянья. Девушка, смахивая непрерывно текущие слёзы, на секунду остановилась, а потом, резко развернувшись, помчалась в сторону метро.

– Вот бедная девочка! – две бабульки на подъездной скамейке жалобно завздыхали. – Опять, значит, Степановы ругаются…

Ира, перестав вытирать слёзы, немного успокоилась и перешла с бега на спокойный шаг, понимая, что сил совсем нет, и даже идти становилось лень. Оставив дома выясняющих отношения и очень агрессивных родителей, решила в очередной раз поехать к бабушке. В голове, несмолкающей пластинкой, уже в который раз крутились мысли: «Зачем родители вместе? Кому это надо?!».

Виктор Степанов родился в семье инженеров. Материально они всегда жили очень средне, и молодой человек решил стать офицером: это был шанс и голодным никогда не остаться, и квартиру со временем получить. Но что-то у него не заладилось, Виктор ушёл со службы через пять лет после окончания училища и вернулся домой. Вернулся не один, а с молодой женой, Танечкой, красивой, хрупкой, но совсем не приспособленной к жизни, девочкой. Танечка через год родила дочку Иру, и что-то в молодой женщине сломалось: молока у неё не было, дочку она не кормила, а, сидя одна дома, начала понемногу злиться на весь мир. И Виктора, недовольного своей жизнью, потихоньку стали раздражать жена и вечно плачущая маленькая дочка. Дедушка с бабушкой практически воспитали Иру, при этом затратив огромное количество сил, пытаясь наладить отношения между сыном и снохой. Но теперь у них опустились руки, а Ирина металась между вечно ругающимися родителями и сильно постаревшими дедушкой и бабушкой. И, несмотря на обиды, нервотрёпки, вечные скандалы, слёзы, жалобы соседей, девушка хорошо закончила школу и, ни секунды не сомневаясь, поступила в медицинский на психолога.

Подходя к метро, решила по привычке зайти в соседнее кафе. Хотя это был очень многолюдный и шумный район города, в кафе всегда было мило, доброжелательно и спокойно. Ира села за столик, и к ней сразу же подошёл официант:

– Простите, вас Ириной зовут?

Девушка с удивлением подняла на него глаза:

– Ириной…

– Тогда для вас сюрприз.

Ира ничего не успела спросить, так как официант отошёл и тут же вернулся, держа в руках очень красивый, со вкусом оформленный букет ромашек и пояснил:

– Только что приходил курьер, сказал, что цветы для Ирины, девушки с красивыми рыжими волосами, – официант улыбнулся, разглядывая удивлённое лицо с милыми веснушками, – от кого цветы, курьер не сказал. Принести вазу?

– Вазу? – Ира совсем растерялась. – Пожалуй, нет. Мне капучино и эклер. Я долго не буду сидеть.

Официант бережно положил букет на стол и пошёл выполнять заказ. Ирина взяла букет, заглянула вовнутрь упаковки, пытаясь найти открытку или записку. Там ничего не было.

Когда Ирина пришла к бабушке с букетом цветов, то вдруг вспомнила, что в прошлом месяце, когда она подходила к своему подъезду, сверху, на крошечном парашютике, к её ногам спланировал очень симпатичный игрушечный медвежонок. А ещё раньше, чуть ли ей не на голову, сверху упали, связанные в букет, тюльпаны. Тогда она подумала про приятную случайность и забыла об этом. А теперь они с бабушкой решили, что кому-то Ириша нравится, и этот кто-то так нестандартно выражает свою симпатию.

– Признаться, наверное, стесняется, вот и придумывает всякие приятные неожиданности, – улыбнулась бабуля.

Ира переночевала у дедушки с бабушкой, от них же поехала утром на занятия в институт. А в голове печальной занозой сидела мысль: «Совсем родителям не нужна – даже не позвонили ни разу, ни мне, ни бабуле с дедушкой». И после занятий всё же поехала домой, посмотреть, как там родители. Переходя дорогу как раз напротив своего подъезда, услышала вдруг странный звук.

– Опять, кажется, что-то падает.

Ирина даже не успела додумать эту мысль, как свистящий звук падения завершился глухим ударом. Но девушка, успевшая поднять глаза ещё в момент падения, увидела на краю крыши лицо нагнувшегося мужчины с широко раскрытыми глазами. Потом, когда её опрашивали в полиции, они удивлялись, как можно было с земли увидеть глаза человека на крыше девятиэтажного дома. Но Ира прекрасно помнила, что человек там, на крыше, посмотрел ей прямо в глаза. Это длилось доли секунды, потому что в тот же момент о землю ударилось тело молодой женщины. Ирина сразу рванула к ней, дотронулась до её шеи, нащупывая пульс, хотя понимала, что от такого удара в теле не будет уже никакой пульсации жизни.

С этих пор жизнь Ирины резко изменилась. Хотя дома всё было по-прежнему: ругань, скандалы почти каждый день. Но дома девушка бывала всё реже. Много времени отнимал институт, приближалась сессия. Потом приболела бабушка, пришлось пожить у неё пару дней. И полиция периодически вызывала Ирину, надеясь, что та вспомнит что-то новое, так как возможного убийцу упавшей девушки найти пока не смогли. Но главное, Ире стало казаться, что за ней следят. Она об этом даже сказала в полиции. За ней на целый день поставили наблюдать полицейского, но тот никакой слежки не заметил. Сверху на Ирину больше ничего не падало – ни цветы, ни трупы, зато у себя в рюкзачке она обнаружила как-то два билета на премьерный, уже нашумевший спектакль. Цена на билетах стояла запредельная. Поэтому Ира долго пыталась найти хозяина этих билетов, но, в конце концов, ей самой со счастливой подругой, пришлось идти на этот спектакль. Возвращаясь поздно вечером домой, девушка занервничала: ей показалось, что кто-то прячется то за углом дома, то за стволом дерева. В подъезд она вошла с опаской, но так как за ней никто не попытался войти, Ира спокойно открыла ключом дверь своей квартиры. Перешагнув порог квартиры, испуганно дёрнулась, так как сзади кто-то перехватил рукой вокруг её талии, а второй рукой сильно зажал рот.

– Не дёргайся, а то прирежу. Просто отдай мне его, и никто не пострадает, – прошипел ей этот кто-то в самое ухо и втолкнул в дверь кухни.

Ирина попыталась отрицательно помотать головой, что, мол, не буду дёргаться, но две руки сдавили её ещё сильнее, и девушка поняла, что теряет сознание то ли от страха, то ли от нехватки воздуха. Её тело как-то обмякло, и она начала выпадать из крепко держащих её рук. Нападавший растерялся, положил Ирину на пол и в темноте завертел головой, пытаясь разглядеть кран с водой, но неожиданно получил удар по голове. Отец Ирины пошёл на кухню что-то перекусить, и тут вдруг увидел мужчину, склонившегося над телом его дочери. Всё раздражение, злость разом вылетели из его головы, превратившись в ужас за дочь и злобу на незнакомца. Он схватил огромную бутылку с молоком, стоящую на кухонном столе, и, размахнувшись, хотел разбить её о голову незнакомца, но промазал и смог ударить мужчину только по уху. Тот отпрыгнул в сторону, а потом кинулся на отца. Ира, застонав, пришла в себя, села на полу, а потом громко закричала от ужаса, от невероятности ситуации, от страха за отца. Видно было, что нападавший моложе и сильнее. Девушка, превозмогая головокружение, встала и кинулась отцу на помощь. Но мужчина, резко взмахнув рукой, снова уложил её на пол. И в этот момент в дверь неожиданно и очень настойчиво позвонили:

– Откройте немедленно! Это полиция.

Ирина снова поднялась и почти побежала к двери. Незнакомец кинулся было за ней, но на него сзади навалился отец. Девушка открыла полиции дверь, и тогда нападавший выскочил на кухонный балкон, а оттуда, не задумываясь ни секунды, перепрыгнул к соседям. Ира бросилась отцу на шею: